Роджер Желязны. Ружья Авалона --------------------------------------------------------------- Роджер Желязны. Ружья Авалона Хроники Амбера. Книга вторая Spellcheck: Андрей Варлашкин Spellcheck: a_d_v --------------------------------------------------------------- 1 Сойдя на берег, я сказал: - Прощай, "Бабочка". Парусник медленно развернулся и поплыл в глубину вод. Я знал, что он вернется в бухточку Кабры, потому что маяк находился недалеко от отражения, на котором я высадился. Обернувшись, я посмотрел на темную линию деревьев, понимая, что мне предстоит долгий путь. Я пошел вперед, производя нужные изменения. В молчаливом лесу царил предрассветный холодок, и это было здорово. Я еще не добрал в весе фунтов пятьдесят, изредка у меня рябило в глазах, но постепенно я обретал прежнюю форму. Сумасшедший Дворкин помог мне бежать из темницы Эмбера, пьянчужка Жупен окончательно поставил меня на ноги, и теперь я хотел найти подобие отражения, которого больше не существовало. Избрав тропинку, я продолжал идти вперед. Через некоторое время я остановился у высокого дерева, которое и должно было стоять на этом самом месте, засунул руку в большое дупло, вытащил свою серебряную шпагу и пристегнул ее к поясу. То, что она осталась в Эмбере, не имело ровным счетом никакого значения. Сейчас она была здесь, потому что лес находился на отражении. Я шел в течении нескольких часов, оставляя невидимое солнце за левым плечом, затем немного передохнул и снова пустился в путь. Мне было приятно смотреть на опавшие листья, камни, пни, зеленеющие деревья, траву, темную землю. Я с наслаждением впитывал в себя маленькие запахи жизни, прислушивался к жужжащим, звенящим и чирикающим звукам вокруг. Боже! Как я восторгался своими глазами! Чувства, которые я испытывал после четырех лет полной тьмы, невозможно было передать словами. А ощущать свободу... Полы моего старенького рваного плаща раздувались и хлопали под порывами ветра. Должно быть, я выглядел сейчас лет на пятьдесят: худой, если не тощий и с морщинистым лицом. Разве кто-нибудь сможет меня узнать? Я шел, меняя отражение за отражением, но так и не попал куда хотел. Наверное я стал излишне сентиментален. Вот что произошло... На обочине дороги я увидел семь человек: одного живого и шесть мертвых. Трупы лежали в самых разнообразных позах, и из многочисленных отсеченных конечностей кровь давно перестала течь. Оставшийся в живых находился в полусидячем положении и опирался на покрытый мхом ствол гигантского дуба, держа шпагу поперек колен. Его серые глаза были открыты и подернуты поволокой, костлявые пальцы судорожно сжаты, глубокая рваная рана в боку сильно кровоточила. Доспехов на нем, в отличие от некоторых мертвецов, не было. Дышал он медленно и, насупив мохнатые брови, не отрывал взгляда от ворон, которые выклевывали глаза трупам. Меня он, казалось, не заметил. Я поднял капюшон плаща и опустил голову, пряча лицо. Потом сделал несколько шагов вперед. Когда-то я знал этого человека, а может, такого-же, как он, хотя с тех пор прошло много лет. Когда я приблизился, он чуть поднял шпагу, направив острие мне в грудь. - Я - друг, - сказал я. - Хотите глоток воды? Какое-то мгновение он колебался, затем кивнул. - Да. Я протянул ему открытую фляжку; он выпил, закашлялся и снова приложился к горлышку. - Благодарю вас, сэр, - произнес он, отдышавшись. - Жаль, у вас нет ничего покрепче. Черт бы побрал эту царапину! - Есть и покрепче. А вам можно? Вместо ответа он протянул руку и я дал ему другую фляжку. После первого глотка водки, которую пьет Жупен, он закашлялся секунд на двадцать, не меньше, а затем улыбнулся левой стороной рта и доверительно мне подмигнул. - Сразу полегчало. Не возражаете, если я смочу этой штукой свой бок? Жаль, конечно, хорошего напитка, но... - Забирайте все, если надо. Но ведь у вас трясутся руки. Хотите, помогу? Он кивнул, и я расстегнул его кожаную куртку, не обращая внимания на многочисленные царапины на руках, груди и плечах, а затем срезал кинжалом рубашку, прилипшую к ране. Рана выглядела достаточно неприятно и тянулась по всему животу, доходя до верхней части бедра. Стянув ее края руками, я вытер кровь шейным платком. - Начали, - сказал я. - Сожмите зубы и отвернитесь. Когда я начал лить водку на открытую рану, тело его судорожно дернулось, потом задрожало мелкой дрожью. Но он так и не вскрикнул. Я был уверен, что он смолчит. Сложив платок в несколько раз, я положил его на рану и туго перевязал полосой, которую оторвал от полы плаща. - Хотите еще выпить? - спросил я. - Воды. И мне необходимо хоть немного поспать. Он сделал несколько глотков и голова его склонилась на грудь. Я соорудил ему некоторое подобие подушки, накрыл плащами мертвецов, сел рядом и стал наблюдать за красивыми черными птичками. Он меня не узнал. Неудивительно. Если бы я ему открылся, он, возможно вспомнил бы меня - ведь мы были знакомы, хотя никогда не встречались. Я отправился в далекое путешествие на поиски отражения, которое когда-то хорошо знал. Правда, оно было уничтожено, но я мог воссоздать его, поскольку Эмбер отбрасывает бесконечное количество отражений и любой человек королевской крови может управлять ими, как ему заблагорассудится. В моих жилах текла королевская кровь. Если вам больше нравится, можете называть отражения параллельными мирами, альтернативными вселенными или плодом воображения расстроенного мозга. Лично я - впрочем, как и все мои братья и сестры - называю их отражениями. Таким образом, можно сказать, что каждый из нас выбирает нужную ему вероятность и создает собственный мир. И хватит об этом. На паруснике, а затем пешком я отправился в Авалон. Я жил там много веков назад. Это долгая, сложная, удивительная и болезненно-мучительная история, и, может, я расскажу ее потом, если останусь в живых и успею закончить свое повествование. Я подходил все ближе и ближе к Авалону, когда увидел раненого рыцаря и шесть трупов. Я, конечно, мог пройти мимо и на другом участке дороги встретится с рыцарем, убившим шестерых бандитов и не получившим не царапины, или, наоборот, с шестью целыми и невредимыми бандитами, которые весело смеялись бы, стоя над трупом рыцаря. Впрочем, многие скажут, что это не имеет значения, так как я перечисляю лишь вероятности, каждая из которых существует на одном из отражений. Окажись на моем месте любой из членов нашей семьи - пожалуй, за исключением Жерара и Бенедикта, - он прошел бы мимо, не останавливаясь, ни на секунду не задумавшись. А я в последнее время стал настоящим мямлей. Раньше я таким не был. Возможно, пребывание на отражении земля смягчило мой характер, а может, длительное заключение в темнице Эмбера заставило по-иному относится к человеческим страданиям. Не знаю. Знаю только, что не смог остаться равнодушным, встретившись с тяжело раненым человеком, двойник которого был когда-то моим другом. Но если бы я прошептал ему на ухо свое имя, то скорее всего услышал бы в ответ проклятья и наверняка приобрел смертельного врага. Что ж, долги надо отдавать. Я помогу ему, чем смогу, а затем пойду своей дорогой. Вряд ли я задержусь здесь надолго, и мне будет приятно оставить о себе добрую память. Через несколько часов он проснулся. - Привет, - сказал я, вынимая пробку из фляжки с водой. - Хотите пить? Он протянул руку и, напившись, облегченно вздохнул. - Спасибо. А теперь прошу простить меня за плохие манеры, ведь я не успел представиться. Но... - Я вас знаю, - перебил я. - Меня зовут Кори. Он вопросительно поднял бровь, словно на языке у него вертелся вопрос: "Кори, кто?", Но промолчал, понимающе кивнув. - Очень рад, сэр Кори, - обратился он ко мне, как к равному. - Примите мою глубокую благодарность за все, что вы сделали. - Лучшей благодарностью для меня является то, что вам стало легче, - не ударил я в грязь лицом. - Хотите перекусить? - Да, если можно. - Могу предложить вяленое мясо и хлеб, правда черствый. И большую головку сыра. Кушайте на здоровье. Он не заставил себя долго упрашивать. - А вы не составите мне компанию, сэр Кори? - Я пообедал, пока вы спали. - Я многозначительно посмотрел на мертвых бандитов. Он улыбнулся. - ...Неужели вы справились с ними в одиночку? - спросил я. - Он кивнул. - Великолепно! Так что же мне с вами делать? Он попытался заглянуть мне в глаза, но у него ничего не вышло. - Не понимаю, что вы хотите этим сказать. - Куда вы идете? - Мои друзья живут примерно в пяти лигах к северу. Встреча с бандитами лишила меня возможности добраться до них. Сильно сомневаюсь, что найдется на свете человек, который смог бы взвалить меня на спину и пронести пять лиг. Это и дьяволу не под силу! Если бы я выпрямился во весь рост, вы бы поняли, что я имею в виду, сэр Кори. Я молча встал, вытащил шпагу и одним ударом свалил молодое деревце примерно двух дюймов толщины. Затем я срубил у него ветки и укоротил до нужной длины. Сделав то же самое со вторым деревцем, я соорудил некое подобие носилок, используя ремни и плащи мертвецов. - Удары вашей шпаги смертельны, сэр Кори. К тому же она, кажется, серебряная. - Вы в состоянии совершить небольшое путешествие? - спросил я. Грубо говоря, пять лиг - примерно пятнадцать миль. - А что будет с покойниками? - Может, вы хотите предать их земле согласно христианскому обычаю? Черт с ними! Природа позаботится о том, что ей принадлежит. Нам пора уходить. Трупы уже начали смердеть. - Хорошо бы их чем-нибудь прикрыть. Они честно бились и заслуживают уважения. Я вздохнул: - Будь по-вашему, если это поможет вам спокойно спать. Лопаты у меня нет, так что придется завалить их камнями. Не обессудьте, но могила будет общей. - Конечно, - сказал он. - И спасибо вам большое. Я уложил шесть тел рядом, одно подле другого. Раненый рыцарь что-то забормотал себе под нос - похоже молитву. Камней повсюду валялось великое множество, поэтому я работал быстро, выбирая самые большие, чтобы долго не возится. В этом и заключалась моя ошибка. Один из камней весил фунтов четыреста, и я не стал катить его, а просто поднял и поставил на место. Я услышал изумленный возглас, который говорил о том, что рыцарь прекрасно понял, сколько весит этот камень. Я выругался про себя. Потом - вслух! - Вот черт, чуть было не надорвался! Я стал выбирать камни поменьше и, завалив тела, выпрямился. - Все. Теперь вы готовы? - Да. Я поднял его на руки и положил на носилки. Когда я укладывал его, он изо всех сил стиснул зубы. - В какую сторону надо идти? - спросил я. - В обратную. Свернете налево и дойдете до развилки. Потом свернете направо. А как же вы меня... Не говоря не слова я взял носилки, как мать берет перепеленатого ребенка, и пошел по дороге. - Кори? - сказал он. - Что? - Вы один из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал, и мне кажется, я должен вас знать. Чуть помедлив, я небрежно заметил: - Стараюсь все время поддерживать форму. Живу на свежем воздухе, занимаюсь физическим трудом... - И голос ваш кажется мне знакомым... Он приподнялся, пытаясь рассмотреть мое лицо, и я решил как можно скорее переменить тему разговора. - Куда мы идем? - В крепость, которая принадлежит Ганелону. - Этому сутяге! - воскликнул я, чуть не выронив носилки. - Хоть я и не понимаю значения произнесенного вами слова, - заявил он, - ваш тон говорит о том, что оно оскорбительно. Если это действительно так, я вынужден требовать сатисфакции... - Минуточку, - перебил я. - У меня такое ощущение, что мы говорим о двух разных людях с одинаковым именем. Приношу свои извинения. Сквозь ткань носилок я почувствовал, как напрягшееся тело расслабилось и обмякло. - Несомненно, так оно и есть. Я продолжал идти по дороге и вскоре свернул налево. Он заснул, даже захрапел, и тогда я ускорил шаг, а потом перешел на бег. В голову мне пришла мысль о том, что у шестерых бандитов, чуть было не отправивших рыцаря на тот свет, имеются товарищи, которые могут устроить засаду и напасть на меня, выскочив из-за какого-нибудь куста. Когда мой подопечный заворочался и вздохнул, я вновь перешел с бега на обычный шаг. К этому времени я уже прошел развилку дороги и свернул направо. - Кажется, я спал, - заявил рыцарь. - ...и храпели, - добавил я. - Сколько мы прошли? - Около двух лиг. - И вы не устали? - Немного устал, - признался я. - Но отдыха пока не требуется. - О боже! - воскликнул он. - Признаться, я рад, что мы с вами не враги. Послушайте, а вы уверены, что вы не дьявол? - Конечно, дьявол, - ответил я. - Разве вы не чувствуете запах серы? И мое левое копыто сейчас отвалится от усталости. Он и в самом деле несколько раз потянул носом воздух, прежде чем усмехнуться шутке, что меня задело. Вообще-то, по моим подсчетам, мы прошли уже больше четырех лиг, и я надеялся, что он опять заснет, и все расстояния у него в голове перепутаются. Руки мои налились свинцовой тяжестью. - Почему бандиты на вас напали? - спросил я. - Они были хранителями Круга. Одержимыми. И давно перестали походить на людей. Нам надо молиться богу, сэр Кори, чтобы души их нашли покой. - Хранителями Круга? Какого Круга? - Черного Круга, места беззакония, в котором обитают мерзкие твари. - Он глубоко вздохнул. - Источника всех несчастий на нашей земле. - Эта земля не кажется особенно несчастной, - заметил я. - У Ганелона сильное княжество, и он может дать отпор любому врагу. Но Круг расширяется, и я чувствую, что недалек день решительной битвы. - Ваши речи возбудили мое любопытство. - Сэр Кори, если вы до сих пор ничего не знали, постарайтесь забыть то, что я рассказал. Обойдите Черный Круг стороной и идите своей дорогой. И хотя я дорого бы дал, чтобы вы сражались в наших рядах, я не смею ни о чем вас просить, потому что никто не может предугадать, чем закончится битва. Дорога стала подниматься в гору, и внезапно сквозь просвет деревьев я увидел знакомую мне до боли картину. От неожиданности я застыл на месте. - В чем дело? - спросил рыцарь, повернув голову. Затем, присмотревшись, он облегченно вздохнул. - Оказывается, мы шли гораздо быстрее, чем я думал. Это - замок Ганелона. Невольно я стал думать о Ганелоне, хотя это не доставило мне удовольствия. Он был предателем и убийцей, которого я выставил из Авалона и бросил на другом отражении и в другом времени - примерно так поступил со мной брат Эрик. Жаль, если Ганелон окажется именно здесь. Это было невероятно, но возможно. Он был обычным смертным, а я отправил его в изгнание более шести веков назад, но по времени этого отражения могло пройти всего несколько лет. Время - одна из функций отражений, и даже Дворкин не знал всех его особенностей. А может, он-то как раз и знал, и знание это свело его с ума. Как бы то не было, я не верил, что речь шла о моем бывшем помощнике, товарище и старом недруге, потому что он никогда не стал бы сопротивляться беззаконию, напротив, творил бы его, управляя самыми мерзкими из всех тварей. Я подумал о человеке, которого нес на руках и который тоже жил в Авалоне более шестисот лет назад. Время совпадало. Мне совсем не хотелось встречаться с Ганелоном и быть узнанным. Он ничего не знал об отражениях и считал меня черным магом, который пощадил его жизнь, но обрек на жалкое существование. И кто знает: предложи я ему выбор, он мог бы предпочесть смерть изгнанию. Тем не менее раненый рыцарь нуждался в уходе и крыше над головой, и поэтому я продолжал идти вперед. Все же интересно... Он меня вспомнил, хотя, конечно не узнал. Может, ему пришлось иметь дело с моим двойником, который правил в этой стране, так похожей на Авалон? А как меня примут, когда поймут, кто я такой? Солнце начало заходить. Подул прохладный ветерок. Мой подопечный храпел вовсю, и я вновь перешел на бег. Мне вовсе не улыбалось встретиться ночью в лесу с неизвестными тварями из какого-то Круга. Я бежал, наступая на удлиняющиеся тени, и старался не думать о погоне, засаде и прочих ненужных вещах. Мысли в моей голове окончательно перепутались, у меня появилось странное предчувствие, и внезапно я услышал за своей спиной мягкий топот: "Топ, топ, топ". Я положил носилки на землю, повернулся и вытащил шпагу из ножен. Две кошки. По внешнему виду - сиамские, но каждая - величиной с тигра. Твердый взгляд ярко желтых глаз без зрачков. Когда я встал к ним лицом, они уселись и уставились на меня, не мигая. Нас разделяло шагов тридцать. Кошка, сидевшая слева, открыла пасть, и я поднял шпагу. "Интересно, зарычит она или замурлыкает?" - почему-то подумал я. Но кошка заговорила: - Человек. Смертный. - И все еще живой, - сказала вторая кошка голосом первой. - Убьем его, - заявила первая. - А что делать с тем, кто его охраняет? Вид этой шпаги мне не нравится. - Он смертный? - Подойдите и узнаете, - спокойно ответил я. - Он тощий и старый. - Но он нес тяжелую ношу быстро и не отдыхая. Давай зайдем с двух сторон. Как только они встали, я бросился вперед, и правая кошка тут же прыгнула на меня. Моя шпага расколола ей череп, прошла до лопаток. Я быстро повернулся, и в это время вторая кошка проскользнула к носилкам. Я рубанул сплеча. Удар пришелся по спине, и клинок вошел в тело, как в масло, разрубив кошку пополам. Раздался дикий визг, напоминающий многократно усиленный скрип мела по доске. Мохнатое тело вспыхнуло ярким пламенем. Первая кошка тоже горела. Но та, которую я разрубил, еще была жива. Она посмотрела на меня, встретилась со мной взглядом и не опустила сверкающих глаз. - Я умираю последней смертью, - сказала она, - а значит, я знаю тебя, открыватель пути. Почему ты убиваешь нас? А затем голова ее загорелась. Я отвернулся, вытер клинок о траву и вложил шпагу в ножны. Потом поднял носилки и, не обращая внимания на град сыпавшихся вопросов, пошел вперед. Кажется, ситуация стала прояснятся. До сих пор я вижу во сне охваченную пламенем голову кошки и просыпаюсь в дрожи и в поту, а ночь кажется мне темной и полной видений, которые я никак не могу различить. Замок Ганелона окружал глубокий ров. Подъемный мост с четырьмя башенками по углам был поднят и прикреплен к толстой крепостной стене, за которой высились другие башни. Казалось, они достигали до неба и щекотали животики низким тучным облакам, затмевающим ранние звезды и отбрасывающим тени на высокий холм, на котором стоял замок. Ветер донес до меня неясный шум голосов. Я остановился напротив моста, опустил носилки, сложил ладони рупором и крикнул: - Э-гей! Ганелон! Два путника заплутали в ночи! Послышалось звяканье металла о камень, и я почувствовал, что меня рассматривают. Я тоже поднял голову и прищурился, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но ничего не увидел. Все-таки зрение не вернулось ко мне полностью. - Кто там? - спросил громкий гулкий голос. - Ланс, тяжело раненый, которого я, Кори из Кабры, принес в замок. Я услышал, как часовой передал мои слова по цепочке. Спустя некоторое время пришел ответ: - Отойдите в сторону! Сейчас мы опустим мост! Вы можете войти! Послышался тяжелый скрип, и деревянная конструкция легла на землю рядом со мной. Я поднял носилки и пересек ров. Вот и весь сказ о том, как я принес сэра Ланселота дю Лака в замок Ганелона, которому я верил, как брату. Иными словами не верил вовсе. Я очутился в толпе и, присмотревшись, понял, что окружен солдатами. Враждебности они, однако, не проявляли, скорее наоборот - на лицах у многих участливое выражение. Меня провели в большой двор, освещенный множеством факелов. Повсюду лежали спальные мешки. Пахло потом, дымом, лошадьми и готовящейся пищей. Похоже, здесь расположилась на ночлег небольшая действующая армия. Люди подходили к нам, о чем-то спрашивали, но я не успел ничего ответить, потому что сквозь толпу протолкались двое стражников, вооруженных до зубов, и один из них обратился ко мне, слегка дотронувшись до плеча: - Пойдемте с нами. Они встали у меня по бокам, и солдаты расступились давая нам дорогу. Сзади послышался скрип поднимающегося моста. Мы вошли в замок, сложенный из черного камня. Миновав большой зал и комнату похожую на приемную мы стали подниматься по лестнице и на втором этаже остановились перед тяжелой дубовой дверью. Стражник постучал. - Войдите, - произнес голос, который, к великому моему сожалению был мне знаком. Мы вошли. Ганелон сидел за большим столом у широкого окна выходящего во двор. На нем были черные брюки поверх черных сапог, черная рубашка и черная кожаная куртка. На широком поясе висел кинжал с рукоятью в форме копыта. Короткая шпага лежала на столе. У Ганелона были рыжие с проседью волосы и борода. Его черные, как эбеновое дерево, глаза блестели. Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на двух стражников, которые внесли в комнату носилки. - Положите его на мою кровать, - сказал он и добавил, не поворачивая головы: - Родрик, займись им. Родрик, его врач, был старичком, который, как мне показалось, не мог причинить пациенту особого вреда. Это меня утешило. В конце концов, я не для того тащил Ланса пятнадцать миль, чтобы он истек кровью. Затем Ганелон обратился ко мне: - Где вы его нашли? - В пяти лигах к югу. - Кто вы такой? - Меня зовут Кори, - ответил я. Он пристально посмотрел на меня и чуть улыбнулся в густые усы. Губы у него были тонкими и напоминали извивающихся червей. - На чьей вы стороне? - спросил он. - Не понимаю, что вы имеете в виду. Я слегка наклонился, чтобы спина моя выглядела сгорбленной. Говорил я медленно, тихо и слегка заикаясь. Моя борода была длиннее, чем у Ганелона, а забившаяся в нее дорожная пыль создавала впечатление седины. Я не сомневался, что выгляжу как пожилой человек. - Я спрашиваю, почему вы ему помогли? - Человек человеку - брат. - Вы иностранец? Я кивнул. - Что же, вы - мой гость. Оставайтесь в моем замке сколько пожелаете. - Спасибо. Но, наверное я завтра уйду. - Как вам будет угодно. А сейчас давайте выпьем по стаканчику вина, и вы расскажете, при каких обстоятельствах нашли Ланса. Ганелон слушал, не перебивая, не отрывая от меня взгляда. Я всегда считал, что выражение "Сверлить глазами" - глупое, но в этот вечер изменил свое мнение. Он не просто сверлил, он пронзал меня глазами, словно кинжалами. Интересно, какие выводы он сделал, о чем догадался? Внезапно я почувствовал, как на меня наваливается усталость. Язык мой стал заплетаться. Нервное напряжение, стакан вина, теплая комната сказались на мне не лучшим образом, и неожиданно у меня создалось впечатление, что я стою в углу и наблюдаю за самим собой. Видимо, длительные нагрузки были мне пока что не под силу. Я заметил, что руки мои дрожат. - Простите, - услышал я собственный голос. - Мне необходимо немного отдохнуть... - Ну конечно! - сказал Ганелон. - Поговорим завтра. А сейчас идите спать и спите спокойно. Он позвал охранника и приказал отвести меня в свободную комнату. Должно быть, я все время спотыкался, потому что ясно помню, как мне поддерживали за локоть. В ту ночь я спал как убитый. Сон мой был без сновидений, и проспал четырнадцать часов кряду. Когда я проснулся, у меня ломило все тело. Я тщательно помылся. На высоком столике стояла лохань с водой, а рядом лежали мыло и полотенце, предусмотрительно оставленные в комнате. Мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что горло мое забито пылью, а глаза песком. Я сел в кресло и задумался. В прежние времена я мог пронести Ланса пять лиг и глазом не моргнуть. В прежние времена я сражался целый день на горе Колвир, а затем вошел в Эмбер. Но прежние времена прошли. Внезапно я понял, что выгляжу со стороны самой настоящей развалиной. С этим нельзя было мириться. Силы возвращались ко мне слишком медленно, я должен был набрать вес, причем как можно скорее. Неделя - другая жизни на свежем воздухе, физические нагрузки помогут мне обрести прежнюю форму. Похоже, Ганелон меня не узнал. Вот и прекрасно. Воспользуюсь его гостеприимством. Приняв это решение, я вышел из комнаты и отправился на поиски кухни, где съел обильный завтрак. Правда, уже наступило время ленча, но я предпочитаю называть вещи своими именами. Мне сильно хотелось курить, и я злорадно подумал о том, что мои запасы табака иссякли. Судьба была за то, чтобы я встал на ноги как можно скорее. Стоял прохладный ясный день. Я вышел из замка и долгое время наблюдал за солдатами, проводившими военные учения. В дальнем конце двора стояли мишени, прикрепленные к мешкам соломы. Лучники, надевшие кольца на большие пальцы рук, упражнялись в стрельбе, пуская стрелы в восточном стиле, держась за тетиву на тремя (к чему я привык), а двумя пальцами. Я стал думать об этом отражении, на котором очутился случайно. Шпажисты использовали обе стороны и острие оружия, демонстрируя разнообразные приемы ведения боя. Всего во дворе упражнялось человек восемьсот, а остальные, видимо, располагались в замке. Они отличались один от другого телосложением, цветом волос и глаз и говорили на разных языках, среди которых преобладал авалонский, он же - эмберский. Пока я стоял, размышляя, один из учебных боев закончился. Солдат поднял руку, опустил шпагу, отер пот со лба и сделал шаг назад. Его противник, казалось, вообще не устал. Мне предоставился шанс заняться физическими упражнениями, которые я сам себе прописал. Я подошел к солдату, улыбнулся и сказал: - Я - Кори из Кабры. Мне понравилось, как вы фехтуете. - Обернувшись, я обратился к победителю, темноволосому гиганту, который, ухмыляясь, смотрел на своего отдыхающего товарища. - Не возражаете, если я поупражняюсь с вами, пока ваш друг отдыхает? Продолжая ухмыляться, он покачал головой и указал пальцем на свои рот и ухо. Я попытался заговорить с ним на нескольких других языках, но безуспешно. Тогда я прибегнул к языку жестов, и быстро понял, чего я хочу. Побежденный солдат протянул мне шпагу, и по его глазам я понял, что он очень ею гордится. Шпага была короткой и значительно тяжелее, чем Грейсвандир. (Так называется моя шпага, имени которой я до сих пор не упоминал. Впрочем, это совсем другая история, и, может, я расскажу ее, а может нет, нет, прежде чем вы узнаете, почему я оказался сейчас в царстве хаоса. Но если я еще раз упомяну Грейсвандир, вы по крайней мере поймете, о чем идет речь.) Я несколько раз взмахнул шпагой, чтобы привыкнуть к ней, отбросил плащ в сторону и встал в позицию. Атака последовала мгновенно. Я отпарировал и перешел в наступление. Он отклонил корпус в сторону и сделал прямой выпад. Я отбил. Через пять минут я понял, что он был прекрасным фехтовальщиком. Естественно, не таким хорошим, как я. Дважды он просил меня прервать поединок и повторить неизвестные ему приемы. Схватывал он на лету. Минут через пятнадцать он начал улыбаться, наверняка считая, что долго я не продержусь. Видимо, четверти часа ему вполне хватало, чтобы сломить любого противника, если тот, конечно, не сдавался раньше. Через двадцать минут на лице его появилось недоуменное выражение. Я не был похож на человека, который может так долго выстоять. Но ведь не один смертный не подозревает об истинной силе принца Эмбера. Через двадцать минут он взмок от пота, но продолжал нападать. Мой брат Рэндом иногда выглядит, как пятнадцатилетний задохлик, и действует, как астматик, но однажды мы с ним устроили поединок на шпагах и бились в течении двадцати шести часов, чтобы выяснить, кто сдастся первым. (Если вам интересно, первым сдался я. На следующий день у меня было назначено свидание, и я не хотел приходить на него выжатым, как лимон.) Хотя для такого представления силенок у меня было маловато, я знал, что спокойно могу измотать своего противника. В конце концов, он был обычным человеком. Через полчаса дыхание у него участилось, атаки замедлились. Еще немного, и он сообразил бы, что я валяю дурака, и поэтому я поднял руку, опустил шпагу и сделал шаг назад. Он тут же бросился меня обнимать. Я не понял, что он сказал, но его удовольствие было очевидным. Я тоже был доволен. Правда, я сильно расстроился, почувствовав, что устал. К тому же у меня закружилась голова. Тем не менее тренировка была мне необходима. Я поклялся, что загоняю себя до полусмерти, наемся до отвала, высплюсь и на следующий день начну все сначала. Поэтому я подошел к лучникам, одолжил лук и выпустил сотню стрел в "Трехпалом" стиле. Процент попадания у меня был не самым низким. Некоторое время я наблюдал за битвой всадников, вооруженных копьями, булавами и щитами, затем подошел к группе людей, отрабатывающих приемы ведения боя без оружия. Я вошел в круг, победил трех солдат, одного за другим и почувствовал, что больше ни на что не способен. Я тяжело дышал, с меня ручьем тек пот. Присев на скамейку, стоявшую в тени, я стал думать о Лансе, о Ганелоне и об ужине. Минут через десять я с трудом поднялся, пошел в свою комнату и принял ванну. К этому времени я был голоден, как волк, и поэтому отправился на поиски обеда и последних новостей. Я не успел сделать и двух шагов по коридору, как стражник - тот самый, который вчера вечером поддерживал меня за локоть, - подошел ко мне и сказал: - Милорд Ганелон просит вас отобедать с ним в его покоях после того, как зазвонит колокол. Я поблагодарил его, заверил, что прийду, вернулся к себе и растянулся на постели. Колокол зазвонил через несколько минут. Я встал и вышел из комнаты. Мускулы у меня разболелись на на шутку, я был весь в синяках и царапинах. Что ж, тем труднее будет меня узнать. На мой стук дверь открыл мальчик, который тут же подбежал к другому пареньку и стал помогать ему накрывать на стол, стоявший у камина. На Ганелоне были зеленая рубашка, зеленые брюки, зеленые сапоги и зеленый пояс, и сидел хозяин замка на стуле с высокой спинкой. - Сэр Кори, мне доложили о том, как вы провели сегодняшний день, - сказал он, крепко пожав мне руку. - Теперь я перестал удивляться, что вы пронесли Ланса пять лиг. Глядя на вас, не скажешь, что вы настоящий мужчина... Только поймите меня правильно, не обижайтесь, пожалуйста. Я усмехнулся. - Я не обижаюсь. Он усадил меня за стол и протянул стакан белого вина, слишком сладкого, на мой вкус. - Вы кажетесь мне таким немощным, хотя несли Ланса на руках, не отдыхая, убили двух мерзких тварей и сложили надгробие из больших камней. Ланс мне рассказывал... - Как он себя чувствует? - спросил я. - Пришлось приставить к нему охрану, чтобы лежал смирно. Представьте, эта гора мускулов решила пойти прогуляться! Клянусь богом, он не встанет с постели раньше чем через неделю! - Значит ему лучше. Ганелон кивнул. - За его здоровье. - За это я выпью с удовольствием. Мы выпили. Помолчав он сказал: - Если бы в моей армии было больше таких людей, как вы и Ланс, дело приняло бы другой оборот. - О чем вы говорите? - О Черном Круге. Неужели вы ничего не знаете? - Нет. Ланс лишь упомянул о его существовании. Один из мальчиков поджаривал огромный кусок говядины на малом огне. Поворачивая вертел, он поливал мясо вином, и когда до меня доходил вкусный запах, в моем животе начинало урчать, а Ганелон ухмылялся в усы. Второй мальчик отправился на кухню за хлебом. Долгое время Ганелон молчал. Он пил уже второй бокал вина, а никак не мог справиться с первым. - Вы когда-нибудь слышали об Авалоне? - неожиданно спросил он. - Да, - ответил я. - Давным-давно читал мне стихи один странствующий бард, и я их запомнил: "На берегу реки благословенной сидели мы, и, вспомнив Авалон, заплакали. В руках остались сломанные шпаги, щиты развесили мы на деревьях. Разрушены серебряные башни, утоплены в потоках крови. Так сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни." - Авалон разрушен? - спросил он. - Лично я считаю, что бард был сумасшедшим. Сам я не знаю никакого Авалона. Наступило молчание. Ганелон отвернулся и заговорил лишь через несколько минут. Голос его неуловимо изменился. - Авалон существует. Я жил там много лет назад. Трудно поверить, что он разрушен. - А почему вы сейчас живете здесь? - спросил я. - Меня изгнал из Авалона злой колдун, повелитель Эмбера - Корвин. Он отправил меня в эту страну сквозь тьму и безумие, обрек на мучительные страдания и верную смерть. Боже, как я страдал! Сколько раз был близок к смерти! Я все время пытался найти дорогу домой, но никто не знал, как попасть в Авалон. Я говорил с волшебниками и даже с одной пленной тварью из Круга, прежде чем мы ее убили. Безуспешно. Как сказал бард, "Авалон и вблизи, и вдали", - перефразировал он мои стихи. - Вы не помните имя этого барда? - К сожалению, нет. - А где находится Кабра? - Далеко на востоке. Это - островное королевство. - Можно ли навербовать там солдат? Я хорошо заплачу. Я покачал головой. - Кабра - маленький остров с небольшим отрядом милиции, которая поддерживает порядок. Я уже не говорю о том, что путешествие в оба конца - по суше и по морю - займет несколько месяцев. У нас нет ни войска, ни наемников, и наш народ не отличается воинственностью. - Глядя на вас этого на скажешь. - Он бросил на меня быстрый взгляд. Я сделал глоток вина. - Я работал военным инструктором и обучал королевскую стражу. - Не откажетесь поработать у меня в той же должности? - Я останусь на несколько недель и помогу, чем могу. Ганелон кивнул, чуть раздвинув губы в мимолетной улыбке. - Вы принесли мне печальную весть. Но если чудесный Авалон разрушен, значит, тот, кто отправил меня в изгнание, погиб. - Он залпом выпил бокал вина. - Оказывается, демоны тоже смертны. Это меня утешает. Значит, и у нас есть шанс победить. - Прошу прощения, - сказал я, - решив сыграть ва-банк, чтобы отвести от себя подозрения. - Если вы говорите о Корвине из Эмбера, то он погиб. Бокал выпал у него из рук и разбился. - Вы знаете Корвина? - воскликнул он. - Нет, но я знаю о нем. Несколько лет назад я встретил одного из его братьев, человека по имени Бранд. Он рассказал мне об Эмбере и о битве, в которой Корвин и Блейз сражались во главе огромного войска против узурпатора Эрика, захватившего власть. Блейз упал с горы Колвир, а Корвина взяли в плен. После коронации Эрика Корвину выжгли глаза, затем бросили в самую мрачную темницу Эмбера, где он сейчас и сидит, если, конечно, не умер. Лицо Ганелона стало белым как мел. - Имена, которые вы назвали... Бранд, Блейз, Эрик, - повторил он. - В те дни, которые никогда уже не вернутся, Корвин рассказывал об этих людях. Скажите, вы давно разговаривали с Брандом? - Года четыре назад. - Корвин заслужил лучшей доли. - Несмотря на то, что он поступил с вами безжалостно? - Что мне вам ответить? - Ганелон вздохнул. - Я много размышлял и не могу сказать, что у него не было причин отправить меня в изгнание. Он был человеком веселым и сильным, сильнее, чем вы или Ланс. Я не люблю Корвина, но моя ненависть к нему тоже угасла. Лучше бы Эрик его убил. Второй мальчик вернулся с корзинкой хлеба. Поваренок, готовивший мясо, снял его с вертела и положил на блюдо в центре стола. Ганелон кивнул. - Приступим, - сказал он, придвигаясь к столу. Я не заставил себя упрашивать. Во время еды мы почти не разговаривали. Наевшись до отвала, я запил обильную трапезу бокалом все того же сладкого вина и начал зевать. После третьего зевка Ганелон не выдержал. - Черт побери, Кори! Прекратите! Это заразительно! - с трудом удержавшись от зевка, он встал со стула. - Пойдемте, подышим свежим воздухом. Мы поднялись не крепостную стену и стали неторопливо прогуливаться. При виде нас часовые вытягивались, отдавая честь, и Ганелон отвечал каждому. У невысокой зубчатой башенки мы решили отдохнуть и уселись прямо на каменный пол, вдыхая ночной воздух и глядя, как звезды одна за другой появляются на быстро темнеющем небе. Сидеть на каменной стене было холодно. Мне показалось, что где-то далеко-далеко шумит морской прибой. Снизу до нас донесся крик ночной птицы. Ганелон вытащил из-за пояса кисет, достал трубку, набил ее табаком и закурил. Его лицо, на мгновение освещенное светом спички, можно было назвать сатанинским, если бы не опущенные углы губ и печаль на глазах. Считается, что дьявола злобная усмешка, у Ганелона же она была угрюмой. Запахло табачным дымом. Прошло несколько минут, прежде чем мой спутник нарушил молчание. - Я помню Авалон. - Голос у него был тихий, невнятный. - Я там родился и вырос в самой обычной семье, но особой добродетелью никогда не отличался. Я получил наследство, промотал его и сам не заметил, как стал обычным разбойником с большой дороги. Сначала я грабил путников в одиночку, затем вступил в шайку и, когда понял, что я умнее и сильнее других бандитов, стал их предводителем. За голову каждого из нас была назначена цена. За мою - самая большая. Вспоминая свое прошлое, он заговорил быстрее, чеканя каждое слово: - Да, я помню Авалон. Помню его серебряные башни, отбрасывающие длинные тени, и прохладные воды, в которых звезды сверкали по ночам, как костры. Я помню траву и деревья, вечно зеленые, словно весной. Молодость, любовь, красота... Все это я познал в Авалоне. Гордые иноходцы, благородный металл, мягкие губы, темный эль. Честь... Он покачал головой. - Когда началась война, правитель пообещал полное прощение всем разбойникам, которые выступят вместе с ним против инсургентов. Этим правителем был Корвин. Я присоединился к нему, стал офицером, а позже - членом его штаба. Мы выиграли много сражений, подавили восстание. Затем Корвин вернулся во дворец, а я стал его генералом. Хорошие были годы. Правда, изредка происходили столкновения на границе, но мы всегда выходили победителями. Корвин доверял мне, зная, что я не подведу. Но однажды он пожаловал герцогство мелкопоместному дворянчику, на дочери которого решил жениться. Этого герцогства добивался я, и Корвин неоднократно намекал, что когда-нибудь оно будет моим. Я был в бешенстве, и когда меня отправили на южную границу, где всегда были какие-нибудь нелады, я его предал. Армия моя была разбита и враг вошел в государство. Тогда Корвин сам взялся за оружие. Захватчики ворвались большими силами, и я надеялся, что они одержат победу, но Корвин, благодаря своей лисьей хитрости, разбил их наголову. Я бежал, но был схвачен и приведен во дворец. Я проклял Корвина, плюнул ему в лицо. Я отказался преклонить перед ним колени. Я ненавидел землю, по которой он ходил. Впрочем, перед лицом неизбежной смерти любой осужденный должен вести себя как мужчина. Корвин сказал, что помилует меня за прошлые заслуги, а я крикнул, что он может засунуть свое помилование псу под хвост. Неожиданно я понял, что надо мной издеваются. Корвин приказал освободить меня и подошел ко мне почти вплотную. Я знал, что он необычайно силен, но все равно попытался оказать сопротивление. Безуспешно. Он ударил меня всего один раз, и я упал без сознания. Очнулся я, крепко привязанный к луке седла. Корвин о чем-то спрашивал, но я не стал отвечать ни на один из его вопросов. Мы скакали мимо удивительных, странных земель - некоторые из них не привидятся в кошмарном сне, - и тогда я понял, что Корвин обладает волшебной силой. Когда мы остановились, он объявил, что эта страна - место моей ссылки, а затем повернул коня и ускакал прочь. Ганелон умолк, запыхтел погасшей трубкой, разжег ее и продолжал свой рассказ: - Я часто оказывался на краю гибели, терпел побои, спасался от диких зверей, получал множество синяков и царапин. Корвин бросил меня в самой ужасной части государства. Но однажды мне повезло. Вооруженный рыцарь в доспехах приказал мне убраться с дороги. Мне было все равно: продолжать жить, как я жил, или умереть, поэтому я обозвал его вислоухим сыном шлюхи и послал к дьяволу. Он бросился на меня, но я схватил его за копье, вышиб из седла и сделал улыбку под подбородком его собственным кинжалом. Таким образом я добыл себе коня и оружие. Затем я решил отомстить своим обидчикам и взялся за старое ремесло: стал разбойником с большой дороги. Я вновь набрал шайку, которая росла не по дням, а по часам и вскоре насчитывала несколько сот человек. Как правило, мы занимали какой-нибудь небольшой городок и грабили его. Местная милиция тряслась от страха при одном упоминании моего имени. Хорошая была жизнь, но, конечно, ее нельзя сравнивать с той, что я вел в Авалоне. Мы были грозой придорожных гостиниц, а путешественники накладывали полные штаны, заслышав стук копыт наших коней. Против нас высылали большие отряды солдат, но мы либо избегали столкновений, либо нападали на них из засады и уничтожали их полностью. Затем неизвестно откуда появился Черный Круг. Ганелон еще яростнее запыхтел трубкой и уставился вдаль невидящими глазами. - Он появился далеко на западе. Мне говорили, что сначала на земле возникла большая, словно жабья, проплешина, в центре которой лежал мертвый ребенок. Несчастную девочку обнаружил отец, скончавшийся через несколько дней в страшных муках. Это место немедленно было объявлено проклятым. Прошло всего несколько месяцев, и оно сильно разрослось, образовав круг диаметром пол-лиги. Трава в круге не погибла, но почернела и сверкала, как металлическая, а деревья искривились и листья их тоже почернели. Стволы скрипели и раскачивались даже в безветренную погоду, а в ветвях танцевали и прыгали летучие мыши. В сумерках внутри Круга начинали двигаться странные тени и загорались огни небольших костров. Он продолжал расширяться, и жители окрестных деревень поспешили покинуть давно обжитые места. Но некоторые из них все же решили остаться. Говорят, они заключили договор с темными силами. А Круг продолжал расти и людей в нем оставалось все больше и больше. Я разговаривал с ними, убивал их, и у меня сложилось впечатление, что они омертвели. В их голосах не слышалось интонаций, лица стали похожими на маски. Эти нелюди выходили из Круга группами, убивая беспощадно, оскверняя храмы, сжигая все на своем пути, занимаясь мерзкими непристойностями. Но они никогда не крали предметов из серебра. Через несколько месяцев к ним присоединились другие твари, вроде тех кошек, которых вы убили. Затем Круг замедлил рост, почти прекратил его, как будто достиг предела. Но зато из него полезла всякая нечисть, уничтожавшая окрестности. Когда страна была опустошена, Круг увеличился до ее размеров. И вновь начался его рост. Старый король Утер, который долго за мной гонялся, позабыл о моей шайке и все силы бросил на охрану и патрулирование Круга. Честно говоря, мне тоже не улыбалось в один прекрасный день проснуться в объятиях какого-нибудь вампира, и я решил отправиться на разведку. Со мной вызвались идти пятьдесят пять добровольцев - малодушным мне приказывать не хотелось. Мы пересекли границу Круга, углубились в него и вскоре увидели нелюдей, которые сжигали живьем козла на каменном алтаре. Мы перебили всех, кроме одного, а этого последнего привязали к алтарю и допросили на месте. Он сказал, что Круг будет расширяться, пока не поглотит всю землю до океана, а затем сольется с Кругом на другой стороне планеты. Он предложил нам объединить усилия, если мы хотим сохранить наши шкуры. Затем один из моих людей не выдержал и заколол его. Он умер, в этом я могу поклясться - достаточно мертвецов я повидал на своем веку. Его теплая кровь стекала на каменный алтарь, и неожиданно он рассмеялся. Громче этого смеха я еще не слыхал. Мертвое недышащее тело уселось на землю, вспыхнуло ярким пламенем и стало меняться, превращаясь в козлиное, только очень больших размеров, а из уст козла раздался голос: "Бегите, смертные! Но вам никогда не удастся покинуть Круг!". И можете мне поверить, мы побежали. Небо почернело от летучих мышей и прочей нечисти, которую я даже не берусь описать. Сзади слышался стук копыт. Мы неслись во весь опор, отражая нападение кошек - с ними вы уже познакомились, - летучих змей и страшных скачущих и прыгающих зверей. У самой границы Круга один из патрулей Утера увидел нас и бросился на помощь. Из пятидесяти людей, поехавших со мной, назад вернулось шестнадцать. А патруль потерял тридцать солдат. Когда они увидели, кто я, тут же отвели во дворец. Тот самый, в котором мы сейчас находимся - когда-то здесь жил Утер. Я рассказал ему все без утайки, и он поступил так же, как в свое время Корвин: предложил мне и моим людям полное прощение, если мы поможем ему в борьбе с хранителями Круга. Я конечно, согласился, ведь мне было ясно, что Круг необходимо уничтожить. В ту ночь я заболел и три дня лежал без сознания в горячечном бреду. Я ослаб, как мальчишка, и мои товарищи чувствовали себя не лучше. Трое умерли. Затем я вернулся к своим людям и передал им предложения короля Утера. Никто не отказался. Патрули были усилены, но мы ничего не добились. Все последующие годы Круг продолжал увеличиваться в размерах, а стычки с его хранителями происходили повсеместно. Утер доверял мне и сделал своим генералом, совсем как Корвин. Постепенно стычки переросли в сражения, и мы проиграли несколько битв. Часть наших патрулей была захвачена в плен. Однажды ночью на нас напала огромная орда нечисти. Никогда еще не приходилось нам сражаться с таким большим войском. Утер, вопреки моему совету, - ведь он был стар и немощен, - решил принять участие в битве и погиб. Страна лишилась своего короля. Я хотел, чтобы трон занял Ланселот, мой помощник, человек смелый и благородный... Странно... Я знал в Авалоне одного Ланселота, как две капли воды похожего на этого, но когда мы встретились, он сказал, что видит меня впервые... Очень странно. Как бы то не было, Ланселот отказался занять место короля Утера, и тогда меня сделали правителем. Мне ненавистно положение, в которое я попал, но у меня нет выхода. Вот уже три года, как я сдерживаю натиск Круга. Внутренний голос твердит мне, что я должен бежать отсюда как можно дальше. В конце концов, что я должен этим проклятым людишкам? Какое мне дело, будет Круг расширяться или нет? Я могу переплыть море, поселиться в тихом, спокойном месте, куда Круг не дойдет, пока я жив, и забыть обо всех этих ужасах. Черт побери! Я не желаю брать на себя ответственность за судьбы мира! Не мне пришлось сделать это! - Почему? - спросил я, и голос мой прозвучал необычно для меня самого. Ответа не последовало. Он выколотил трубку. Набил ее. Зажег. Попыхтел. Молчание затянулось - Трудно сказать, - задумчиво произнес он спустя несколько минут. - Я бы убил человека ударом ножа в спину за пару сапог, чтобы не отморозить себе ноги. Однажды я так и сделал, так что знаю, о чем говорю. Но сейчас... Опасность грозит всем нам, и я единственный, кто может с ней справиться! Проклятье! В один прекрасный день все мы погибнем! Но я не могу бежать! Я буду сопротивляться, пока хватит сил! Тело мое онемело от холода, но свежий ночной ветерок прогнал сон, и мысль работала ясно. - Разве Ланс не может вас заменить? - Конечно, может. Он прекрасный воин. Но есть и другая причина, по которой я должен здесь остаться. Мне кажется, что козел-оборотень, кем бы он не был, немного меня боится. Он сказал, что я никогда не выйду живым из Круга, а я остался жив. Я тяжело болел, но поправился. И он знает, что я сражаюсь с хранителями и прочей нечистью. Мы выиграли ту битву, в которой погиб Утер, и я встретился с оборотнем еще раз, правда в другом обличье. Он узнал меня. И, может, благодаря тому, что я остаюсь, Круг не расширяется так быстро, как раньше. - В каком обличье? Он походил на человека, но у него были козлиные рога и маленькие красные глазки. Он сидел на пегом коне. Некоторое время мы бились друг с другом, но, на мое счастье, волна сражения нас разъединила. Он здорово меня теснил. Когда мы скрестили шпаги, я вновь услышал его голос, который я никогда не забуду. Он сказал, что я глупец и что мне нечего даже надеяться на победу. Но наутро поле битвы осталось за нами, и мы убили множество тварей, а остальных забрали обратно в Круг. Всадник на пегом скрылся, и я больше не разу его не видел. С тех пор на нас не нападали большими силами, но если я исчезну, другая армия тварей - а она существует - ринется из Круга на наши земли, уничтожая все на своем пути. Оборотень мгновенно узнает, что я уехал, так же как он узнал, что Ланс везет мне данные о расположении войск в Круге. А теперь он наверняка знает о вас и задумывается, кто вы такой? О вашей силе нельзя не задуматься. Нет, я останусь и буду биться до последнего. Это мой долг. И не спрашивайте почему. Я только надеюсь, что когда придет мой час, я пойму, откуда и зачем появился этот Черный Круг. Внезапно над моей головой раздался какой-то шум. Я быстро отклонил корпус в сторону, чтобы избежать сам не знаю какой опасности. Лишнее движение. Это было всего-навсего птица. Белая птица. Она опустилась на мое левое плечо и замерла, издавая тихие звуки. К ноге птицы была привязана записка. Я отвязал ее, прочитал, смял в руке. Затем начал изучать горизонты, невидимые моему собеседнику. - В чем дело, сэр Кори? - вскричал Ганелон. Записка, которую я послал сам себе, написанная моей рукой и принесенная птицей моей судьбы, могла попасть только в то место, где я должен был остаться надолго. Я никогда не думал, что мне придется здесь остаться. Но я не мог спорить со своей судьбой. - В чем дело? - повторил Ганелон. - Что у вас в руке? Письмо? Я кивнул и протянул ему записку. У меня просто не было выхода, ведь Ганелон видел, что я прочел ее. В записке было сказано: "Я иду". И стояла моя подпись. Ганелон раскурил трубку и при ее свете прочитал написанные мною две строчки. - Он жив?! И придет сюда?! - воскликнул он. - Видимо, да. - Странно... - пробормотал он. - Не понимаю. - Похоже, он обещает вам помощь, - сказал я, незаметно отпуская птицу, которая два раза вскрикнула, сделала круг над башней и исчезла. Ганелон покачал головой. - И все же не понимаю. - Зачем смотреть дареному коню в зубы? - спросил я. - Если он придет, вы только выиграете. - Верно, - согласился он. - Может, ему удастся уничтожить Круг. - А может это шутка, причем жестокая. Он опять покачал головой. - Вряд ли. Это не в его духе. Интересно, чего он хочет? - Может быть, завтра все выяснится, - сказал я. - Утро вечера мудренее. - Мне только и остается, что лечь спать. - Ганелон подавил зевок. Мы встали, спустились с крепостной стены и пожелали друг другу спокойной ночи. Я пошел к себе в комнату, лег в постель и уснул, едва коснувшись головой подушки. 2 Утро. Ломит все тело. Болят мускулы. Кто-то оставил в моей комнате новый коричневый плащ. Слава богу, не черный. Мне совсем не хотелось, чтобы Ганелон вспомнил цвет моих одежд, когда я обрету прежнюю форму. С целях конспирации я не стал также сбривать бороду - он знал меня куда в менее волосатом состоянии. Разговаривая с ним, я старательно изменял свой голос, и Грейсвандир упрятал далеко под кровать. Всю следующую неделю я занимался самоистязанием, упражняясь каждый день почти до изнеможения. Боль в мускулах почти прошла, я прибавил в весе фунтов пятнадцать и постепенно стал чувствовать себя здоровым человеком. Страна, в которую я попал, называлась Лорен, и ее звали точно так же. Если б я любил приврать, то обязательно сочинил бы стихи о том, как мы встретились в долине за замком, где она собирала цветы, а я прогуливался, дыша свежим воздухом. Чушь. Таких женщин, как она, вежливо называют "Походными подругами". Я встретил ее вечером, когда руки мои, казалось, отваливались от усталости после упражнений с булавой и саблей. Лорен стояла в сторонке, поджидая очередного солдата, назначившего ей свидание. В этот день я впервые обратил на нее внимание. Она улыбнулась, я ответил ей улыбкой, подмигнул и пошел отдыхать. На следующее утро я опять ее увидел и, проходя мимо, сказал: "Привет". Вот и все. Но она все время попадалась мне на глаза. В конце второй недели, когда у меня ничего больше не болело, а весил я сто восемьдесят фунтов, мне захотелось провести с ней вечер. Я, конечно, уже знал, кто она такая, и меня это нисколько не волновало. Но той ночью мы не занимались тем, ради чего встретились. Не получилось. Сначала мы разговаривали, а затем произошло непредвиденное. В ее волосах цвета ржавчины проглядывала седина. Тем не менее я был уверен, что ей нет и тридцати. Ярко-голубые глаза. Чуть вздернутый подбородок. Белые ровные зубы, улыбающийся рот. Говорила она, немного гнусавя, волосы у нее были слишком длинными, большое количество косметики скрывало следы усталости на лице, кричащее платье туго обтягивало начинающую полнеть фигуру. Но Лорен мне нравилась, хотя я не могу сказать, что испытывал к ней в тот вечер какие-либо чувства. Ведь я пригласил ее совсем для другого. Нам пришлось пойти ко мне, больше было некуда. Теперь я стал капитаном и, пользуясь привилегиями своего ранга, заказал обед в комнату и попросил принести лишнюю бутылку вина. - Люди вас боятся, - сказала она. - Говорят, вы никогда не устаете. - Устаю, - признался я. - Можешь мне поверить. - Ну конечно! - она встряхнула кудряшками и многозначительно улыбнулась. - Все мы устаем, верно? - Сколько вам лет? - А тебе? - Джентльмен никогда не задает подобных вопросов. - Леди тоже. - Когда вы впервые здесь появились, мы решили, что вам за пятьдесят. - А сейчас? - Никто не знает. Сорок пять? Сорок? - Нет, - ответил я. - И я думаю, что меньше. Это ваша борода всех обманула. - Бороды часто лгут. - С каждым днем вы выглядите все лучше и лучше. Сильнее... - С каждым днем я чувствую себя все лучше и лучше... - Сэр Кори из Кабры, - сказала Лорен. - Какая она, Кабра? Где находится? Вы возьмете меня с собой на Кабру, если я очень попрошу? - Могу соврать, что возьму. - Соврите. Все равно будет приятно. - Хорошо. Я возьму тебя на Кабру. Отвратительный остров. - Вы действительно такой необыкновенный, как говорят? - Боюсь, что нет. А ты? - Наверное, тоже нет. Мне раздеваться? - Не надо. Сначала поболтаем. Выпей бокал вина. - Большое спасибо... За ваше здоровье. - И за твое. - Где вы научились так здорово драться на шпагах? - У меня были прекрасные учителя. - ...И вы пронесли Ланса целых пять лиг, убили двух тварей... - Каждый новый рассказчик преувеличивает. Эдак я стану настоящим героем. - Но я наблюдала за вами. Вы очень сильный и ловкий. Недаром Ганелон заключил с вами договор, правда не знаю какой. Ганелон своего не упустит. У меня было много друзей, и я всегда смотрела, как они фехтуют. Вы могли бы изрезать их на мелкие кусочки. Люди говорят, вы хороший учитель. Они вас любят, хоть и боятся. - Почему боятся? Потому что я сильный? Но сильных людей много. Или потому, что я хорошо фехтую? - Все считают, что вы - сверхъестественное существо. Я рассмеялся. - Не беспокойся, я всего лишь второй шпажист в мире. Прости, может быть, третий. Но я учусь. - Кто лучше? - Возможно, Эрик из Эмбера. - Кто он? - Сверхъестественное существо. - И он лучший? - Нет. - Тогда кто же? - Бенедикт из Эмбера. - А он тоже сверхъестественное существо? - Да, если жив. - Странный вы какой-то, - сказала она. - Не могу понять, почему. Скажите, а вы - сверхъестественное существо? - Хочешь еще вина? - Я опьянею. - Вот и прекрасно. Я наполнил бокалы. - Мы все погибнем, - сказала она. - Рано или поздно. - Я имею в виду Черный Круг. Он нас уничтожит. - Почему ты так думаешь? - Мы слишком слабы. - В таком случае зачем ты здесь остаешься? - Мне некуда идти. Я ведь просила вас взять меня на Кабру. - И ты согласилась провести со мной ночь в надежде, что я исполню твою просьбу? - Нет. Я хотела узнать, кто вы такой. - Я - атлет, нарушивший режим тренировки. Ты родилась в этих краях? - Да. В лесной деревушке. - Почему ты занимаешься своим ремеслом? - Что здесь такого? Это лучше, чем каждый день торчать по колено в навозе. - Разве у тебя никогда не было постоянного мужчины? - Был. Он умер. Это он... обнаружил Круг. - Мне очень жаль. Прости. - А мне нет. Он всегда напивался, если ему удавалось занять денег или что-нибудь украсть, а потом приходил домой и избивал меня. Я рада, что встретила Ганелона. - Значит, ты уверена, что Круг невозможно уничтожить? - Да. - Может быть, ты права. Хотя лично я так не думаю. Она пожала плечами. - Хотите остаться и воевать с темными силами? - Да. - Впервые слышу прямой ответ на этот вопрос. Наши ребята ни в чем не уверены. Интересно. Я хотела бы посмотреть на ваш поединок с козлом-оборотнем. - Почему? - Потому что он их предводитель, и если вы его убьете, у нас появится шанс. Вдруг вам удастся его убить? - Мне придется его убить. - По какой-нибудь особой причине? - Да. - Личного характера? - Да. - Желаю удачи. - Спасибо. Лорен допила вино, и я тут же наполнил ее бокал. - Я знаю, что он - сверхъестественное существо, - сказала она. - Давай переменим тему разговора. - Ладно. Но могу я попросить вас об одном одолжении? - О каком? - Наденьте завтра доспехи, возьмите копье, сядьте на хорошего коня и задайте взбучку кавалерийскому офицеру по имени Гарольд. - Зачем? - Он избил меня на прошлой неделе, совсем как мой муж, Джарл. Вы сможете его проучить? - Да. - И выполните мою просьбу? - Почему бы нет? Считай, я его проучил. - Я люблю вас, - сказала она. - Глупости. Ну и пусть. Вы мне очень нравитесь. - Это другое дело. Я... Холодный ветерок пробежал по моей спине, позвоночник онемел. Я напрягся и начал сопротивляться, стараясь полностью отключиться, выкинуть все мысли из головы. Кто-то меня искал. Один из членов нашей семьи воспользовался моей картой и пытался со мной связаться. Ошибиться я не мог. Если это был Эрик, он оказался куда храбрее, чем я думал, ведь при последнем контакте я чуть не сжег его мозг. От Рэндома вестей ждать не приходилось, разве что его выпустили из тюрьмы, в чем я сильно сомневался. Джулиан и Каин могли убираться ко всем чертям. Блейз скорее всего погиб. Бенедикт тоже. Оставались Жерар, Бранд и наши сестры, а кроме Жерара, я ни с кем не хотел разговаривать. Поэтому я сопротивлялся, и довольно успешно. Минут через пять меня оставили в покое. Я дрожал как осиновый лист, и по спине моей ручьями тек пот. Лорен бросила на меня странный взгляд. - Что случилось? - спросила она. - Вроде бы вы не пьяный, и я тоже. - Припадок. У меня часто бывают припадки. После болезни, которую подцепил на островах. - Я видела лицо, - сказала Лорен. - Может, на полу, а может - просто перед глазами. Это было лицо старика. Воротник его камзола был зеленым, борода седой, и он был очень похож на вас. Вот тут я не выдержал и влепил ей пощечину. - Ты лжешь! Ты не могла... - Я говорю правду! Не бейте меня! Я не понимаю в чем дело! Кто это был? - Думаю, мой отец. О боги, как это странно... - Но что случилось? - повторила она. - Я ведь уже ответил. Иногда у меня бывают припадки, и людям кажется, что они видят лицо моего отца на стене замка или на полу. Ты не беспокойся. Это не заразно. - Глупости, - сказала она. - Вы лжете. - Сам знаю, что лгу. Забудь, что ты видела. - Почему? - Потому что я тебе нравлюсь. Разве ты забыла? И потому, что завтра я собираюсь проучить Гарольда. - Это верно. Внезапно меня опять затрясло, и она быстро накинула на меня одеяло и протянула бокал с вином. Я выпил с удовольствием. Лорен прильнула ко мне, положив голову на мое плечо, а я обнял ее за талию. За окном завывал ветер и слышался дробный стук капель дождя. Начинался шторм. В какое-то мгновение мне показалось, что кто-то постучал в ставни. Лорен всхлипнула. - Какая страшная ночь, - сказала она. - Ты права. Закрой дверь на засов. Пока она орудовала у двери, я передвинул кресло, чтобы сидеть лицом к окну. Затем вытащил Грейсвандир из-под кровати, отложил ножны в сторону и загасил все свечи, кроме одной, стоявшей на столике справа от меня. Усевшись поудобнее, я положил шпагу на колени. Лорен села рядом со мной. - Что будем делать? - спросила она. - Ждать. - Чего? - Сам не знаю. В такую ночь всякое может случиться. Она вздрогнула и прижалась ко мне. - Я думаю, тебе лучше уйти, - сказал я. - Знаю. Но мне страшно. Вы ведь сможете защитить меня, если я останусь? Я покачал головой. - Я не уверен, что сумею защитить самого себя. Она дотронулась до Грейсвандир. - Какая прекрасная шпага. Никогда такой на видела. - Другой такой и нет. При каждом моем движении отблески света играли на клинке, и он то казался забрызганным оранжевой нечеловеческой кровью, то становился холодным и белым, как снег или грудь женщины. Я подумал о Лорен, которая видела моего отца, когда со мной пытались войти в контакт. Выдумать она не могла: описание было слишком точным. - Какая ты странная, - сказал я. Свеча мигнула четыре или пять раз, прежде чем она заговорила. - Я немного ясновидящая. Моя мать знала больше, чем я, а бабушка была колдуньей. Мне до нее далеко. Я ведь почти ничего не умею и много лет ничем таким не занималась. К тому же я всегда теряю больше, чем получаю. Она вздохнула. - Что ты хочешь этим сказать? - спросил я. - Я наколдовала себе мужа, и мне страшно вспомнить, каким он оказался. Если бы я не произнесла тогда заклинаний, все было бы по-другому. Потом мне захотелось иметь красивую дочку и... Лорен умолкла на полуслове, и я понял, что она плачет. - В чем дело? Не понимаю. - Я думала, вы знаете, - сказала она. - Что именно? - Моя маленькая девочка стала первой жертвой Круга. Я думала, вы знаете, - повторила она. - Прости, я не хотел... - Лучше бы у меня не было этой силы. Я никогда больше ею не пользовалась, но она не оставляет меня в покое. Я вижу вещие сны, предзнаменования и, зная все наперед, ничего не могу изменить. Как бы я хотела, чтобы она покинула меня и ушла к другому! - Так не бывает, Лорен. Ты хочешь невозможного. - Вы уверены? - Да. Таких, как ты, много. - Вы ведь тоже обладаете какой-то силой? - Да. - Значит, чувствуете, что там, за окном, кто-то есть? - Да. - И я чувствую. Как вы думаете, что ему надо? - Он ищет меня. - Зачем? - Чтобы испытать мою силу. Он не может не задумываться, какую опасность я для него представляю. - Рогатый? - Вряд ли. - Почему? - Если я действительно тот, кого он должен бояться, с его стороны будет глупо искать меня в стане врага. Скорее он пошлет одного из своих слуг. Может, дух моего отца пытался меня предупредить... Трудно сказать. Если его слуга поймет, кто я такой, рогатый успеет подготовиться к битве. Если его слуга меня убьет, рогатому не о чем будет беспокоиться. Если я убью его слугу, рогатому станет известна моя сила. В любом случае он останется в выигрыше. Зачем же ему рисковать собственной шкурой? Мы ждали, глядя на причудливые тени в углах, а фитиль догорающей свечи отсчитывал минуты. Лорен первая нарушила молчание. - Вы сказали, слуга рогатого может понять, кто вы такой. Кто вы такой? - Человек из дальних стран, который случайно здесь оказался. - И рогатый вас знает? - Думаю, да. Она отпрянула от меня. - Не бойся, - сказал я. - Я не причиню тебе вреда. - Я боюсь, и ты причинишь мне вред! - воскликнула она. - Я вижу! Но я хочу тебя. Почему я хочу тебя? - Не знаю, - ответил я. - Там кто-то есть! - голос ее стал истеричным, сорвался на крик. - близко, совсем близко! Слушай! Слушай! - Заткнись! - резко сказал я, почувствовав холод и покалывание в области шеи. - Пойди спрячься под кровать. - Я боюсь темноты. - Уходи немедленно, или я применю силу. Ты мешаешь. Она молча повиновалась. Несмотря на ураган, я услышал свист рассекаемого воздуха и скрежет карниза, на который опустилось что-то тяжелое. Я увидел горящий взгляд красных глаз и быстро отвернулся. Существо осматривало меня с головы до ног. Рост его превышал шесть футов, по обеим сторонам черепа росли большие ветвистые рога. Обнаженное пепельно-серого цвета тело было бесполым. Распростертые крылья сливались с ночной мглой. В правой руке демон держал короткую шпагу из тяжелого черного металла, клинок которой был испещрен рунами. Левой рукой он вцепился в решетку окна. - Входи, если хочешь, но потом пеняй не себя, - громко сказал я и направил острие Грейсвандир ему в грудь. Демон фыркнул. Он фыркал и хихикал, неподвижно стоя на карнизе, затем вновь попытался встретиться со мной взглядом. Если бы мы посмотрели друг другу в глаза, он узнал бы меня, как та кошка, которую я убил, направляясь в замок Ганелона. Демон заговорил, и голос его звучал как фагот, только не играющий, а произносящий слова. - Ты - не он. Ты слабее и старше. Но... Эта шпага... Она может принадлежать ему. Кто ты? - А ты? - Я - Страйгалдвир. Не шути с этим именем, или я пожру твои печень и сердце. - Не шутить с этим именем? Я и выговорить-то его не смогу, язык можно сломать. А от моего цирроза у тебя будет несварение желудка. Убирайся. - Кто ты? - повторил демон. - Мисли, гамми, гра-адилл, Страйгалдвир, - сказал я, и он подпрыгнул, как будто в зад ему всадили заряд дроби. - Ты хочешь изгнать меня таким простым заклинанием? Я не из каких-то там низших существ. - Однако по тебе не видно, чтобы ты был от этого заклинания в особом восторге. - Кто ты? - вновь спросил он. - Не твое дело, Чарли. Птичка, птичка, лети к себе домой... - Четыре раза должен я спросить и четыре раза не получить ответа, прежде чем мне позволено будет войти и убить тебя. Кто ты? - Нет, - ответил я, поднимаясь с кресла. - Входи и гори ярким пламенем! Тогда он сломал решетку окна, и ветер, ворвавшийся вместе с ним в комнату, загасил свечу. Я бросился вперед, Грейсвандир скрестилась с его рунной шпагой, посыпались искры. Я сделал шаг в сторону. Мои глаза привыкли к темноте, и я видел не хуже Страйгалдвира. Мы кружили по комнате, и ледяной ветер кружил вместе с нами, а холодные капли дождя изредка падали мне на лицо. Когда я первый раз ранил демона, он не произнес ни слова, хотя крошечные огоньки заплясали по краям раны через всю грудь. Затем я рассек ему мускулы предплечья, и на этот раз он закричал, осыпая меня проклятьями: - Сегодня я высосу мозг из твоих костей! Я высушу их, натяну на них струны! И когда я стану играть, твоя душа познает вечные муки! - Как красиво ты горишь, - сказал я. На мгновение он замешкался, и я тут же воспользовался предоставленной мне возможностью. Отбив черный клинок в сторону, я сделал прямой выпад. Шпага пронзила тело насквозь и вышла под левой лопаткой. Демон взвыл, но остался на ногах. Грейсвандир вырвало из моей руки. Он стоял, глядя на шпагу, торчавшую у него из груди, и на пламя, пожиравшее его плоть, а затем сделал шаг вперед. Я подхватил небольшой стул и, держа его на вытянутых руках, попятился. - Я не храню сердце там, где оно находится у людей, - воскликнул Страйгалдвир, кидаясь на меня, но я отпарировал удар стулом, и его ножкой выбил демону правый глаз. Затем я схватил его за кисть правой руки, резко вывернул и что было сил ударил по локтю ребром ладони. Раздался треск ломающихся костей, и рунная шпага отлетела в сторону. Демон не остался в долгу и тоже ударил меня по голове левой рукой. Я упал, а он кинулся за шпагой, но я схватил его за лодыжку, дернул, и Страйгалдвир растянулся на полу. Я навалился на него, обхватив шею руками. Он попытался выцарапать мне глаза, но я отвернул голову и прижал подбородок к груди. Руки мои медленно, но верно сдавливали его горло. Он снова стал искать моего взгляда, и на этот раз я не отвел глаз. Он узнал меня и вздрогнул, увидев, что я это понял. - Вы! - с трудом произнесли его синеющие губы, а потом руки мои сомкнулись, и красные глаза демона остекленели. Я поднялся на ноги, наступил на труп и рывком вытащил Грейсвандир из раны. Как только шпага оказалась в моей руке, серое тело вспыхнуло ярким пламенем и продолжало гореть до тех пор, пока на полу не осталось ничего, кроме грязного пятна. Потом ко мне подошла Лорен, и я обнял ее за плечи, а она попросила меня проводить ее домой и остаться с ней спать. Я выполнил ее просьбу, но в ту ночь у нас ничего не было. Мы просто лежали, и она плакала мне в плечо, пока не уснула. Вот так я встретил Лорен. Ланс, Ганелон и я остановили коней на высоком холме. Полуденное солнце пригревало нам спины. Мы смотрели вниз, и то, что я видел, подтверждало все мои подозрения. Искореженный лес был точно таким же, как в Гарнатской долине к югу от Эмбера. О, отец мой, что я натворил?! - воскликнул я в душе своей, глядя на Черный Круг, простиравшийся до горизонта. Не поднимая забрала, я смотрел на выжженную пустынную местность. Пахло гнилью. Я не поднимал забрала уже две недели, а шлем надел на следующее утро после битвы с демоном, прежде чем исполнил данное мною обещание и задал взбучку Гарольду. Я решил скрыть лицо, потому что боялся быть узнанным. Меня считали чудаком, но чин капитана давал мне право на эксцентричность. Я весил уже четырнадцать стонов и чувствовал себя прежним Корвином. Если мне удастся помочь людям на этом отражении, значит, еще не все потеряно, и может быть, я смогу исправить свою ошибку. - Значит, вот он какой, Черный Круг, - сказал я. - А где армия рогатого? - Думаю, дальше к северу, - ответил Ланс. - Но увидим мы ее не раньше, чем наступит ночь. Мы скакали уже в течении двух дней. Сегодня утром солдаты одного из патрулей сообщили нам, что войско противника проводит какие-то учения, а с рассветом исчезает в искореженном лесу. - Далеко нам ехать? - поинтересовался я. - Лиги три-четыре. - Может, сначала перекусим? - Конечно, - ответил Ганелон. - Я тоже проголодался, а время у нас есть. Мы спешились и принялись уплетать вяленое мясо, запивая водой из фляжек. - Никак не пойму смысла той записки, - задумчиво произнес Ганелон, удовлетворенно рыгнув, погладив себя по животу и закурив трубку. - Поможет он нам или нет? И если поможет, почему он до сих пор не появился? День решающей битвы близок. - Забудьте о нем, - посоветовал я. - Наверное, он просто пошутил. - Не могу я забыть, черт побери! Тут дело нечисто! - О чем ты говоришь? - спросил Ланс, и я понял, что Ганелон ничего ему не рассказал. - Мой старый повелитель, милорд Корвин, прислал с почтовой птицей записку, в которой сказано, что он идет. А я сижу и гадаю, в чем тут дело. - Корвин?! - вскричал Ланс, и я затаил дыхание. - Корвин из Эмбера? - Да. И еще из Авалона. - Забудь о его письме. - Почему? - Это человек без чести и совести. Его обещания ничего не стоят. - Ты его знаешь? - Я знаю о нем. Он правил Лорен задолго до того, как я появился на свет. Разве ты на слышал легенды о демонах-повелителях? Корвин разорил страну, а затем, испугавшись восстания, отрекся от короны и позорно бежал. Это было неправдой! Или нет? Эмбер отбрасывает бесконечное количество отражений, и Авалон тоже их отбрасывал, благодаря моему в нем присутствию. А значит, несовершенные отражения Корвина неуклюже копировали мои поступки и образ жизни в тех странах, куда моя нога никогда не ступала. - Я никогда не верил легендам, - сказал Ганелон. - Неужели Лорен правил тот самый человек, которого я знал? Интересно. - Вряд ли, - вмешался я в разговор, чтобы мое молчание не вызвало подозрений. - Если с тех пор прошло так много времени, он либо стал дряхлым старцем, либо умер. - Корвин был волшебником, - заметил Ланс. - Тот, кого я знал, вне всякого сомнения, был волшебником. - Ганелон вздохнул. - Он изгнал меня из своего королевства, а вернуться я не смог. Нет такой дороги, которая вела бы в Авалон. - Тебя изгнали? - спросил Ланс. Ты никогда мне об этом не рассказывал. Как это произошло? - Не твое дело, - отрезал Ганелон, и Ланс умолк. Я вытащил кисет и трубку - позавчера я наконец обзавелся глиняной трубкой, - и Ланс последовал моему примеру. Некоторое время мы сидели и молча курили. - Как бы то ни было, он поступил правильно, - пробормотал Ганелон, нарушив затянувшуюся паузу. - И давайте забудем о Корвине и его письме. Забыть мы, конечно, не забыли. Но на эту тему больше не разговаривали. Погода стояла прекрасная, и если бы Черный Круг не маячил перед нашими глазами, можно было бы греться на солнышке и ни о чем не думать. Внезапно я почувствовал близость к двум своим спутникам. Мне захотелось сказать им что-нибудь очень хорошее, но в голову лезли какие-то дурацкие мысли. Ганелон вывел меня из затруднительного положения, заговорив о деле. - Вы продолжаете настаивать, чтобы мы напали первыми? - спросил он. - Да, - ответил я. - Предпочитаю вести войну на чужой территории. - Беда в том, что это действительно чужая территория, - сказал он. - мы даже не знаем, какими силами располагает противник внутри Круга. - Если убьем рогатого, сопротивление будет сломлено. - Возможно. Но не обязательно. Не знаю, как вам, а мне это не под силу. Разве что повезет. Рогатый слишком хитер, а я уже не тот, что был, хотя часто обманываю сам себя и говорю, что я такой же сильный и ловкий, как раньше. Почему я должен за все отвечать? Видит бог, я этого не хотел! - Я знаю, - сказали мы с Лансом в один голос. - А ты как считаешь, Ланс? - обратился к нему Ганелон. - Прислушаемся к совету нашего друга? Нападем первыми? Я решил, что он пожмет плечами и промолчит, но Ланс ответил, не задумываясь: - Да. В ту ночь, когда погиб король Утер, мы чуть не проиграли сражения. И если они как следует подготовятся, второй раз нам не удастся победить. Я это чувствую. И считаю, что нам надо как следует все разведать и напасть. - Хорошо, - сказал Ганелон. - Честно говоря, мне тоже надоело ждать. Если только твое мнение не изменится, когда мы вернемся домой, считай, я согласен. Мы отправились на разведку. Весь день мы скакали к северу, не останавливаясь, затем укрылись в холмах и стали наблюдать за Кругом. Мы видели богослужение (как они его понимали), боевые учения солдат. Я насчитал примерно четыре тысячи человек. У нас было две тысячи пятьсот. Помимо хранителей Круга, в их армии были разнообразные летающие, прыгающие и ползающие твари, издававшие довольно странные звуки. К счастью, нервы у нас были крепкими. Лично мне нужно было только одно: встретиться с их предводителем хотя бы на несколько минут. От нашей встречи зависел исход битвы. Но я не мог сказать этого своим спутникам. В том, что Круг появился, была доля моей вины. Я его сотворил, сделал возможным беззаконие, а следовательно, обязан был бороться с ним, пока хватит сил. Я боялся, что сил у меня не хватит. Ослепленный яростью, ужасом и болью, я допустил ошибку, последствия которой не могли не сказаться на всех существующих отражениях. Проклятье принца Эмбера всегда сбывается. Мы наблюдали за Черным Кругом всю ночь, а на рассвете поскакали домой. Решение было принято: атаковать! На обратном пути никто на нас не напал, и мы довольно быстро добрались до замка Ганелона, где занялись обсуждением дальнейших планов. Войско наше находилось в полной боевой готовности, и мы решили выступить не позже чем через две недели. Мы с Лорен лежали в постели, и я рассказал ей все без утайки. Я чувствовал, что она должна знать правду о предстоящем сражении. Если бы только она согласилась, я в ту же ночь увел бы ее на другое отражение. Но Лорен не согласилась. - Я останусь с тобой, - сказала она. - Будь по-твоему. Я не сказал ей, что исход битвы зависел от моей встречи с рогатым, но у меня было ощущение, что она это знает и безоговорочно мне верит. Я бы на ее месте поостерегся, но в конце концов, вера - личное дело каждого. - Всяко может случиться. - Я посмотрел ей в глаза. - Да, - согласилась Лорен, и я увидел, что она все понимает не хуже меня. Мы перестали разговаривать и занялись более насущными делами, а потом заснули. Ей приснился сон. Наутро она сказала: - Мне приснился сон. - Какой? - спросил я. - Я видела сражение, а потом тебя и рогатого. Вы дрались не на жизнь, а на смерть. - Кто победил? - Не знаю. Но пока ты спал, я кое-что для тебя сделала. Надеюсь, это сможет тебе помочь. - И совершенно напрасно. Уверяю тебя, я могу сам о себе позаботиться. - Потом мне приснилась моя собственная смерть. - Разреши мне увести тебя туда, где ты будешь в полной безопасности. - Нет. Мое место здесь. - Я не заявляю не тебя никаких прав, - сказал я, - но могу спасти от того, что тебе приснилось. Можешь поверить, это в моей власти. - Я тебе верю. Но я останусь. - Ты просто упрямая дура. - Позволь мне остаться. - Как хочешь... Послушай, я могу увезти тебя на Кабру... - Нет. - Ты упрямая дура. - Я люблю тебя. - Глупости. Я тебе нравлюсь. Забыла? - У тебя все будет хорошо, - сказала она. - Иди к черту. Она тихо заплакала, а я принялся ее утешать. Теперь вы знаете, какая была Лорен. 3 Однажды утром я стал вспоминать свое прошлое. Я вспомнил своих братьев и сестер и стал тасовать их в уме, как колоду карт, которые лежат вперемешку. Я вспомнил госпиталь, в котором очнулся, битву за Эмбер, Лабиринт в Рембе, Мойру, с которой мне было так хорошо и которая, быть может, принадлежит сейчас Эрику. Я вспомнил Блейза и Рэндома, Дейдру, Каина и Жерара. Я много что вспомнил этим утром. Как вы, наверное, догадались, это было утро перед битвой. Мы маршировали несколько дней, успешно отражая атаки небольших отрядов противника, а когда подошли к Черному Кругу, разбили лагерь не холмах, выставили часовых и легли спать. Наш сон никто не потревожил. Утром я открыл глаза, недоумевая спросонок, почему мои братья и сестры не думают обо мне, как я о них. Это была очень печальная мысль. В небольшом овражке, где никто не мог меня видеть, я снял шлем, налил в него мыльную воду и побрился. Затем надел свою старую драную одежду - черную с серебряной отделкой. Я вновь был тверд, как камень, черен, как земля, и жесток, как дьявол. Сегодняшний день будет моим днем. Я опустил забрало, одернул кольчугу, затянул пояс и пристегнул Грейсвандир. Свой плащ я заколол у шеи застежкой в форме серебряной розы, и тут меня обнаружил посыльный, сообщивший, что приготовления закончены. Я поцеловал Лорен, которая настояла на том, что будет меня провожать, вскочил на коня - мерина по кличке чемпион - и отправился в лагерь. Увидев меня, Ганелон и Ланс в один голос сказали: "Мы готовы". Я подозвал офицеров, отдал последние распоряжения. Отсалютовав, они ускакали. - Теперь скоро, - сказал Ланс, закуривая трубку. - Как ваша рука? - В полном порядке. После тренировочного боя, который мы вчера провели, я чувствую себя абсолютно здоровым. Я поднял забрало и тоже закурил. - Да вы сбрили бороду! - воскликнул Ланс. - Честно говоря, никогда не мог представить вас без бороды. - Так удобнее носить шлем. - Желаю удачи всем нам, - торжественно произнес Ганелон. - Не знаю, существуют ли на свете боги, но если они есть, пусть окажутся сегодня на нашей стороне. - Бог один, - сказал Ланс. - И я молюсь, чтобы он не не оставил нас. - Аминь. - Ганелон запыхтел трубкой. - Мы победим! - убежденно заявил Ланс. - Да, - согласился я, глядя на солнце, позолотившее горизонт на востоке, и слушая беззаботное пение птиц. - Все предвещает нам победу. Докурив, мы выколотили трубки, и каждый спрятал свою за пояс. Затем мы в последний раз проверили доспехи, подтянули где надо ремни, и Ганелон провозгласил: - Пора! Офицеры вернулись ко мне с донесениями. Отряды были готовы. Мы подъехали к границе Круга. Внутри него царила мертвая тишина. - Я все еще думаю о Корвине, - сказал Ганелон. - Где-то он сейчас? - Корвин с нами, - ответил я, и Ганелон как-то странно на меня посмотрел, увидел серебряную розу и резко кивнул. - Ланс, - обратился он к своему другу и помощнику, - отдавай приказ. И Ланс выхватил шпагу из ножен. - Вперед! - вскричал он. Ему ответило громкое эхо. Наш авангард составлял отряд из пятисот всадников. Мы углубились в Круг на полмили, прежде чем увидели черную кавалерию, которая неслась нам навстречу. Мы сломали их строй за пять минут и продолжали скакать вперед во весь опор. Затем мы услышали гром. Засверкали молнии, пошел дождь. Разыгралась буря. Неровная тонкая линия копьеносцев, стоически ожидающих нападения, загородила нам путь. Мы почувствовали ловушку, но не остановились. И черная кавалерия ударила по нашим флангам. Закипела битва. Прошло минут двадцать... Мы сдерживали их натиск, поджидая подхода основных войск. Затем двести наших воинов продолжили свой путь... Люди. Мы убивали людей, а они убивали нас, эти существа с серыми лицами, двигающиеся, словно автоматы. Марионетки. Мне же необходимо было уничтожить их предводителя... Интересно, какова пропускная способность пути, который я им открыл? Я этого не знал. Скоро... Бешеная скачка привела нас на вершину холма, и далеко внизу я увидел темную цитадель. Я поднял шпагу. Мы начали спускаться, и тут на нас напали. Они шипели, рычали и били крыльями. Значит людей у него не осталось. Грейсвандир стала похожа на язык пламени, молнию, портативный электрический стул. Я уничтожал мерзких тварей по мере их приближения, и, умирая, они сгорали. Справа от меня Ланс прорубал дорогу, творя хаос и что-то бормоча себе под нос. Не иначе как молился за тех, кого убивал. По левую мою руку скакал Ганелон, и за хвостом его лошади струилась огненная река. Сверкали молнии, цитадель росла прямо на глазах. В нашем авангарде осталось не более ста человек. Когда мы подъехали к воротам, нас встретил отряд из людей и зверей. Мы атаковали. Они превосходили нас численностью, но я не жалел, что мы так далеко оторвались от своей пехоты. Я знал, что время не ждет. - Я должен пробиться! - закричал я. - Рогатый в цитадели! - Он мой! - прокричал мне в ответ Ланс. - Лично я вам не конкурент! - воскликнул Ганелон, рубя шпагой направо и налево. - Но я с вами! Креститесь, когда сможете! Мы убивали, убивали и еще раз убивали, но вскоре они стали одерживать верх. Звери, похожие на людей, и люди, похожие на зверей, окружали нас со всех сторон. Мы отчаянно защищались, и в это время подтянулась наша основательно потрепанная пехота. Бой закипел с новой силой. Мы вновь бросились в атаку (в нашем авангарде осталось человек сорок-пятьдесят), ворвались в ворота и очутились во дворе, где на нас напал еще один отряд противника. Двенадцать всадников, которым удалось пробиться к входу в высокую черную башню, были встречены ее часовыми и стражниками. - Вперед! - вскричал Ганелон, спешившись и кидаясь в бой. - Вперед! - вскричал Ланс, и я подумал, что они имеют в виду либо меня, либо друг друга. Я решил отнести этот призыв на свой счет, отделился от сражающихся и побежал вверх по лестнице. Я не сомневался, что найду рогатого в верхнем помещении башни. Мне придется вызвать его на дуэль и победить, потому что именно я был виновен в том, что он появился на этом отражении. Может, у меня не хватит сил, но попытка не пытка. К тому же никто, кроме меня, не знал, кто он такой. На верхней площадке лестницы я остановился перед тяжелой деревянной дверью, запертой изнутри на засов. Я отступил на шаг, ударил ногой что было сил, и дверь рухнула с громким треском. Он стоял у окна, человек, одетый в легкие доспехи, с козлиной головой на широченных плечах. Я переступил через порог. Когда дверь упала, он повернулся и теперь смотрел на меня в упор, пытаясь заглянуть в глаза сквозь прорезь шлема. - Смертный, ты зашел слишком далеко, - сказал он. - Ведь ты смертный? - Спроси у Страйгалдвира, - ответил я. - Ты тот, кто убил его, - бесстрастно произнес он. - Скажи, он узнал тебя? - Может быть. На лестнице послышались шаги, и я быстро отступил влево. В комнату ворвался Ганелон. - Стой! - крикнул я. Он вздрогнул, остановился как вкопанный и медленно повернулся ко мне. - Это - оборотень. Кто он такой? - Грех, который я совершил, прокляв то, что любил всем сердцем. Отойди в сторону и не мешай. Он мой. - Я не помешаю. - Ганелон остался стоять на месте. - Ты сказал правду? - спросил рогатый. - Сейчас узнаешь, - ответил я и бросился на него. Но он не скрестил со мной шпаги. Его поступок назвал бы глупостью любой, даже самый неумелый фехтовальщик. Он бросил в меня свою шпагу, сверкнувшую подобно молнии. Когда она летела по воздуху, громыхнул гром. За окном разбушевалась буря. Я сделал легкое движение Грейсвандир, словно парируя простой выпад. Шпага вонзилась в пол и тут же вспыхнула ярким пламенем. За окном сверкнула молния. Ослепленный, я замешкался, и в это мгновение оборотень кинулся на меня. Он прижал мои руки к бокам; рога ударили меня по забралу шлема раз, другой... Затем я напряг мускулы, и захват начал слабеть. Я бросил Грейсвандир, рванулся, высвободился от железных объятий, и в этот момент глаза наши встретились. - Повелитель Эмбера, почему ты убиваешь нас? - спросил он. - Ведь это ты открыл нам путь. - Я сожалею о своем безрассудном поступке и надеюсь исправить ошибку. - Слишком поздно. К тому же отсюда ли надо начинать? И вновь ударил меня рогами. Реакция у него была просто фантастической. Я не успел защититься и отлетел к стене. А затем он поднял руку, сделал знак, и внезапно я увидел придворных хаоса на марше - видение, от которого волосы дыбом встали на моей голове и холодом сковало душу. Что я натворил? - ...Вот видишь? - говорил оборотень. - Ты открыл путь. Так помоги нам сейчас, и мы вернем тебе то, что ты считаешь своим по праву. Какое-то мгновение я колебался. Возможно, он выполнит свое обещание, если я помогу. А дальше что? Мне придется все время быть начеку. Союзники на короткое время, мы будем рады перегрызть друг другу глотки, как только каждый добьется своего... И все же если в моих руках окажется вечный город... - Значит, договорились? - спросил резкий блеющий голос. Я подумал об отражениях и об отражениях отражений... Не торопясь, расстегнул застежки шлема... ...И швырнул его в оборотня, который, казалось не сомневался в моем согласии. По-моему, Ганелон в эту минуту шагнул вперед. Я стремительно кинулся на рогатого и прижал его к противоположной стене. - Нет! - сказал я. Его руки, похожие на человеческие, сомкнулись на моей шее в ту самую секунду, когда я сдавил ему горло. Сжав пальцы, я резко перекрутил ладони. Думаю, он сделал то же самое. Я услышал хруст - так ломается сухая хворостина. Помню, мне стало любопытно, чья шея сломана. Моя болела изо всех сил. Я открыл глаза и увидел небо. Я лежал на одеяле, а одеяло лежало на земле. - Боюсь, что он останется жить, - сказал голос, и, медленно повернув голову, я увидел Ганелона. Он сидел на краешке одеяла рядом с Лорен. - Как дела? - спросил я. - Мы победили. Вы сдержали слово. Когда погиб оборотень, хранители упали без сознания, а животные и прочая нечисть сгорели. - Хорошо. - А я сижу и размышляю, почему я перестал вас ненавидеть. - И к какому выводу ты пришел? - Трудно сказать. Может быть, потому, что мы очень похожи друг на друга. Хотя нет... Не знаю. Я улыбнулся Лорен. - Твои предсказания не сбылись. Сражение закончилось, а ты еще жива. - Смертям дан ход. - Она не ответила на улыбку. - Что ты имеешь в виду? - В памяти людей живы рассказы о том, как король Корвин казнил моего деда - сначала публично избил плетьми, а затем четвертовал - за то, что он восстал против его тирании. - Я здесь ни причем. Это было одно из моих отражений. Лорен покачала головой. - Корвин из Эмбера, я такая, какая есть. - И с этими словами она встала, повернулась и ушла. - Вы так и не ответили, кем был оборотень, - напомнил мне Ганелон, не обращая на ее уход ни малейшего внимания. - Слугой хаоса. Прокляв Эмбер, я распахнул дверь в реальный мир темным силам. Пользуясь предоставленной возможностью, они пытаются захватить все отражения и постепенно добраться до Эмбера, следуя по пути наименьшего сопротивления. Таким образом на Лорен появился Черный Круг. Но я его уничтожил, так что можешь спать спокойно. Я закрыл им путь на это отражение. - И вы за этим сюда пришли? - Нет. Честно говоря, я шел в Авалон, когда увидел Ланса. Не мог же я бросить его в беде. А потом мне пришлось расхлебывать кашу, которую я сам заварил. - Авалон? Значит, вы солгали, что он разрушен? Я покачал головой. Нет. Наш Авалон пал, но на отражениях существует другой, похожий на него. - Возьмите меня с собой! - Ты сошел с ума! - Хочу хоть одним глазком взглянуть на те места, где родился и вырос, чего бы это не стоило. - Я не собираюсь там оставаться. Мне необходимо попасть в Авалон, чтобы раздобыть себе розовый порошок для чистки ювелирных изделий. Однажды я совершенно случайно поджег его в Эмбере. Произошел взрыв. Я использую порошок, как порох, вооружу солдат ружьями, осажу Эмбер и займу трон, который является моим по праву. - А как быть с темными силами, которые, как вы говорите, пытаются захватить все отражения? - Дойдет и до них очередь. А если я проиграю битву, ими займется Эрик. - Вы сказали, что он ослепил вас и бросил в темницу. - Да. Я вырастил новые глаза. Потом сбежал. - Вы - демон. - Мне так часто об этом говорили, что я даже не спорю. - Вы возьмете меня с собой? - Если хочешь. Но ты увидишь не тот Авалон, где родился и вырос. - В Эмбер! - Да ты действительно сумасшедший! - Нет. Я всегда мечтал попасть в этот сказочный город. Поброжу по Авалону, а дальше что? Не просиживать же штаны на одном месте. Разве я был плохим генералом? - Нет. - Тогда научите меня пользоваться этими штуковинами, которые называются "Ружья", и я помогу вам в великой битве. Не так уж долго мне осталось жить на свете. Возьмите меня с собой. - Может статься, кости твои побелеют под горой Колвир рядом с моими. - Исход какой битвы известен заранее? Я готов рискнуть. - Как хочешь. Я не возражаю. - Спасибо, милорд. Мы разбили лагерь, переночевали, а на следующее утро пустились в путь. Вернувшись в замок, я первым делом отправился на поиски Лорен и сразу узнал, что накануне она сбежала со своим бывшим любовником, армейским офицером по имени Мелкин. Хотя я понимал ее состояние, мне было неприятно, что она не дала мне возможности объясниться и поверила слухам. Я решил догнать их. С трудом ворочая головой на негнущейся шее я оседлал чемпиона и поскакал следом. Мне не в чем было упрекнуть Лорен. В замке меня тоже не чествовали как победителя. Слишком свежи были в памяти людей рассказы о том Корвине, который правил этой страной. На меня смотрели, как на дьявола. Солдаты, которых я обучал, с которыми сражался бок о бок, бросали на меня косые взгляды и тут же опускали глаза или оборачивались. Должно быть, они испытали сильное облегчение - все, кроме Ганелона, - когда я стал собираться в дорогу. Ганелон же, я думаю, боялся, что я не вернусь за ним, как обещал. Он хотел поехать со мной, но я не позволил. Мне необходимо было самому во всем разобраться. К своему удивлению, я понял, что Лорен стала мне далеко не безразлична, а ее поступок причинил мне боль. Прежде чем уйти, она должна была по крайней мере меня выслушать. Я расскажу ей о себе и, если она все-таки выберет бравого, но смертного капитана, благословлю их и не буду мешать. Если же она окажет предпочтение мне... Я понял что хочу удержать Лорен, чего бы это не стоило. Прекрасный Авалон подождет. Никуда не денется. Сначала я устрою свои личные дела, а там видно будет. Я ехал по дороге, а птицы пели мне песни, порхая с ветки на ветку. Стоял ясный, погожий день - на голубом небе сверкало солнце, деревья шелестели зелеными листьями, а я радовался в сердце своем, потому что мне удалось избавить землю от беды, которую я на нее накликал. Зло? Какого черта! Я причинил больше зла, чем кто-нибудь другой, но не потерял совести и сейчас наслаждался столь редкими для меня минутами счастья. Когда Эмбер будет моим, совесть не помешает мне порадоваться еще сильней! Ха! Я ехал на север по лесистой долине, изредка спешиваясь, чтобы не потерять свежие следы двух всадников. К вечеру у меня устали глаза и, приметив ярдах в ста от дороги небольшой овражек, я устроился на ночлег. Наверное от того, что шея у меня разболелась не на шутку, мне снился рогатый и наш с ним поединок. "Помоги мне сейчас, и мы вернем тебе то, что ты считаешь своим по праву", - говорил он, и в этот момент я проснулся от собственной громкой ругани. Предрассветное небо побледнело, и я оседлал коня и пустился в путь. Ночь была морозной, а трава сверкала от инея. Плащ, на котором я спал, отсырел. К полудню солнышко стало пригревать, а след двух всадников выглядел совсем свежим. Я нагонял их. Когда я увидел ее, я соскочил с коня и подбежал к тому месту, где она лежала, - под кустом диких роз, на котором не было цветов и который оцарапал колючками ее щеку и обнаженное плечо. Она умерла не так давно, потому что тело было теплым, и из раны в груди, куда вонзился клинок, текла кровь. Камней вокруг не оказалось, и я положил ее в могилу, которую вырыла Грейсвандир. Пусть отдохнет. Он снял с нее ее браслеты, ее кольца и ее драгоценные гребешки - все ее богатство. Мне пришлось закрыть ей глаза, прежде чем я покрыл ее своим плащом, и тут рука моя дрогнула, а зрение затуманилось. Время текло незаметно. Я вскочил на коня и очень скоро догнал его, скачущего во весь опор, как будто за ним гнался сам дьявол, в чем он был не так уж и не прав. Я не сказал ни единого слова, когда вышиб его из седла, но я не взялся за шпагу, когда он вытащил свою из ножен. Его сломанное пополам тело я зашвырнул на высокий дуб и, оглянувшись, увидел черную тучу птиц в ветвях. Я надел на нее ее браслеты, ее кольца и ее драгоценные гребешки, а потом забросал могилу. Вы ведь знали, какая была Лорен. То, что она пережила, и то, к чему стремилась, закончилось смертью. Вот и весь сказ о том, как мы встретились и как расстались. Лорен и я, в стране Лорен, и такова моя жизнь, потому что принц Эмбера - частичка вселенной и в какой-то мере виновен во всех мерзостях, которые в ней творятся. Поэтому я и говорю: "Ха!", Когда речь заходит о моей совести. В зеркалах многих суждений мои руки обагрены кровью. Я являюсь частью зла, которое царит в реальном мире и на отражениях. Иногда мне кажется что я - то самое зло, которое необходимо, чтобы бороться с другим злом. Я уничтожаю дворкиных, которые попадаются на моем пути, и в тот великий день, о котором говорят все пророки, но в который они не очень верят, в тот день, когда мир будет избавлен от зла, я тоже кану во тьму, осыпаемый проклятьями. Возможно это будет скорее, чем я думаю. А пока... Пока это время еще не наступило, я не умою рук своих и не стану бездействовать. Пришпорив коня, я поскакал в замок Ганелона, который знал, но никогда не сможет понять. 4 Вскачь, вскачь, Ганелон и я пробирались чуть заметными таинственными тропами в Авалон; вскачь по аллеям снов и кошмаров; вскачь, когда палящее солнце обжигало спины; вскачь по жарким белым островам ночи. И палящее солнце стало золотым, и острова ночи рассыпались осколками бриллиантов, а луна поплыла по небу, словно лебедь. День принес зеленое дыхание весны, мы переплыли бурную реку, горы покрылись инеем от мороза. Ровно в полночь выпустил я стрелу своей судьбы, и она загорелась в небе и унеслась, как метеор, на север. Единственный дракон, который нам встретился, был хром не обе ноги. При нашем приближении он быстро заковылял в сторону, пыхтя, сопя и сминая маргаритки. Птицы с ярким оперением летели подобно стрелам судьбы, указывая нам путь, а хрустальные голоса озер отзывались эхом, когда мы проезжали мимо. Я громко запел, и через некоторое время Ганелон стал подпевать. Пошла вторая неделя нашего путешествия, и небо, земля и ветер говорили мне, что Авалон близко. Мы разбили лагерь у глухого лесного озера, когда солнце село за гору, а день угасал. Ганелон принялся распаковывать седельные сумки, а я решил искупаться. Вода была холодной, освежающей, и я долгое время плескался, не желая выходить на берег. Затем мне показалось, что я слышу какие-то крики, и хоть мне не было дела до того, что происходит в этом загадочном лесу, я быстро вышел из воды, оделся и поспешил в лагерь. По пути я вновь услышал крик и мольбу о пощаде. Подойдя ближе, я понял, что в лагере разговаривали. Я вышел на небольшую полянку. Седельные сумки были разобраны, костер сложен, но не разожжен. Ганелон сидел на корточках у высокого дуба. На дубе висел светловолосый худощавый паренек. Я отметил себе на будущее, что очень трудно сказать что-либо о человеке или получить ясное представление о чертах его лица, когда он висит вверх ногами в нескольких футах над землей. Руки его были связаны сзади, и он висел на большом суку, привязанный к нему веревкой за правую лодыжку. Он отвечал на вопросы Ганелона быстрыми короткими фразами, лицо его было мокрым от пота, а изо рта текли слюни. Он раскачивался то взад, то вперед, на щеке его проступило красное пятно от пощечины, а на рубашке еще не засохли капельки крови. Я решил не вмешиваться и остановился неподалеку. Ганелон никогда не стал бы мучить мальчишку без особой на то причины, и поэтому жалость к нему не переполняла моего сердца. Я не одобрял подобных методов допроса, но не сомневался, что полученная информация будет представлять интерес. К тому же мне хотелось понять, зачем и почему Ганелон поступил подобным образом, ведь, что ни говори, сейчас он стал моим соратником. А несколько лишних минут головой вниз не могут причинить пареньку особого вреда... Когда тело перестало раскачиваться, Ганелон подтолкнул его острием шпаги. На груди появилось очередное красное пятно, а паренек закричал. Он был о