оверить в это, хотя я недавно кое-что слышала. Последнее, что мне было известно о нем в минувшие времена, это то, что он долго болел, быть может, многие годы, после свержения Хохорги." "Тогда самым уместным будет сказать, что он так никогда и не поправился." "Он очень любезно обошелся со мной, когда вызвал меня назад." "Конечно. Ты нужна ему. Ты обладаешь чрезвычайно редким для человеческого существа умением. Но дело не только в этом..." "Более всего я сожалею о том", - продолжал он, - "что вскоре у меня с ним, вероятно, будет слишком много общего." "Ты сейчас перевернул весь мой мир вверх дном", - сказала она. "Мне очень жаль, но у меня нет возможности предвидеть, когда начнутся те изменения, которые возобладают надо мной. Я буду по-прежнему помогать тебе во всем, в чем ты только пожелаешь и всем, чем только смогу, пока это будет в моих силах." Она протянула руку и прикоснулась к "щупальцу". "Если я хоть чем-то способна помочь тебе..." "Ничем", - сказал он. - "Мне не может помочь ни один смертный. Забавно, но я и в самом деле на время потеряю рассудок, и это случится, когда наступит переходный период. Прежде чем это произойдет, я отошлю тебя в одно место за пределами времени и пространства, приготовленное мною специально для тебя, и там ты познаешь много радости. Без сомнения, мое другое "я" призовет тебя, когда потребуются твои услуги." "Мне очень грустно слышать все это." "А мне говорить. Так что давай лучше побеседуем о том, что привело тебя сюда." "Теперь это дело стало совсем запутанным", - сказала она, - "из-за того, что ты только что рассказал мне. Барэн делает что-то с Зеркалом. Он уже поместил внутрь Зеркала по меньшей мере одного духа. Вероятно, именно сейчас он отправляет туда другого..." "Я уделяю мало внимания делам всех этих смертных, разве что, когда ты просишь меня об этом... Так расскажи мне теперь, кто такой этот Барэн и почему то, что он делает с Зеркалом, может иметь для тебя какое-то значение." "Барэн это темный, тяжелый человек, который иногда сопровождает меня сюда." "Тот самый, владеющий фокусом с рукой?" "Да. Он здесь управляющий Джелерака. Зеркало, которое находится в комнате посередине северной башни, является для Джелерака средством передвижения между теми многими мирами, в которых он обитает. Некоторое время тому назад Джелерак был ранен на чародейском поединке, и мы думали, что он, возможно, прибудет сюда, чтобы я смогла молить твою Силу об его исцелении. Пока мы ждали его появления, нашлось много других, решивших, что он умер или ослаб, и пытавшихся взять приступом этот замок в надежде, что им удастся использовать тебя в своих собственных целях." На нее накатилась легкая волна веселья. "И тогда я поняла, зачем Джелерак воскресил меня... чтобы помогать тебе во время твоей болезни прошлым летом..." "Мой первый приступ безумия за многие столетия. До той поры я предоставлял ему всю ту силу, о которой он просил меня, в благодарность за те давние услуги, о которых ты говорила. Он не понял, что произошло. Впрочем и я в то время не понял." "Конечно, и я тоже. Хотя мне вспоминались некоторые очень древние и загадочные сказания, мне никогда прежде не доводилось наблюдать подобное состояние. Но когда появились чужаки, я подумала, что было бы хорошо попросить тебя, чтобы ты сознательно повторил свое воздействие на окрестную землю, потому что это заставило бы их держаться подальше. Я знала, что Джелераку это не помешает, ведь он всегда может воспользоваться Зеркалом и прибыть сюда. Я была готова рассказать Барэну о своем плане, но к тому времени его внимание уже казалось мне чересчур назойливым. Пусть лучше он верит, что возникла более сложная ситуация, такая же, как прошлым летом, и что только я способна оказывать на нее существенное влияние. Этот обман дал мне больше власти над ним. Но пока это продолжалось, я полагала, что с Зеркалом все в порядке. Теперь я уже не уверена в этом. Мне кажется, что он все время перекрывал путь через Зеркало." "Зачем ему это могло понадобиться?" "Когда ты погрузил окрестную землю в хаос, все простые пути сюда оказались прегражденными, но только не Зеркало. Если он нашел способ перекрывать его, значит, мы оказались совершенно отрезанными от всех внешних миров, и сам Джелерак не может вернуться для обновления, к которому он стремится. Мне теперь кажется, что Барэн уподобился захватчикам, посягающим на чужое. Он хочет присвоить это место себе и, тем временем, пытается найти способы, которые бы позволили ему управлять тобой." "Значит, он не осознает, что я служу Джелераку добровольно, без всякого принуждения, и что человеческие деяния почти ничего не значили для меня все эти долгие годы?" "Нет. Я ему не говорила. Чем меньше ему известно, тем лучше." "Тогда в чем же дело?" "Теперь я не знаю, что делать. Я пришла сюда, чтобы попросить тебя открыть путь через Зеркало и держать его открытым, мешая любым его попыткам закрыть Зеркало снова. Для того, чтобы Джелерак мог вернуться и набраться сил, и разобраться с Барэном по своему усмотрению. Но теперь, когда ты сообщил мне о Джелераке то, что я от тебя услышала, я не знаю, что говорить." "Открыть Зеркало было бы совсем просто, хотя я не могу обещать, что буду в состоянии держать его открытым, когда мной овладеет очередной приступ безумия." "...а потом я хотела попросить тебя послать волны Силы и опять встряхнуть землю, чтобы отпугнуть незваных гостей, пока у Джелерака будет возможность пройти через стекло и, кроме того, это убедило бы Барэна, что ты по-прежнему невменяем, и он не беспокоил бы меня, пытаясь сделать своей сообщницей в бессмысленном деле." "И что же теперь?" "Теперь приходится выбирать, какое из двух зол меньшее. Я не знаю. Барэн не очень умен, и я ему нравлюсь. По-моему, мне будет легко с ним совладать. Но все же я по-прежнему испытываю чувство долга перед Джелераком. Что бы ты не говорил о нем, он всегда хорошо относился ко мне." "Ты можешь рассчитывать на это, несмотря на то, что происходит." "Из уважения к моему положению, конечно. Он не был чужим при дворе Джандара." "Так это, или нет, но в этом было что-то более личное, чем я предполагал." Она напряглась. Потом рассмеялась. "Нет, в это я не могу поверить. Джелерак? В нем всегда было что-то почти монашеское. Его интересовали только его Знания." "Он мог призвать назад любого из твоего прославленного рода, чтобы говорить со мной." "Верно." "Предмет его страсти - это власть и господство над людскими душами. Но все-таки есть две человеческие привязанности, от которых он не смог полностью освободиться; это некоторое чувство братства по отношению к жрицам Бабригора и влечение к тебе. Ты всегда была для него недосягаемой королевой и жрицей." "Значит, он умело это скрывал." "Но не от Туалуа, ибо я видел его сердце и все то, что в нем было, даже такое, о чем он сам не подозревал. Но есть причина, по которой я говорю тебе сейчас это. Моя воля слабеет, и я хочу позаботиться о самом себе, пока я ее полностью не лишился. Пока мы здесь разговаривали, я заглянул в будущее. Впереди есть темное пятно, за которое я не могу проникнуть взором. Мне кажется, что он имеет к нему какое-то отношение. Я было собрался отправить тебя в то место, что я приготовил, ради твоей безопасности." Ее мысли вернулись к человеку в цепях. "Я не соглашусь", - заявила она. "Это я тоже увидел. Именно поэтому я заговорил о том хрупком человеческом чувстве, которое испытывает к тебе чародей. В лучшем случае, это зыбкая опора, ведь даже он сам лишь смутно осознает это чувство и не до конца понимает. Предупреждаю, что ты не должна полагаться на него, хотя то, что ты знаешь об этом, может каким-то образом помочь тебе в трудный час." Она обняла "щупальце". "Туалуа! Туалуа! Может быть, ты сильнее, чем тебе кажется. Неужели ты не можешь вступить в борьбу с темной силой и одолеть ее?" Она еще не договорила, а атмосфера вокруг нее уже сгустилась и стала мрачной. "Такое", - наконец ответил Туалуа, - "как мне кажется, не суждено мне подобным. Я пытаюсь бороться и буду продолжать эти попытки. Но боюсь, что мои усилия приведут к противоположному результату." "Не сдавайся. Продержись, сколько сможешь. Обратись к подобным тебе Старейшим Богам, если потребуется их помощь!" Что-то похожее на смех покатилось под сводами зала. "Мои прославленные предшественники давно покинули эту плоскость, которой я ограничен. Они не услышат меня в своих высоких сферах. Нет, мы должны готовиться к испытаниям, и я снова должен заняться человеческими делами, потому что оказалось, что они тесно переплетены с моими собственными. Послушай теперь то, что я скажу, ибо я чувствую, как безумие снова начинает овладевать мной..." От воды в его выложенном яркой плиткой бассейне валил пар, и Холран погрузился в нее по самые плечи, а в воздухе плавал экзотический аромат иноземных благовоний. У него было худое и вытянутое лицо и темные глаза, сейчас наполовину прикрытые, обычно метавшие по сторонам проницательные и выразительные взгляды. Даже когда он отдыхал, его рот изгибался в слегка зловещей улыбке. Он немного наклонился вперед, а одна из его фавориток, опустившись позади на колени, массировала под водой его плечи. Другая подала ему прохладительный напиток в изогнутом и покрытом резьбой клыке какого-то давно вымершего хищника. Он отпил из него и вернул клык, пробежав кончиками пальцев по руке взявшей его девушки. Когда кристалл вызвал его, он тихонько выругался, взъерошил рукой густую и жесткую копну своих русых волос, сбросил с плеч руки ублажавшей его девушки и повернулся к огромному глобусу, установленному им в стене и обложенному вокруг мозаикой из изящных изразцов так, что получился огромный глаз. Он сосредоточил свое внимание и в зрачке появилось изображение Мелиаша. - Извини, что беспокою тебя, - заговорил Мелиаш. - Это случается, особенно когда являешься самым молодым членом Совета. К тому же, это неплохо, полагаю я, если хочешь чего-нибудь добиться. Эти одряхлевшие незапеленутые мумии способны целую вечность решать, стоит ли им помочиться. Кто-то должен время от времени подбрасывать перца им под хвосты, и это выпало на мою долю. Как дела в Сангарисе? Я... - В Кэннейсе. - Да, Кэннейс. Знаешь, я ведь действительно завидую тебе, потому что ты занимаешься живой, конкретной работой. Вся эта административная чепуха... что же, от этого никуда не денешься. Внезапно он замолчал, и на лице его появилась улыбка. - Да, - сказал Мелиаш. - Здесь недавно произошли некоторые изменения, и я полагаю, что Совет должен узнать об этом. Кроме того, мы раздобыли кое-какую весьма интересную информацию. В общем и целом, мне кажется, что, наконец, пришло время, когда Совет должен принять меры, имеющее непосредственное отношение к Джел... - Тише! Тише! - Холран вскочил на ноги и протянул вперед руку ладонью вверх, а массажистка поспешила накинуть халат на его плечи. - Мне иногда сдается, что эфир тоже имеет уши, как и все прочее. Позволь мне перейти к другому кристаллу. Он защищен такими чарами, что ты даже не поверишь. Я тут же вызову тебя снова. Он махнул рукой, и Мелиаш исчез. Холран выбрался из бассейна и сунул ноги в сандалии. Выйдя из грота, он пошел по ведущему вниз туннелю, поднеся два пальца ко рту и насвистывая что-то пронзительно и громко. За длинными полосами, выложенными из белого камня в стенах туннеля по обе стороны, замерцал тусклый свет. Улыбаясь, он повернул за угол и вошел в расположенную буквой L комнату, вырубленную в каменистой породе на двух уровнях. Он щелкнул пальцами, и впереди в нише загорелись дрова; дым от них потянулся к неровной трещине, прикрытой оранжевыми сталактитами, с которых свисали длинные цепочки резных фигурок, посылавших мощные эротические импульсы, расходившиеся по спирали; на высоких подставках вспыхнули толстые свечи, осветившие аккуратное, но тесно заставленное помещение, в котором были собраны почти все разновидности магических предметов, используемых более чем тридцатью народностями и племенами; все видимые свободные места на полу были разрисованы колдовской символикой. Он сразу же направился к висевшей слева от него полке, взял маленькую шкатулку из лимонного дерева и отнес ее на подставку, стоявшую в углу возле огня. По покрытому геометрическими узорами ковру он пододвинул к себе ногой низенькую скамейку, на которую была наброшена серая меховая шкура. Открыв шкатулку, он извлек из нее дымчатый, почти черный кристалл и положил его в углубление на подставке. Потом он опустился на скамейку, сделал глубокий вдох, выдохнул и произнес только одно слово: - Мелиаш! Кристалл сделался чуть более светлым, и в нем появился смутный силуэт Мелиаша. - Ну как? - спросил он у этого силуэта. - Слышно так, словно ты очень далеко, - последовал писклявый ответ. - Ничего не поделаешь. Защитные чары сжимаются вокруг нас, словно кредиторы на похоронах. Но ты можешь говорить откровенно. С чего это тебе захотелось, чтобы Совет сделал что-нибудь с Джелераком? - Я убежден, что сегодня утром он прошел этой дорогой в чужом обличье и что он сейчас пытается проникнуть в Замок. - Ну, парень, ты даешь! Это его Замок. Если возвращение к себе домой, это самое скверное, что он замышляет, то я не вижу, в чем... - Ты не понимаешь! Сейчас он слабее, чем когда-либо на памяти нынешнего поколения. Не сомневаюсь, что он пытается пробраться туда, чтобы припасть к одному из своих главнейших источников Силы и обновиться. И сама вероятность того, что ему это удастся, не сулит нам ничего хорошего, в особенности, если на Туалуа накатил один из очередных припадков безумия, которым подвержены подобные ему. И я думаю, что так оно и есть. Потом... Холран махнул рукой. - Подожди. Все это очень интересно, но я не понимаю, к чему ты клонишь. Даже ослабевший, он остается грозным противником. Ведь были же всевозможные тайные исследования, гадания и прорицания, определившие последствия столкновения с ним. - Тебе известно, чего все это стоит, - сказал Мелиаш. - В конце концов, этот человек уничтожит или разрушит всю организацию, что уже было сделано им со столь многими ее членами. Ты не хуже меня знаешь, что среди нас уже есть целая группа его последователей. Рано или поздно нам придется разбираться с ним, и я думаю, что такой благоприятной возможности, как сейчас, у нас никогда не было. Я слышал, как ты сам говорил о том, что тебе бы хотелось, чтобы это произошло при твоей жизни. - Слушай, я этого не отрицаю. Но это было сказано неофициально и не для протокола. Совет - это компания консерваторов. Именно поэтому они многие годы придерживались тактики невмешательства в его дела и не связывались с ним. - Но это еще не все, - заявил Мелиаш. - Выкладывай. - Сегодня утром здесь проходил человек, имеющий ярко выраженные намерения прикончить Джелерака. Холран презрительно фыркнул. - Это все? - поинтересовался он. - Ты знаешь, сколько таких уже было? И что совсем немногим удалось даже приблизиться к нему? Нет, все это ерунда, с какой стороны ни посмотреть. - Его зовут Дилвиш, и он проскакал на железном коне. Я только недавно выяснил, кто он такой. - Дилвиш Проклятый! Он там? Ты уверен? Наполовину эльф? Высокий? Светловолосый? В зеленых сапогах? - Да. Когда-то он был членом Общества... - Знаю, знаю! Дилвиш! Боги! Мне ужасно не хочется, чтобы он погиб, почти добравшись до своей цели. Он был одним из героев моего детства - этот Полководец Востока. А когда он возвратился из Ада... Ты знаешь, что он может справиться с ним? Если бы мне самому пришлось подыскивать убийцу, то это был бы самый удачный выбор. Дилвиш... - И я подумал, что раз Общество желает избежать прямого столкновения, то, может быть, следовало бы каким-то образом помочь этому человеку, оставаясь тем временем в стороне. Холран не смотрел на него. Он уставился куда-то в пространство. - Что скажешь? - спросил Мелиаш. - Расскажи мне про Замок. Что там делается? - Катаклизмы прекратились. Земля вокруг него успокоилась. Замок находится вдалеке, но я могу разглядеть его. Там горят огни. Возможно, в архивах есть его внутренний план. Мне следовало бы выяснить это у Роука. Управляющий Джелерака в замке - Барэн из Блэкуолда, довольно способный чародей... - Разве в самом Замке нет ничего необычайного? Большинство старинных замков имеют свою историю... - Об этом замке рассказывают легенды. Считается, что это самое старое сооружение в мире, выстроенное еще до появления рода человеческого. Говорят, что он битком набит обитателями. Кроме того, предполагается, что он имеет какое-то отношение к Старейшим Богам. - То еще местечко, да? Ладно, послушай. Тебе удалось заинтересовать меня. Помалкивай и не делай глупостей. Я немедленно соберу Совет на чрезвычайное заседание, чтобы обсудить все эти дела. Я попробую внушить им, что пришла пора менять политику. Но особенно не надейся. Почти все они не способны разглядеть подвернувшуюся возможность, даже если она окажется у них под самым носом. Впрочем я свяжусь с тобой сразу же, как только у меня будет, что тебе сообщить, и мы решим, что делать дальше. Он прервал связь, встал, поглядел в огонь, улыбнулся и пошел к выходу. - Черт побери! Он щелкнул пальцами, и огни погасли. 7 Дилвиш слышал их смех и шутки, в которых постоянно упоминался "Поцелуй смерти". Но, почти безразличный ко всему этому, он висел на цепях, дрожа всем телом, а в его голове клубились ожившие воспоминания. Голова больше не болела. Воздействие на нее той женщины, каким бы оно ни было, дало поразительно быстрые результаты. Теперь он чувствовал только психическую, умственную боль, вызванную насильственным прикосновением демона. На какое-то время он снова очутился в Обители страданий, и воспоминания, от которых он отгораживался, хлынули на него, обжигая подобно потоку лавы. Спустя немного времени, он вспомнил о том, куда он попал и почему оказался здесь, и ненависть пересилила боль. Он попытался сосредоточиться, и это ему удалось. До него донеслись их слова: - ...пусть ловчий демона сделает все, как было. Они почти все смахнули, когда втащили его сюда. - Можешь дотянуться до его участка? Он нам пока не помощник. - Вероятно. - Одил, тебе придется опять вытянуться. Прищурившись, Дилвиш разглядывал своих шестерых товарищей по несчастью. Никого из них он не знал, но их профессиональный разговор и узор, который они плели, сразу позволили ему заключить, что все они чародеи. Их внешний вид подсказал ему, что узниками они стали уже давно. Он широко открыл глаза. Никто из них, казалось, этого не заметил, настолько они были увлечены своей работой. Он присмотрелся к узору. Оказалось, что это простенькая вариация на фундаментальную тему, которую осваивают новички в течение первого года обучения. Поддавшись внезапному порыву, он вытянул ногу в зеленом сапоге и завершил ближайшую к нему часть узора. - Глядите! Красавчик очухался! - воскликнул один из них. Потом, когда головы стали поворачиваться к Дилвишу, он добавил: - Меня зовут Гальт, а это Вейн. Когда Дилвиш кивнул, заговорили и другие: - ...Хогсон. - ...Деркон. - ...Лорман, - слева от него. - ...Одил, - справа. - А я - Дилвиш, - сказал он им. Голова Деркона дернулась в его сторону, и его глаза встретились со взглядом Дилвиша. - Полководец Дилвиш? Ты сражался при Портаройе? - Он самый. - Я тоже там был. - Боюсь, что не припоминаю... Деркон рассмеялся. - Я был на другой стороне, в войсках Чародея, наводил чары, чтобы одолеть тебя. Впрочем, ты был настолько нелюбезен, что победил. Из-за тебя я лишился своего вознаграждения. - Не могу сказать, что сожалею об этом. Зачем вы разрисовываете пол ловушками для демонов? - Потому что они считают это проклятое место своей кладовой. Иногда они забредают сюда и пожирают нас. - Тогда понятно. Вы все угодили сюда по одной и той же причине? - Да, - сказал Деркон. - Нет, - сказал Хогсон. Дилвиш удивленно вскинул бровь. - Он просто пытается подчеркнуть метафизическое различие, - объяснил Деркон. - Моральное, - поправил его Хогсон. Мы хотели заполучить Силу этого места по разным причинам. - Но все мы стремились к ней, - сказал Деркон, улыбаясь. - Мы все оказались достаточно подготовленными, или удачливыми, чтобы проникнуть в Замок, и все завершилось вот здесь. - Он сделал драматический жест, и его цепи зазвенели. - Мои чары преодолели все преграды, и я встретился с Барэном лицом к лицу. Впрочем, он доконал меня своей Третьей рукой. - Третьей рукой? - Да. Он отрастил себе в другом измерении дополнительный придаток. И переносит его сюда, когда ему нужно. Если ты когда-нибудь выберешься отсюда и столкнешься с ним, помни, что она может появиться быстрее, чем ты успеешь моргнуть глазом. - Запомню. - Где твой железный скакун? Дилвиш погрустнел. - Увы. Его постигла та же самая участь, что и меня когда-то. Он превратился в статую. - Он неопределенно показал головой куда-то в сторону. - Вон там. Хогсон прочистил горло. - Предпочитаешь ли ты какую-либо из крайностей в пределах Знания? - осведомился он. - С недавнего времени мой интерес к Знанию свелся к минимуму и относится скорее к его практическому применению, а не к техническим подробностям, - ответил Дилвиш. Хогсон хмыкнул. - Тогда позволь мне полюбопытствовать, как ты намеревался использовать Силу Старого Бога в том случае, если бы тебе удалось получить власть над ней? - Я пришел сюда не за Силой, - сказал Дилвиш. - Зачем же, в таком случае? - спросил Лорман. - Всего лишь затем, чтобы увидеть Джелерака во плоти и ради тех нескольких минут, которые бы позволили покончить с этой плотью. По камере пронеслись изумленные вздохи. - В самом деле? - спросил Деркон. Дилвиш кивнул. - Храбрец, глупец, а может и то и другое вместе, хотя в отчаянном и бессмысленном поступке всегда есть что-то привлекательное. Я аплодирую тебе. Прискорбно, что у тебя никогда не будет возможности совершить такую попытку. - Там видно будет, - сказал Дилвиш. - Но скажи мне, - продолжал настаивать Хогсон, - в чем твоя величайшая сила в области Знания? Ведь ты должен противопоставить могучему чародейству что-то еще, кроме грозного вида и меча. Какого цвета твоя главная сила? Дилвиш подумал об Ужасных Заклятиях; вероятно, лишь он один на земле знал их все. - Боюсь, что черного, как тот колодец, из которого она появилась, - сказал он. Услышав это, Деркон и Лорман удовлетворенно хмыкнули. - Значит, нас таких трое из семи, и еще пара серых, - сказал Деркон. - Неплохо. - В общем-то я не считаю себя чародеем, - сказал Дилвиш. На этот раз расхохотались все. - Это вроде того, как быть немножечко мертвым или беременным, да? - Кто поднял легионы Шоредана? - Где ты взял железного коня? - Каким образом ты пробрался в Замок? - Разве эльфийские сапоги не волшебные? - Спасибо за то, что помог с ловушкой для демонов. Дилвиш смутился. - Я никогда об этом не задумывался, - сказал он. - Быть может, в том, что вы говорите, есть доля правды... Они снова засмеялись. - Ты, действительно, странный тип, - наконец заявил Деркон. - Но, в самом деле, каким еще оружием можно бороться с черной магией, если не тем же самым, только более сильным? - Белой магией! - сказал Хогсон. - Я предпочитаю пользоваться обычным, естественным оружием, если это только возможно. Опять раздался общий смех. - Против него? - Ты даже приблизиться к нему никогда не сможешь. - Надо жертвовать своими вкусами ради целесообразности. - Как муха для жеребца... - Как капля воды в великой пустыне... - ...он бы прикончил тебя. - Может быть, - сказал Дилвиш, - а может быть, и нет. - Во всяком случае, - сказал Деркон, - тебе первому удалось развеселить нас с тех пор, как мы попали в плен. К тому же и эта наша беседа, как и все прочие, без сомнения, не будет иметь ровно никакого значения. - Тогда давайте продолжать в том же духе, - сказал Дилвиш. - Что вы собираетесь делать, если выберетесь отсюда? - Почему ты решил, что у нас есть какой-то план? - спросил Гальт. - Тише! - сказал ему Вейн. - В любой тюрьме, в которой мне случалось оказываться, всегда существовал какой-нибудь план, - сказал Дилвиш. - Откуда нам знать, что ты не Джелерак, принявший чужое обличье, чтобы затеять с нами какую-то игру? - Здесь собрались полдюжины чародеев всех цветов и оттенков, и вы не в состоянии разобраться, находится ли человек под чарами перевоплощения? - В этом Замке наша магия не годится, и, уж коли на то пошло, преобразиться можно более простыми способами, а не только с помощью чародейства. - Успокойтесь! - воскликнул Деркон. - Этот человек не Джелерак. - Откуда тебе это известно? - спросил Одил. - Потому что я встречал Джелерака, и никакие земные ухищрения не могут его настолько изменить. Что касается чародейства... Есть определенные вещи, которые не меняются. Я не только колдую, но еще и чувствую людей, и мне нравится этот человек. Джелерак никогда не нравился мне. - Ты полагаешься на свои чувства и ощущения? - Чувствующие люди доверяют своим ощущениям. - Джелерак твой собрат по Черному Знанию, - сказал Хогсон. - И все-таки он несимпатичен тебе? - Разве все чернокнижники любят друг друга? Или все солдаты? Или жрецы? А разве тебе самому приятны все белые чародеи? Везде все то же самое. Я с уважением отношусь к его талантам и к некоторым его достижениям, но сам он беспокоит меня. - С чего бы это? - Мне никогда раньше не приходилось встречать человека, который, по-моему, возлюбил зло ради самого зла. - Странно слышать это, от такого как ты. - Для меня Знание, это не цель, а средство. И я сам себе хозяин. - Но все-таки оно воздействует на тебя. - Это уже мои трудности. Дилвиш задал вопрос. Кто-нибудь собирается на него ответить? - Я, - сказал Хогсон. - Нет, мы не имеем никакого стоящего плана, позволившего бы нам выбраться отсюда. Но у нас есть общее намерение на тот случай, если это все же произойдет. Мы хотим добраться до незачарованного места и оттуда, объединив наши силы, направить их в русло, по которому расходятся волны Силы Туалуа, чтобы разрушить поддерживающие Замок чары. Приглашаем тебя принять в этом участие. - К чему же все это приведет? - спросил Дилвиш. - Мы точно не знаем. Возможно, Замок рухнет, и в суматохе нам удастся скрыться. - Каменные стены обычно отличаются прочностью, - сказал Дилвиш. - Скорее всего Замок устоит и будет просто разрушаться от времени. Я отклоняю ваше приглашение, потому что я должен буду заниматься совсем другими делами, когда выберусь отсюда. Гальт презрительно фыркнул. - И, полагаю я, это произойдет совсем скоро? - спросил он. - Да. Но сперва мне хотелось бы узнать, видел ли кто-нибудь из вас Джелерака. Он здесь? Где в Замке находится его жилище? Ответа не последовало. Дилвиш обвел их взглядом, и все они по очереди покачали головами. - Будь он здесь, - заявил Одил, - мы все уже были бы покойниками, и то в лучшем случае. - Что касается его жилища, - сказал Гальт, - наше знакомство с Замком носит весьма ограниченный характер. - Кто та женщина, - спросил Дилвиш, - которая помогала доставить меня сюда? Снова раздался общий смех. - Ты даже ее не знаешь? - спросил Вейн. - Это королева Семирама из древнего Джандара, - объяснил ему Хогсон, - возрожденная из пепла самим Джелераком, чтобы она служила ему здесь. - Я слышал легенды и баллады о ее красоте и коварстве... - сказал Дилвиш. - Трудно поверить, что она действительно находится здесь во плоти, возрожденная Силой этого человека. Говорят, что мой предок был одним из ее возлюбленных. - Кто он был? - спросил Хогсон. - Сам Селар. В этот момент Лорман стал причитать и греметь цепями. - Увы! Увы! Это опять началось, а я так и не понял, что это кончалось! Мы обречены вдвойне, ведь у нас была такая возможность, и мы упустили ее! Увы! - Что... В чем дело? - спросил у него Хогсон. - Все кончено! Мы погибли! А ведь это было бы так просто! - Что? Что? Но престарелый чародей только всхлипывал, а потом начал изрыгать проклятия. Высоко над ними в сгустившемся под потолком сумраке появилась туча, и из нее повалил бледно-голубой снег. - Кто-нибудь понимает, о чем он говорит? Все покачали головами. Лорман вскинул костлявый палец, показывая на противоестественный снегопад. - Вот! Вот! - завопил он. - Это только что началось опять! Я чувствую волны Силы Туалуа. Некоторое время их не было, а мы не обратили на это внимания! Мы могли бы воспользоваться своей магией! Мы могли бы выбраться отсюда! Он заскрежетал остатками своих зубов. Дверь в гостиную, выходившую в большой зал, медленно приоткрылась, и в комнату проник сумеречный дневной свет. Из-под притолоки показалась массивная голова, покрытая черными кудрявыми волосами, и в комнату вошел неимоверно мускулистый человек гигантского роста. Обнаженный по пояс и в короткой черно-голубой юбке, опоясанной широким кожаным ремнем, с которого свисали огромные ножны. Он неторопливо повернул голову и поднял ее, подрагивая ноздрями. Бесшумно, на полусогнутых ногах, он подошел сперва к вымазанной грязью кушетке, потом направился в дальний угол комнаты. У него были ярко голубые глаза и густая борода, такая же кучерявая, как и его шевелюра. Он подошел к двери справа от себя и медленно отворил ее настежь. Потом он оглядел большой зал. Перевернутое стеклянное дерево на потолке горело, но то был не огонь. Пол поблескивал, как поверхность водоема. Где-то поблизости что-то тикнуло. В зеркальных стенах зала отражалась бесконечная пустота. Понюхав спертый воздух, он шагнул вперед. Больше в зале никого не было. Когда он уже шел по залу, слева от него прозвучал короткий музыкальный аккорд. Двигаясь с удивительным для своих размеров проворством, он повернулся, шагнул вперед и наполовину выдернул лезвие из ножен. Снова повторилась музыкальная фраза, раздавшаяся где-то в высоком и узком ящике, вертикально стоявшем в нише справа от той двери, в которую он вошел. На нем, под самым верхом, был круглый циферблат с дюжиной цифр и две стрелки, показывающие в противоположных направлениях. Музыкальный перезвон продолжался, и он приблизился; разглядывая сквозь декоративную стеклянную панель видневшуюся часть механизма, он стал отсчитывать про себя удары, и улыбка раздвинула его большой рот. Часы пробили семь раз и музыка смолкла, а он понял откуда до него донеслось тиканье. Он заметил, что маленькая стрелка показывает на седьмое число. Внимательно рассмотрел изображения солнца и луны во всех их фазах, нарисованные на циферблате. Внезапно он сообразил, что они означают, и, восхитившись простотой и изяществом механизма, с трудом удержался от довольного смеха. Потом беззвучно опустил свой меч в ножны и отвернулся. В зале что-то переменилось, или все дело было лишь в освещении? Теперь он казался более сумеречным и мрачным, и ему почудилось, что чьи-то незримые глаза наблюдают за тем, как он идет по полированному полу. Тот запах, который он уловил еще в гостиной, смешивался с другим, сильно его тревожившим. Высоко под потолком раздалось потрескивание и вспыхнул свет. Вокруг него, и в зеркалах заметались тени... Зеркала. Он провел перед глазами своей огромной волосатой рукой. На какое-то мгновение показалось, что в зеркале справа появилось что-то, чего не было в зале - какое-то крупное темное пятно странной формы. Видение тут-же исчезло, но он пошел дальше, уже не отводя глаз от того места, где оно могло находиться. Тот скверный запах становился все сильнее... Ему показалось, что весь Замок слегка пошатнулся... Люстры под потолком задрожали, и тени снова пустились в пляс... Внезапно в небольшом шкафчике странного вида, стоявшем возле дальней стены, заиграла музыка... В зеркале опять возникло черное пятно, наполовину закрытое колонной, рядом с которой в зале, по эту сторону стекла, никого не было... Он упрямо шел вперед, уже не обращая внимания ни на что, кроме запахов. (Не колыхнулся ли гобелен, висевший впереди, справа, возле угла?) Из-за колонны, закрывавшей часть зеркала, выскользнуло нечто черное и он, остановившись, поглядел туда. Это был огромный, похожий на коня зверь, сделанный из железа, скакавший вперед, вскидывая морду и косясь на него. Ему вдруг показалось, что эта тварь смеется над ним. Он смотрел на него с изумленным и недоверчивым выражением на лице, а конь, казалось, мчался прямо к нему. Потом он внезапно резко свернул в сторону и повторил его проход по залу, остановившись даже, чтобы осмотреть изображение часов в их нише. Поравнявшись с ним, конь остановился, повернул голову, и их взгляды встретились. И вдруг его глаза вспыхнули и засверкали, а из ноздрей вырвались клубы дыма. Конь опустил голову и бросился вперед. Из его пасти вырвались языки пламени и разнеслись по залу, заполнив собой всю стеклянную стену. Человек поднял руку и отвернулся. В зеркалах на противоположной стене тоже полыхал огонь. Зал осветился ярким огнем пожарища. Однако, не было ни жара, ни звуков... Черный зверь скрылся за стеной огня, но у человека осталось странное чувство, что стекло в любую секунду может расколоться, и оттуда появится железная тварь, скачущая к нему. Здесь властвовала древняя магия, и это создавало гнетущее ощущение. Он не знал, исходила ли эта магия от Старого Бога, или от самих стен Замка. Оторвав взгляд от стеклянной стены, он пошел дальше. Гобелен опять шевельнулся. Теперь было заметно, что за ним прячется какое-то крупное существо. Он направился к гобелену. Однако, прежде чем он успел приблизиться, гобелен был откинут в сторону, и на него уставились разноцветные глаза демона. - Из-за этого пламени я было подумал, что меня посылают домой, - пробормотал он. - Но здесь всего лишь смертный, и даже не один из тех, кого мне нельзя трогать. Он высунул свой длинный, раздвоенный язык и облизал губы. - Обед! - сделал он вывод. Человек остановился и положил руки на пояс. - Ты ошибаешься, - сказал человек на том же самом наречии, - Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор. - А языки пламени вспыхнули еще в тот самый день, когда тебя породили. - Как же так, обезьяноподобный, ты знаешь мое имя, а я не знаю тебя? - Ты ошибаешься, - повторил человек, - ибо ты будешь отправлен домой. Но прежде чем ты исчезнешь, я прошепчу тебе на ухо ответ на твой последний вопрос, и ты узнаешь, кто я такой. Он отстегнул пояс и положил его на пол вместе с ножнами и мечом. Демон двинулся к нему, и музыка стала громче, неистовей, а языки пламени продолжали свой танец. Он пошел навстречу демону с угрюмой усмешкой на устах. - Полагаю, что имя твое - человек, - сказал демон и бросился на него. - Ты ошибаешься, - ответил пришелец, увернувшись от оскаленных клыков и протянутых к нему когтей, и крепко обхватил демона. Они быстро сплелись в тугой клубок и покатились по полу. Казалось, что в пламени открываются глаза, чтобы глядеть на них. Холран повесил зеркало на свободный участок стены между столом и камином, закрыв им шестьдесят восемь загадочных знаков и символов. Потом он опустился перед ним на груду подушек, затянулся дымом кальяна и стал обдумывать, как ему приступить к делу, замедляя при этом ритм своего сердцебиения, напрягая и расслабляя различные группы мышц. Через некоторое время он отложил мундштук, по-прежнему размышляя над тем, что он узнал на собрании Совета, во время которого они, освободившись от своих телесных оболочек, парили над Кэннейсом, обсуждая проблемы, связанные с Бессмертным замком. Джелерак пользовался системой зеркал, чтобы перемещаться между своими крепостями. Для того, чтобы использовать эту систему таким же образом, нужно в точности знать воздействующее на нее заклинание и получить доступ к одному из зеркал. Сам Замок был окружен тяжелой и темной аурой, полностью защищавшей его от любого психического проникновения. Быстро проникнуть туда в телесном, физическом обличье невозможно, потому что Замок находится слишком далеко, да еще, к тому же, Земля вокруг него может в любой момент начать свою безумную пляску. Холран запомнил, как выглядит Замок и свое ощущение от него. Возвратившись в свое тело и в свое жилище, он просмотрел в своей многотомной библиотеке все книги, в которых, как ему казалось, могли быть хоть какие-то упоминания о зеркалах. Потом он еще раз освободился от своей телесной оболочки, чтобы вернуться к Замку. Вскоре Бессмертный замок, угрюмый и зловещий, показался внизу. Психический щит по-прежнему охранял его, но были и запредельные проходы сквозь те измерения, в которых реальность существовала лишь на уровне обычных видений... Он переместился в плоскость чистой энергии и обнаружил, что и там проход для него закрыт. Потом он попробовал проскочить сквозь прототипное измерение чистых форм и тоже потерпел неудачу. Тогда, сделав значительно большее усилие, чем ему приходилось до сих пор, он перенесся в плоскость существования сущностей. Ага... Весь Замок был выстроен по очень причудливому плану; ему редко приходилось видеть что-либо настолько странное. Но он появился здесь не для того, чтобы дивиться чудесам. Направив свою волю на поиски Зеркала, он отчетливо разглядел его в том месте, которое бы в земном мире называлось северной башней. Он осторожно приблизился к нему, присматриваясь, нет ли поблизости каких-либо необычных сущностей. Рядом с Зеркалом находился всего один человек, и из этой плоскости была видна призрачная сущность Третьей руки. Значит, это Барэн. Так, так... Он заметил чары и переместился в плоскость сути вещей, где почувствовал себя более уютно. Перед его глазами переплетались взаимосвязанные линии различных цветов, все они пульсировали, а сгустки энергии хаотично метались между точками пересечения линий, но эта хаотичность была лишь кажущейся. Интересно. Кто-то еще изучал чары, но с более близкого расстояния, откуда-то из энергетической плоскости. Он слегка отстранился и стал наблюдать за этим наблюдателем. Если тот сам сумеет обнаружить начальную точку, то это позволит сберечь много времени и энергии, не говоря уже о том, что удастся избежать излишнего риска. Ему очень не понравился пушистый голубой клубок в уголке. Он внимательно пригляделся к нему и у него сложилось такое впечатление, что этот клубок, хотя и вписывающийся в узор линий, тем не менее обладает свободой перемещения... Когда он присмотрелся к своему коллеге по изучению чар, то оказалось, что это один из призрачных стихийных элементов, обычно, во время пребывания в своем собственном измерении, находящихся в аморфном, огненном состоянии. Здесь он был похож на вспыхивающий красноватыми огоньками исследовательский крючок. Он несколько раз обогнул по окружности с большой скоростью весь участок переплетающихся линий, не входя с ним в соприкосновение. Впрочем, он каждый раз замедлял движение возле одного острого уголка. Каждая видимая им линия представляла собой результат отдельного заклятия, наложенного словом или жестом. Разумеется, наполнявшая эти линии сила исходила от самого Джелерака, извлекавшего ее, в дополнение к обычной силе заклятия, либо из себя самого, либо из жертвенного источника. Холрану предстояло определить последовательность, в которой создавался весь этот узор в его собственном измерении, и это была трудная задача, ведь было совсем непросто разглядеть, где его начало, потому что над ним работал не новичок и не случайный профессионал, которые не пытались бы делать из этого великую тайну. Это была чрезвычайно тонкая работа, и Холран почувствовал невольное восхищение техническим мастерством ее создателя. Крючок замедлил движение в другом месте, внизу, словно заметив там что-то необычайное, потом двинулся дальше и снова притормозил возле острого угла, образованного пересечением линий. Холран продолжал оставаться пассивным зрителем. Он знал, что успеет скрыться, даже если чары сейчас обрушатся на него. Опасности начнутся потом. Пусть лучше на этом предварительном этапе рискует стихийный элемент. Тем временем тот снова остановился внизу, и Холран сосредоточил все свое внимание на том участке. Да. Когда очередная вспышка пульсации стала угасать, он уже не сомневался в том, что ему удалось обнаружить тонкую и странную паутину переплетающихся линий, на которую возможно будет воздействовать, введя в нее микроклин собственного восприятия. Однако, элемент, кажется, не заметил ее, но возвратился к тому самому острому углу, где и остановился. Холран следил за ним, уже зная, что произойдет дальше. Крючок вытянул свой острый конец и вступил в соприкосновение, оказывая психическое давление в той точке. Вспыхнувший холодным голубым огнем страж понесся туда, словно подброшенный распрямившейся пружиной. Крючок попытался освободиться, потом затих. Он начал съеживаться и через несколько секунд был полностью поглощен. Голубой клубок чуть откатился и замер, пульсируя уже более яркими вспышками. Вспыхнув еще несколько раз, он прикрепился к другому углу пересечения линий, и полученная им дополнительная яркость перетекла из него в узор самих чар. Потом он снова откатился в сторону и застыл там, этот пушистый голубой клубок. Холран приблизился. Теперь он видел, что элемент не только изучал чары, но и разрушал их. Линии, принятые им сперва за часть узора, замерцали и начали угасать; то были клинья, вставленные в свободные проходы, которые должны были закрываться, когда произносилось соответствующее заклинание. Наблюдая за их угасанием, он размышлял о человеке, пославшем сюда этот элемент, который никак не мог появиться здесь самостоятельно. Как только этот человек узнает, что элемент сгинул, ему, в том случае, если он пожелает незамедлительно продолжить исследования и блокировку Зеркала, придется создавать условия для отправки другого, а на это потребуется время и, кроме того, он еще должен будет подготовить этот другой элемент к выполнению задания. Следовательно, Холран располагал достаточным временем для того, чтобы без помех проделать все необходимое. Если, конечно, никто не воспользуется чарами, потому что в противном случае оказавшийся рядом с ними Холран будет уничтожен. Он продвинулся к пересечению линий в нижней части узора. Ему оставалось только определить, в какую сторону направлены силы чар. У него было два варианта. Если он ошибется, то все пропало, и Зеркало полностью выйдет из строя, когда он будет проходить сквозь него обратно. Одна линия была тоньше другой, что свидетельствовало о высоте тона, каким чародей произнес соответствующий ей звук. Обыкновенно заклинание начиналось на более низкой ноте, чем оно заканчивалось, хотя иногда бывали и исключения. Кроме того, любая из линий могла также возникнуть в результате какого-либо предварительного жеста. Он приблизился и вступил в кратковременный контакт с более толстой линией. Голубой клубок метнулся к нему, но он успел вовремя отстраниться, прихватив с собой важную информацию: при прикосновении линия отражала звук! Значит, это было слово, а не жест. Он наблюдал за клубком, ожидая, когда тот угомонится. На сей раз клубок не стал останавливаться, но откатился в сторону и начал обследовать другие участки узора. Стоит ему самому должным образом войти в пространство чар с любой стороны, и он будет избавлен от назойливого внимания клубка, который, конечно, при фактическом вступлении всей сложной конструкции чар в действие переводится в состояние временного покоя. Следовательно, единственная опасность для него может заключаться в том, что кто-нибудь вдруг воспользуется чарами, когда он будет находиться внутри. Клубок откатился еще дальше, и он на мгновение прикоснулся к более толстой линии, вызвал у нее звук и тут же отстранился. Поблескивая холодным голубоватым светом, окружность повела себя вполне предсказуемым образом, и он, не обращая на нее внимания, стал обрабатывать полученную им дополнительную информацию; опять раздалось эхо, но другое, и значит, заклинание начиналось и заканчивалось словом. Однако по-прежнему невозможно было с уверенностью определить, которая из двух линий, образовавших угол, представляла собой начало, а какая - конец, и оставалось лишь отталкиваться от предположения о более низком звуке, с которого, обычно, начинались заклинания. Он отступил в сторону и еще раз рассмотрел весь узор в целом, пытаясь получить общее впечатление об его картине. Роясь в своей памяти в поисках аналогий и обдумывая их, он, в конечном итоге, пришел к выводу, что ему остается лишь положиться на окрепшее в нем абсолютно субъективное ощущение. Он бросился вперед и проник в более толстую линию. Рывок и удар голубоватого клубка остались вне его восприятия, потому что к тому времени, когда это произошло, он уже двигался в системе чар. Услышав, как повсюду вокруг него зазвенело первое слово, довольно обычное для начала заклинания, он понял, что угадал правильно. Получая впечатление о каждом жесте заклинания, существуя внутри каждого его слова, он продвигался вперед сквозь чары, запечатлевая все в своей памяти. Добравшись до конца линии, он промчался по нему, чтобы получить общее впечатление, не запоминая частностей. Потом проделал этот путь еще раз... Прекрасно понимая, что наступит день, когда ему самому понадобится подобная система перемещения в Пространстве, он восхищался тем тонким мастерством, с которым был сплетен весь этот узор. Ему не часто приходилось видеть чародейство настолько высокого качества... Еще раз. Теперь он пронесся по чарам, окидывая их более критическим оком и подыскивая наиболее уязвимую для нападения точку... Вот! Седьмое слово заклинания заканчивалось твердым согласным звуком, а восьмое начиналось с него. То же самое относилось к двадцать третьему и к двадцать четвертому слову. Он снова проскочил мимо них. Цезура между парой слов семь и восемь была слегка подлиннее. Сделав другой заход, он воткнул в зазор между ними мягкое "т". Даже если сам Джелерак надумает устроить ревизию, ему не удастся обнаружить этот звук между двумя согласными. Затем, оттолкнувшись от вставленного им особого звука, он создал простую подсистему чар, все линии которой тянулись параллельно уже существующим и накладывались на них. Покончив с этим, он снова обследовал весь узор, не оставив ничего без внимания. Еще один обход - и он привел в действие звук "т", а потом юркнул в свою собственную систему. Отлично. Его подсистема чар превосходно наложилась на узор Джелерака, и между ними существовал проход... Энергия его собственного "я", просочившись, наполнила всю его систему, привела ее в действие, и он, мысленно показав нос голубоватому стражу, отделился от сплетенного им узора и очутился в своем собственном зеркале. Затем он покинул зеркало, понизил уровень его вибрации и открыл глаза. Он потянулся и улыбнулся. Дело было сделано, и он не оставил никаких следов. Вставая на ноги, он опять потянулся, протер глаза, помассировал лоб и виски. Когда он взял свой черный кристалл, чтобы отнести его на место, на него напала зевота. Но он собрался с силами, сосредоточился и произнес имя Мелиаша. Появилось изображение. - Привет, - сказал он. - Как делишки? - Холран! Что случилось? Прошло столько времени! - Я работал с этой проклятой штуковиной. Позволь сообщить тебе, что Зеркало Джелерака... - Его Зеркало для перемещения в Пространстве? - Оно самое. Я только что сделал проход в чарах для того Зеркала в Замке. - Проход? - Именно. Если до него не доберется какой-нибудь паршивый дух, то Зеркало будет действовать так, как это угодно Джелераку, и он сможет им пользоваться по своему усмотрению, но никогда даже не заподозрит, что теперь я имею доступ к его чарам, к Зеркалу, в Замок, и, при этом, совершенно свободный. - Никогда ни о чем подобном не слышал. - Это довольно-таки коварный способ, разработанный мной самим. - Что же ты собираешься делать дальше? Холран зевнул. - Пойму, когда проснусь. Сейчас мне просто необходимо принять ванну и вздремнуть. Я подыхаю от усталости. - Но это значит, что тебе удалось убедить Совет в том, что пришла пора приступить к действиям. - Оставь, Мелиаш! Ты же все прекрасно понимаешь. Мне удалось получить у них, и при этом случайно, только саму информацию о том, что вообще существуют такие штуки, как зеркала. Они не дотронутся и до пальца Джелерака, даже если он будет в перчатке. - Но тогда кто же уполномочил тебя сделать проход в его чарах? - Никто. Я сделал это по своему усмотрению. - Не будет ли у тебя неприятностей, если об этом узнают? - Не будет, потому что я теперь частное лицо. В конце совещания я, в знак протеста, вышел из состава Совета. - Я... мне очень жаль. - Ну, не в первый раз это со мной случается. Слушай, мне нужно немного отдохнуть, а то я не смогу ничего больше сделать. Пока. Он затемнил кристалл, положил его на место и пошел к двери. Выходя, он, не оглядываясь, щелкнул пальцами. Сначала Семирама не обратила внимания на стук в дверь. Но он повторился, а Лиша, которой полагалось на него отозваться, не появлялась, и она, поднявшись со своего возвышения из мехов и подушек, подошла к двери. - Да? Она приоткрыла дверь, никого не увидела и распахнула ее. В коридоре было пусто. Закрыв дверь, она вернулась в свое теплое и уютное гнездышко к старому вину и воспоминаниям. И тут в воздухе на мгновение что-то вспыхнуло, а шторы и гобелены затрепетали, словно по закрытой комнате пронесся легкий ветерок. - Госпожа моя, Семирама, королева. Я здесь. Она огляделась, но никого не увидела. - Здесь. Темноволосый человек в желтой тунике и в сапогах с меховой оторочкой стоял в ногах ее постели и, наклонив голову, глядел куда-то вправо от нее. Потом он поднял голову и улыбнулся. - Кто... кто ты такой? - спросила она. - Твой слуга, Джелерак. Мне пришлось принять другое обличье, чтобы пробраться сюда. Оно забавляет меня, и я не стал его менять. Надеюсь, что ты его одобришь. - В самом деле, - сказала она, быстро улыбнувшись. - Когда ты прибыл? - Всего лишь несколько мгновений назад, - ответил он. - Я пришел прямо сюда, чтобы засвидетельствовать тебе мое уважение и выяснить, в чем заключается затруднение, связанное с нашим Старейшим. - Затруднение в настоящий момент, - сказала она, - заключается в том, что он совершенно обезумел. - Вот как. И как давно он находится в этом печальном состоянии? - поинтересовался он, пристально вглядываясь в нее. - Около получаса. Он предвидел это и предупредил меня. Я была с ним, когда это началось. - Понимаю. Однако окрестная земля была взбаламучена волнами его Силы в течение несколько более длительного периода времени. Чем это можно объяснить? - О, - она подняла свой бокал, сделала глоток и кивком головы показала на шкафчик. - Прошу тебя, выпей со мной, если у тебя есть настроение. - Благодарю. Но я редко употребляю спиртное. Она кивнула; ей давно было известно об этом. - Он поступил так по моей просьбе. - Этим действительно объясняется то, как все это происходило. Мне показалось, что там действует и человеческий разум. Не могла бы ты объяснить мне, чем это было вызвано? - Необходимостью держать поодаль авантюристов, пытающихся прорваться сюда, пока тебя нет. Они уже стали сильно надоедать. - Но это мешало еще и мне. - У тебя есть Зеркало. - Зеркало не действует. - Я заподозрила это только прошлым вечером, после того, как услышала кое-что от Барэна, и я убедила Туалуа разобраться с этим до начала припадка. Разве ты попал сюда не обычным путем? Джелерак покачал головой и снова улыбнулся. - Мне пришлось пройти трудной дорогой. Не намекаешь ли ты на некие затеи Барэна, противоречащие моим интересам? - Я не уверена. Возможно, он тоже пытался починить Зеркало для тебя, стараясь устранить какие-либо помехи. - Посмотрим. Не заблуждаюсь ли я относительно характера проблемы, связанной с Туалуа? - Темная сущность поднимается в нем, и он борется с этим. - Хм. К несчастью, когда он в таком состоянии, с ним трудно иметь дело. Некоторые вполне достойные уважения чувства сопровождаются слишком яркими проявлениями эгоизма и самомнения. Лучше будет, если я первым делом займусь возвращением его в нормальное состояние, чтобы он помог мне избавиться от некоторых моих недугов. - Можешь ли ты действительно помочь ему, или это принесет лишь временное облегчение? - Увы, госпожа, не могу. Ибо кто способен восторжествовать над его собственной темной сущностью? Ты не знаешь, где бы я мог быстро отыскать девственницу? - Нет... Быть может, кто-нибудь из молодых служанок... Зачем она тебе понадобилась? - О, для того, чтобы привести в порядок нашего Старейшего, нужно совершить самое обычное и довольно скучное человеческое жертвоприношение. Этого не потребовалось бы, если бы я чувствовал себя получше, но сейчас дело обстоит по-другому. Не беспокойся, у меня есть заклятие, позволяющее найти девственницу, и я им воспользуюсь. Мне лучше заняться этим сейчас. Поэтому позволь мне откланяться, госпожа. - Адье, Джелерак. - Попозже мне могут потребоваться твои услуги в качестве переводчицы. - Я буду здесь. - Превосходно. Он подошел к двери, открыл ее, улыбнулся, кивнул и вышел. Семирама играла со своим зеркальцем, размышляя о том, действует ли сейчас большое Зеркало, и насколько далеко оно может перенести человека или людей. Дилвиш обвел взглядом всех присутствующих и, когда причитания Лормана немного стихли, спросил: - Кто-нибудь из вас знает, где я смогу получить в руки меч после того, как выйду отсюда? Раздалось несколько смешков, а Хогсон покачал головой. - Нет. Понятия не имею, где здесь арсенал. - Тебе придется просто пойти поискать, - заявил Деркон. - Желаю удачи. Между прочим, могу я полюбопытствовать, каким образом ты собираешься отсюда выбраться? Дилвиш поднес руку ко рту, потом опустил ее. И протянул к одному из замков. Раздался негромкий скрежет, затем что-то щелкнуло. - Ключ! - завопил Гальт. - У него есть ключ! - И весь Замок узнает об этом, если ты не будешь говорить потише! - сказал Хогсон. - Где ты его взял, Дилвиш? - Подарок от дамы, - ответил тот, открывая второй замок и стряхивая с себя цепи, и это был, во всех отношениях, самый памятный поцелуй за всю мою жизнь. - Как ты думаешь, - спросил Деркон, - не может ли этот ключ подойти к другим замкам? - Трудно сказать, - ответил Дилвиш, нагнувшийся, чтобы освободить ноги из колодок. Потом он выпрямился и пинком ноги отшвырнул в сторону цепи. - Возьми и попробуй. Деркон схватил ключ и вставил его в замочную скважину. - Нет, черт возьми! Быть может, вот этот... - Дай его сюда, Деркон! Вдруг он подойдет к моим замкам! - Сюда! - Дай мне попробовать! Пока Дилвиш растирал свои запястья и лодыжки, отряхивая грязь с одежды, Деркон пытался открыть хоть какой-нибудь из своих замков. Наконец, зарычав от отчаяния, он передал ключ Хогсону. - Там, снаружи, на полке, валяется несколько ключей, - заметил Дилвиш, когда Хогсон не сумел открыть свой первый замок. Потом он повернулся и направился к выходу. - Подожди! Подожди! - Не уходи! - Принеси их! - Принеси! Он вышел. Раздававшиеся за его спиной крики сменились проклятиями. В центре комнаты взметнулся желтоватый воздушный вихрь, и все помещение наполнилось экзотическими ароматами. Несколько лягушек материализовались в воздухе, шлепнулись на покрытый соломой пол и запрыгали по нему. Кружащаяся воздушная воронка медленно проплыла по камере и остановилась в дверном проеме. Через несколько секунд за ней показалась фигура, бросившая сквозь нее связку ключей, приземлившуюся на выступ между Вейном и Гальтом. На миг все стихло, а потом все начали взволнованно перешептываться. Фигура скрылась. Воздушная воронка позеленела. Лягушки хором заквакали. Дилвиш взял висевший на стене факел и отправился в обратный путь, стремясь следовать тем же маршрутом, по которому его приволокли сюда. В боковых туннелях происходила какая-то небезынтересная суета, но он не обращал на это внимания, даже когда ему показалось, что где-то в глубине одного из этих ответвлений чей-то глубокий и раскатистый голос позвал его по имени. Наконец он подошел к повороту, показавшемуся ему знакомым, и повернул налево. Огонь факела дрожал в воздухе, со стен капало, а с потолка свисало что-то тяжелое, жесткое и слегка подрагивало, словно дышало. Он опять повернул, на этот раз направо. На другом перекрестке он остановился и стал оглядываться по сторонам. Разве этот перекресток был здесь раньше? До сих пор он не сомневался в правильности маршрута, хотя, впрочем, он был почти в бессознательном состоянии, когда его стаскивали по лестнице и еще некоторое время после этого... Смочив слюной указательный палец левой руки, он вытянул перед собой правую руку с факелом. Потом поднял палец и почувствовал, что слева направо бежит холодная струйка воздуха. Высоко вскинув факел над головой, Дилвиш повернул направо. Еще двадцать шагов, и ему опять пришлось выбирать между ответвлениями, ведущими в противоположные стороны. Левый проход показался ему смутно знакомым, и он пошел по нему. Вскоре он оказался у подножия лестницы. Да. Он нашел дорогу. Теперь наверх. Во мраке он медленно поднимался по лестнице, и впереди показался освещенный дверной проем. Справа от него находилась стена, слева ничего не было. Добравшись почти до самого верха, он загасил факел о стену и бросил его, потому что впереди горел свет. Из-за угла справа от него еле слышно доносилась какая-то музыка. Тихонько подкравшись к углу, он выглянул. Никого не было видно, но... Там было нечто, валявшееся бесформенной массой возле сорванного со стены гобелена, и паркет вокруг влажно поблескивал чем-то темным. Он обвел глазами видимые ему простенки, пытаясь отыскать хоть какое-нибудь развешенное по ним оружие. Ничего. Главным образом, зеркала, отражавшие зал и отражения зала в других зеркалах. Лежавшее на полу нечто не шевелилось. Казалось, что влажный участок вокруг него стал немного больше. Он бесшумно прошел вперед, приблизившись к темной массе. И застыл, хотя оставалось сделать всего лишь несколько шагов. Это был демон, тот самый, явившийся за ним в отвратительную и грязную ловушку водоема; его тело было выжато, словно кусок лимона, изувечено и перекручено. Он не стал подходить ближе, но стоял, глядя на него и погрузившись в раздумья. Потом попятился. Вонь запекшейся сукровицы достигла его ноздрей. Оглянувшись через плечо, Дилвиш поглядел в дальний конец зала. Там впереди виднелся широкий проход, упиравшийся в огромные двойные двери, а в правой стене этого прохода была маленькая дверца. Дилвиш чувствовал себя все более неуютно. Ему не хотелось пересекать этот зал. Прямо перед ним, слева от гобелена и за останками адской твари находилась ниша с приоткрытой дверцей. Он направился к ней, огибая издохшее порождение тьмы и стараясь держаться как можно дальше от него. За дверцей было темно и тихо. Он отворил ее так, чтобы можно было пройти и, проскользнув внутрь, осторожно прикрыл за собой. Дверца тихонько скрипнула. Он шел по узкому коридору, и перед ним проплывали воздушные островки темно-лилового тумана, а вокруг раздавались звуки, похожие на перезвон стеклянных колокольчиков, колеблемых ветром, и разносился аромат свежескошенного поля. Он миновал буфетную, кладовую, небольшую спальню, восьмиугольную комнату, где над вырезанной в форме звезды плитой из розового камня без всякой опоры горел огонь. Во всех этих помещениях не было ни души. Из этого коридора он попал в другой, более длинный, тянувшийся в обе стороны. Где-то слева раздавались голоса, и он остановился, прислушиваясь. Слова звучали так приглушенно, что их невозможно было разобрать, и он решил, что может рискнуть и заглянуть за угол. Никого не было видно. В этом коридоре было несколько открытых дверей, и в одной из тех комнат кто-то разговаривал. Он прошел в ту сторону, держась возле стены и пытаясь найти взглядом какое-нибудь убежище, нишу, куда можно было бы спрятаться, если вдруг кто-нибудь выйдет из комнаты. Однако ничего подходящего он не высмотрел, но слова теперь можно было различать, и у него сразу же создалось впечатление, что он оказался в помещениях для слуг. Впрочем, прошло несколько минут, прежде чем ему удалось услышать что-то интересное. - ...а я говорю, что он вернулся, - сказал грубый мужской голос. - Только потому, что весь этот кавардак на время прекратился? - откликнулась женщина. - Именно. Чтобы он мог пройти. - Тогда почему же никто не видел его? - Почему это он должен показываться перед такими, как мы? Скорее всего, он сейчас наверху с Барэном или с Королевой, или они все вместе. Хотя он подслушивал еще несколько минут, больше не было сказано ничего такого, что представляло бы для него хоть какой-нибудь интерес. Но все-таки, речь, несомненно, шла о Джелераке, а слово "наверху" означало, что они находятся на каком-либо из верхних этажей. Дилвиш попятился, и он повернул назад. Еще примерно четверть часа он осторожно пробирался вперед, а потом перед ним появилась лестница. Некоторое время он, прислушиваясь, простоял под ней, а затем быстро взбежал наверх. Там был широкий коридор, даже не коридор, а скорее длинный зал, увешанный роскошными гобеленами. Дилвиш пошел вперед, пытаясь найти оружие или хотя бы услышать голоса. Он подошел к окну. И остановился. Пелена желтого тумана за окном то открывала, то закрывала дикий ландшафт внизу, освещенный лунным светом и периодическими вспышками пламени, над которыми ярко сверкали ромбоидальные фигуры, голубые и белые, парившие в небесах, словно некие бескрылые и таинственные птицы, купающиеся в воздушных потоках. В течение считанных секунд в небесах появлялись и набирали силу новые, мощные и темные протуберанцы, а старые столь же стремительно исчезали. Иногда сверкали молнии, за которыми раздавались раскаты грома. Одним словом, там не было так скверно даже во время его пути сюда. Он подумал об Арлате, Блэке и чародее Виленде. Вероятно, если кому-то из них и удалось уцелеть, то только чародею. Он отвернулся от усыпанной брызгами искр картины содрогавшегося мира, прошел по залу и оказался возле широкой, покрытой ковром лестницы, которая поднималась снизу и, поворачиваясь, тянулась наверх. На стене рядом с лестницей висели две огромные алебарды. Он подошел к ним, взялся двумя руками за рукоятку той, что находилась ближе к нему, приподнял ее, покачал головой и аккуратно опустил оружие на место. Слишком тяжела. Он надорвется, если будет таскать с собой такой груз. Он пошел дальше, и вдруг порыв теплого ветра едва не сбил его с ног, а стены вокруг, казалось, пошатнулись. Из-за угла впереди выплеснулся бурный поток и стена воды понеслась к нему. Он повернулся, чтобы убежать, но поток исчез, так и не докатившись до него. Когда он подошел к дальнему концу этого длинного и широкого коридора, стены и пол были уже сухими, но на полу билось несколько рыб. Однако, когда он повернул за угол, там были лужи. Из одной лужи вдруг поднялась призрачная рука, сжимавшая меч. Дилвиш шагнул вперед и выхватил его. Рука исчезла, а меч сразу начал таять. Он был сделан изо льда. Дилвиш швырнул его в лужу и отправился дальше. Несколько дверей выходили в этот коридор и некоторые были приотворены. Возле каждой из них он останавливался и прислушивался, хотя так ничего и не услышал, а в открытые двери заглядывал. Потом он вернулся к первой из запертых дверей и подергал ее. Заперта, и другая тоже, и третья... Пройдя весь коридор до конца, он подошел к небольшой лестнице, поднимавшейся под острым углом в левую от него сторону. Он быстро взбежал по ней. Потолок там был ниже, но ковер на полу и гобелены на стенах этого коридора были роскошнее тех, что остались внизу. Из узкого окна открывался вид на часть самого Замка. Казалось, что призрачные фигуры бродят по его стенам. В этом коридоре дверей не оказалось, и он быстро пересек его, поднялся по еще одной низкой лестнице, ведущей влево, и оказался в широком коридоре с высоким потолком; и этот коридор был освещен ярче и обставлен изысканнее и пышнее любого из тех помещений Замка, которые он видел до сих пор. Первая дверь справа была заперта, а вторая нет. Он слегка надавил на нее и застыл, охваченный вдруг внезапной уверенностью в том, что там, за дверью, кто-то находится. Он проверил свою решимость и убедился, что она не пошатнулась. Если Джелерак там и, значит, больше ничего нельзя сделать, он был по-прежнему полон решимости и готов воспользоваться крайним средством, последним оставшимся у него оружием, Ужасающими Заклятиями, которые уничтожат Замок и все то, что в нем есть, включая его самого, в огне; и этот огонь невозможно будет погасить до тех пор, пока не будет превращено в пыль и пепел все, что окажется в пределах досягаемости заклятия. Он распахнул дверь и шагнул вперед. - Селар! Ты пришел! - воскликнула Семирама и бросилась к нему в объятия. 8 Человек гигантского роста со вьющейся шевелюрой, курчавой бородой и со свежей кровоточащей раной, пересекавшей его левое плечо и спускавшейся вниз по груди и ребрам, пробирался по туннелям под Бессмертным замком, сжимая в руке огромный меч. Сражаясь во тьме, он уже прикончил в одном из проходов где-то позади безымянное чудище, жесткое как кожа, неслышно свалившееся на него откуда-то сверху. Он по-прежнему брел сквозь кромешный мрак, и его зрачки были противоестественно расширены. Его приглушенные проклятия до страстности напоминали те, что изрыгал Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор, с которым он имел встречу в верхнем зале, не столь бесшумную, но завершившуюся с тем же результатом. Он успешно спустился в эти туннели, идя по запаху, и теперь ругался из-за того, что набрел на место, где часто проносились оравы свиноподобных тварей, безнадежно перепутавшие все запахи и сбившие его со следа. Теперь он заблудился и мог лишь бесцельно идти вперед, надеясь, что ему удастся вновь набрести на след. Впрочем, больше всего он был взбешен тем, что, по его убеждению, некоторое время назад он видел нужного ему человека на одном из перекрестков туннелей. Он даже окликнул его по имени, но не получил ответа. Когда он добрался до того перекрестка, человека уже там не было, а потом он прошел еще немного по его следу и оказался там, где вонь проклятых свиней смешалась с тем запахом и поглотила его. Он подошел к перекрестку, повернул налево, добрался до следующего пересечения туннелей и опять повернул налево. Вероятно, сейчас было не столь важно, куда поворачивать. Важно было идти, не останавливаясь, и только это имело значение. Рано или поздно... Голоса! Он повернул голову. Нет. Они раздавались не позади, а где-то впереди. Он быстро пошел дальше, и голоса сделались громче. Заметив впереди еще одно пересечение туннелей, он бросился туда и встал в центре перекрестка. Потом он стал медленно поворачиваться и, наконец, оказался лицом к туннелю, уходившему вправо от него. Да. Туннель поворачивал, изгибался. И где-то за тем поворотом двигались и переговаривались люди. Не слишком торопясь, он направился туда. Навстречу ему из-за поворота уже пробивался тусклый свет. Добравшись до поворота, он увидел людей, пересекавших слева направо очередной перекресток вслед за человеком, державшим высоко над головой факел. Их было примерно полдюжины, в том числе один глубокий старец. Он не мог разобрать их слова, но они казались счастливыми. Еще они казались изможденными и оборванными, и, приблизившись, он почувствовал, что от них очень сильно пахнет, словно их долго держали взаперти в таком месте, где не было никаких санитарных удобств. Он стоял в темноте и провожал их взглядом. Через некоторое время он оказался уже в начале того туннеля, по которому они ушли. Потом он повернул в ту сторону, откуда они пришли, и пошел туда. Вскоре он вошел в просторное помещение, где низко на стене горел единственный факел. Слева от него стояла стойка с цепями и замками. По углам валялись покрытые пылью приспособления для пыток. Обнаруженный след повел его через всю эту комнату в открытый дверной проем. Здесь тоже ощущался нужный ему запах. Оказавшись в этом помещении, он сразу же уловил его. Но в дверях он был сильнее... На пороге он остановился и огляделся. В камере было пусто. Факелы еще не погасли. С колец на стенах свисали пустые цепи. По полу были разбросаны замки. Он пошел вперед, но внезапно снова остановился. Этот пол... Лезвием меча он разгреб под ногами пучки соломы. Под ними на полу было что-то нацарапано. Что-то смутно знакомое... Вдруг у него перехватило дыхание, и он попятился, словно испугавшись чего-то. На лбу выступил пот, и он пробормотал проклятие. Потом он отдернул меч и сунул его в ножны. Выйдя из камеры и вернувшись в коридор, он без труда нашел след, уловив запах человеческих тел, недавно покинувших камеру. Ему казалось, что даже свиноподобным не удалось бы полностью заглушить этот запах. Джелерак стоял перед медным кубом, возвышающимся на треножнике. Семнадцать ингредиентов различной степени омерзительности кипели в этом кубке, и струйки едкого дыма тянулись вверх, создавая аромат, который все же нельзя было назвать совершенно отвратительным. Джелерак произнес заветные слова, а потом стал повторять их, убыстряя темп своей речи. В кубке раздалось еле слышное потрескивание, и оттуда начали вылетать искры. Была создана связь, и в Джелераке, как и в объекте его внимания, стало расти тонкое психическое напряжение. Договорив фразу до конца, он стал повторять ее сначала, на этот раз еще более громким голосом и еще быстрее. Теперь смесь непрерывно шипела и разбрызгивала искры. Приблизившись к концу фразы, Джелерак широко раскинул руки, застыл на месте и почти прокричал заключительные слова. Смесь в кубке на мгновение закипела, потом замерцала ровным темно-вишневым цветом, дым заклубился, что-то ярко вспыхнуло, и от поверхности смеси отделился пучок света, зависший в воздухе над клубком и принявший форму розовой буквы, рунического начала слова "девственница". Когда эта буква окончательно приобрела форму, Джелерак произнес короткий приказ и знак медленно поплыл в сторону от него. Он опустил руки и расслабился. Потом он накрыл кубок покрывалом и направился вслед за своим созданием, сперва под арку, а затем вниз по коридору. Знак плыл на уровне глаз, и был похож на яркий луч, скользящий по волнам легкого ветерка, на озаренный солнцем парус в сумеречных морских просторах, а Джелерак величаво шествовал за ним, улыбаясь левым уголком рта. Знак двигался по извилистым лабиринтам коридоров приблизительно в южном направлении, а потом начал опускаться в первый же попавшийся лестничный колодец. Засунув руки в карманы, Джелерак спустился за ним по ступенькам до самого нижнего этажа. Там знак решительно повернул налево, и Джелерак последовал его примеру. Он проходил мимо ярко освещенных закоулков, в которых горели тонкие свечки, и его тень то становилась гигантской, то съеживалась до размеров горбатого карлика, то раздваивалась, то извивалась. Минуя кадку с дрожавшим всеми ветвями кустом, Джелерак деликатно зевнул; это был чародей - его противник, которого он когда-то, очень давно, превратил в куст и заразил тлей. Поравнявшись с ним, он небрежно сорвал листок. На стебельке выступила капля крови. Летучая мышь пролетела над его головой, трепеща крыльями в знак приветствия. В укромных нишах танцевали пауки, и крысы спешили составить ему компанию. Наконец буква, проплыв под аркой, оказалась в главном зале, и ее ровный свет отразился в зеркалах, но появился Джелерак - и все зеркала потемнели. Она провела его по залу и зависла возле парадного входа. Джелерак нахмурил брови и остановился. Потом он произнес слово-приказ, и она, скользнув вправо, проплыла в дверь, ведущую в боковую комнату. Последовав за ней, Джелерак на мгновение услышал над головой громкое тиканье больших часов. Буква пересекла узкую комнату и остановилась перед небольшой дверцей в передней стене. Все еще хмурясь, Джелерак открыл дверь, выпустил букву, вышел сам и закрыл за собой дверь. Прилегавшая к Замку территория казалась спокойной, хотя где-то внизу, за определенной чертой, Земля вздымалась и содрогалась, грохотали взрывы, и зловещие огни вспыхивали в туманной мгле. Высокая луна спряталась под маской цвета топаза. Рассыпанные по небу звезды казались маленькими и очень далекими... Джелерак вышел наружу и почувствовал, как земля слегка вздрагивает под его ногами. Теперь буква поплыла вниз к какому-то грубому подобию тропы, спускавшейся среди валунов к тому месту, где раньше был пруд, а теперь высилась небольшая гора. Джелерак спешил за ней легкими шагами, а холодный ветер трепал его плащ. Примерно посередине откоса буква проплыла направо и вверх, двигаясь над неровным и крутым склоном. Помедлив секунду, Джелерак полез за ней. Держась близко к откосу, буква продолжала свой дрейф в южном направлении. Потом внезапно она пропала. Джелерак ускорил шаги, почти побежал и, наконец, увидел ее. Обогнув большой валун, она висела в воздухе возле узкого, похожего на трещину входа в пещеру. Оттуда пробивался бледный луч света. Приближаясь, он видел, как свет в пещере становится все ярче и ярче, и, когда он уже остановился у входа, из пещеры вырвался отблеск зловещего пламени. Яркая руническая буква перемещалась из стороны в сторону, словно не желая входить туда. Но Джелерак произнес еще одно слово, и она нырнула в отверстие. Он тоже вошел, а руна опять исчезла, скрывшись за левым поворотом. Он повернул за ней, остановился и стал смотреть. Глухая стена пламени преграждала ему дорогу. Его темно-красные, почти черные языки взвивались вверх и припадали к земле, метались в разные стороны; пламя распространявшее легкий запах серы, полыхало в полнейшей тишине, и не было видно, откуда оно исходит. В воздухе, в нескольких шагах от него, неподвижно висела руна. Джелерак медленно шагнул вперед и поднял руки ладонями вверх. Держа их на расстоянии фута от завесы огня, он начал описывать ими маленькие круги. - Это не проделки Старейшего, славная ты моя, - обратился он к букве. - Не волна Силы, но добросовестно и добротно наложенные чары, причем самые необычайные. Впрочем... У каждого есть свои маленькие слабости, не правда ли? - закончил он, резко согнул пальцы и широко раскинул руки. Потом он опустил их, и огненная завеса раздвинулась, как шторы на окне. Между языками пламени образовался проход, и буква прошмыгнула в него. Пройдя вслед за ней, Джелерак посмотрел на спящего коня и на спящую белокурую девушку, спасенную им от участи, уготованной Дилвишу. Опустившись на ее лоб, буква уже начала гаснуть. Он встал на колени и нагнулся к нежному лицу, пристально вглядываясь в него. Потом поднял руку и ударил спящую девушку по щеке. Она открыла глаза. - Что?.. Кто?.. Потом она встретилась взглядом с глазами Джелерака и застыла. - Отвечай на мои вопросы, - сказал он. - Последний раз я видел тебя среди сияющих башен с человеком по имени Дилвиш. Как ты попала сюда? - Где я? - спросила она. - В пещере, на склоне рядом с Замком. Дорога сюда была преграждена очень любопытными защитными чарами. Кто опустил эту завесу? - Не знаю, - сказала она. - Я даже не знаю, как оказалась здесь. Он, не отрываясь смотрел ей в глаза. - Ты помнишь, что было с тобой перед тем, как ты заснула? - Мы тонули в грязи... у самого края водоема. - "Мы"? Кто там еще был? - Мой конь - Буревестник, - сказала она, протянув руку и поглаживая шею спящего животного. - Что случилось с Дилвишем? - Он вместе с нами переходил водоем и вместе с нами застрял в грязи, - сказала она. - Но появившийся демон вытащил его и уволок на холм. - И ты видела его в последний раз? - Да. - Он был унесен в Замок или нет? Она покачала головой. - Этого я уже не видела. - Что было потом? - Не знаю. Я проснулась здесь. Только что. - Это становится утомительным, - заметил Джелерак, поднимаясь на ноги. - Вставай и иди за мной. - Кто ты такой? Он засмеялся. - Я тот, кому нужны твои особые услуги. Сюда! Он махнул рукой назад, в ту сторону, откуда пришел. Она сжала губы и встала. - Нет, - сказала она. - Я не пойду с тобой, пока не узнаю, кто ты такой и чего хочешь от меня. - Ты раздражаешь меня, - сказал он и поднял руку. Почти в тот же самый миг она тоже вскинула руку очень похожим жестом. - Вот как! Тебе действительно известно кое-что из области Знания! - Думаю, что мне известно не меньше, чем многим другим. - Спать! - внезапно приказал он, и глаза ее закрылись. Она пошатнулась. - Теперь открой глаза и делай то, что я тебе говорю: иди за мной. - И хватит демократии, - добавил он, поворачиваясь, чтобы уйти, и она пошла следом за ним. Он вывел ее в темноту ночи и повел вниз по крутому склону к тропинке, а вдали вспыхивали огни Очарованной земли. Они шли за Лорманом, а Лорман следовал за волнами Силы. Поднявшись вверх по темной лестнице, они пересекли зал, остановившись только затем, чтобы взглянуть на изувеченное тело их подохшего демонического мучителя, и это зрелище одновременно навело на них ужас и привело в восхищение, а потом они прошли по узкому коридору и повернули направо. Миновав еще одну лестницу, они направились дальше, пробираясь в переднюю часть здания и двигаясь в северном направлении. - Я начинаю чувствовать это, - прошептал Деркон Хогсону. - Что? - спросил тот. - Присутствие чего-то огромного и безумного. Великую Силу, исходящую от него и сотрясающую Землю снаружи. Я... это страшно. - Во всяком случае, это чувство я с тобой разделяю. Одил ничего не говорил. Гальт и Вейн шли позади, держась за руки. Стены тускло мерцали, иногда становились прозрачными, и в их глубинах плясали смутные тени. Мимо них пронеслись клубы зеленого дыма, и они отпрянули в испуге. Чья-то огромная волосатая морда сурово и печально посмотрела на них сквозь дыру в потолке, а потом что-то вспыхнуло, и она исчезла, разразившись диким хохотом. У первого же окна они остановились, выглянули наружу и увидели Очарованную землю и скелетообразных всадников на скелетообразных лошадях, уносившихся в небо сквозь клубящийся дым. - Мы приближаемся! - хрипло проговорил Лорман таким голосом, что остальным показалось, будто он закричал. Наконец они вышли на галерею с длинными рядами окон, из которых открывались различные виды на быстро меняющийся ландшафт. Сама галерея была пустым и тихим местом, где не происходило никаких противоестественных явлений, вроде тех, свидетелями которых им довелось стать во время длинного пути. Как только они вышли на галерею, их сразу же охватило ощущение того присутствия, которое еще раньше почувствовал Деркон. - Это то самое место, да? - спросил он. - Нет, - ответил Лорман. - То место находится наверху. Безумный Туалуа видит там свои сны и оттуда посылает свои кошмары, чтобы губить мир. Вероятно, там есть еще две смежные галереи. По всей видимости, для наших целей наиболее подходит самая северная. А это значит, что нам придется пройти сквозь его Темницу, чтобы добраться туда. Но если нам это удастся, то больше никаких препятствий не предвидится, и дорога перед нами будет открыта. - Если нам все-таки повезет, и мы уцелеем, мы что, действительно попытаемся убить его? - поинтересовался Одил. - Мне ужасно не хотелось даром терять такую Силу... - сказал Вейн. - ...когда мы уже проделали такой путь, чтобы добраться до нее, - добавил Гальт. - Но мы дали клятву и должны соблюдать верность ей, - сказал Лорман, хихикнув. - Конечно, - сказал Деркон. Хогсон кивнул. - Если от меня будет хоть что-то зависеть, - сказал он, - некоторая часть этой Силы будет использована должным образом. - Хорошо, - сказал Одил дрогнувшим голосом. Они прошли по галерее, задерживаясь возле окон, чтобы посмотреть на полыхавшие вдали зарницы. Добравшись до комнаты, где находилась Яма, они осторожно прокрались внутрь, держась поближе к стене. Время от времени в глубинах Ямы раздавались всплески. Поглядев друг на друга, они стали обходить Яму, прижимаясь спинами к стене. Никто ничего не говорил. И только когда они уже выбрались из комнаты и приблизились к дальней галерее, некоторые из них осознали, что все это время они шли, затаив дыхание. Поспешно отступив по галерее, они свернули за первый же попавшийся угол, и комната Туалуа, наконец, скрылась за поворотом. Они оказались в большой, тускло освещенной нише, из окон которой открывался более приближенный вид на залитый лавой меняющийся мир. - Хорошо, - объявил Лорман, меряя шагами нишу. - Здесь сильные волны Силы. Мы должны встать в круг. Навести фокус будет довольно просто, и я позабочусь о том, куда его направить. Нет. Ты, Хогсон, иди сюда. Ты произнесешь последние слова Погибельного Заклятия. Лучше будет, если их скажет белый маг. Деркон, встань туда! У каждого из нас будет своя роль в этом деле. Сейчас я их распределю между вами. Мы превратимся в линзу. Вон туда, Одил. Шесть чародеев по очереди заняли свои места, встав в круг, освещавшийся ярким заревом горевшей Земли. Мимо окон проплыло приведение без головы, за которым прошествовали еще пять призраков; последний из них бил в барабан, попадая в такт со взрывами извергавшихся внизу вулканов. - Это хорошее предзнаменование или дурное? - спросил Гальт у Вейна. - Большинство предзнаменований отличается тем, - ответил тот, - что об этом можно с уверенностью судить только потом, когда уже слишком поздно. - Я боялся, что ты скажешь именно это. - Теперь слушайте меня, - приказал Лорман. - Вот что вы должны делать... Дилвиш приподнялся на локте. Семирама улыбнулась ему. - Сын Селара, - сказала она, - я была рада, что бы из этого не вышло потом, встретиться и познакомиться с тобой, ведь ты так похож на того, другого. - Она поправила простыни и снова заговорила: - Что касается Джелерака, то мне не хочется верить в то, во что я теперь вынуждена поверить, ведь он всегда был мне другом. Но еще до твоего появления я обо всем уже почти догадывалась. Да, в мое время тоже хватало жестокости, и я давно к этому привыкла. И мне некому было больше хранить верность в наши дни и в этом месте... Но теперь... - Она села. - Теперь я чувствую, что пришло время исчезнуть, поручив его собственной судьбе. Пройдет совсем немного времени, и даже сам Старейший выступит против него. Тогда он будет слишком занят и не сможет преследовать нас. Зеркало для перемещения в Пространстве снова действует. Давай скроемся сквозь него вместе. И мы быстро завоюем целое царство, ведь у нас есть твой меч, а мне подчиняются некие силы... Дилвиш неторопливо покачал головой. - У меня была ссора с Джелераком, и я должен свести с ним счеты. Только после этого я смогу покинуть Замок, - сказал он. - Но если мы уж заговорили об оружии, то мне бы очень пригодился меч. Она подалась вперед и обвила его руками. - Должен ли ты настолько походить на своего предка? - спросила она. - Я предупреждала Селара, что ему нужно держаться подальше от Шоредана. Я знала, что произойдет; ты точно так же бросишься навстречу своей судьбе... Что это, проклятие всего твоего рода или только мое? Он обнял ее и сказал: - Я должен. - То же самое я уже слышала от него и при весьма схожих обстоятельствах. У меня такое ощущение, будто я вдруг начала перечитывать старую книгу. - В таком случае, я надеюсь, что в этом издании будет несколько более счастливый конец. Прошу тебя, не делай мою участь более печальной и суровой, чем она уже есть. - Это всегда в моих силах, - сказала она, улыбнувшись, - если, конечно, мы будем вместе. Но если твоя попытка окажется удачной, ты заберешь меня с собой? Странный свет, проникавший в окна за его спиной, позволил ему вглядеться в ее лицо, и он, как и его предок веком раньше, ответил "Да". Потом они встали, поправили одежду, и Семирама отправила Лишу за оружием. Они выпили по бокалу вина, и ее мысли снова вернулись к Джелераку. - Он свалился, - сказала она, - с очень большой высоты. Я не прошу тебя простить то, что прощению не подлежит, но помни, что он не всегда был таким, как сейчас. Было время, когда он и Селар даже дружили. - Было такое время? - Потом они поссорились. Из-за чего, я так никогда и не узнала. Но все же когда-то они были друзьями. Прислонившийся к спинке кровати Дилвиш глядел в свой бокал. - Возникает странная мысль, - сказал он. - Что такое? - В тот раз, когда мы с ним повстречались, он мог просто устранить меня, прикончить на месте, заворожить, чтобы я погрузился в сон, отвести от меня мои мысли, чтобы я утратил представление о самом его существовании. Интересно... Может быть, его особенная жестокость ко мне была вызвана именно моим сходством с Селаром? Она покачала головой. - Кто знает? Я сомневаюсь в том, что даже он сам в полной мере осознает причины всех своих поступков. Отпив немного вина, она подержала его во рту. - А ты? - спросила она, сделав глоток. Дилвиш улыбнулся. - А разве я исключение? Мне известно достаточно для того, чтобы мои действия казались мне оправданными. Абсолютное знание я оставляю Богам. - Очень великодушно с твоей стороны, - сказала она. Раздался тихий стук в дверь. - Да? - крикнула она. - Это я. Лиша. - Входи. Вошла служанка, несущая что-то завернутое в зеленую шаль. - Нашла? - Несколько штук. В одной комнате наверху, которую мне как-то показывали. Она развернула шаль, в которой было спрятано три меча. Дилвиш допил вино и поставил бокал. Потом приблизился и стал по очереди пробовать их в руке. - Этот годится только для парадов. Он отложил его в сторону. - А вот это неплохое оружие, но другой меч немного потяжелее и у него получше острие. Но тот лучше заточен... Он повертел ими, попробовал, как они входят в ножны и остановил свой выбор на втором. Потом повернулся и обнял Семираму. - Жди меня, - сказал он. - И готовь свои вещи, чтобы нам не пришлось задерживаться. Кто знает, чем все это кончится? Он поцеловал ее и пошел к двери. - До свидания, - сказала она. Когда он шел по коридору, странное чувство овладело им. Раньше здесь раздавались шорохи и поскрипывания, теперь же ничего не было слышно. Воцарилась необычайная тишина, полная напряженного ожидания, гудящая в ушах, как это бывает между двумя ударами громоподобного колокола. Ощущение неотвратимости надвигающейся угрозы поразило его подобно электрическому заряду, вызвав в нем панический страх, и он, не отдавая себе в этом отчета, начал бороться с ним, выхватив меч до половины и сжимая его рукоятку побелевшими пальцами. Барэн в седьмой раз пробормотал богохульное проклятие и опустился на пол среди своих колдовских принадлежностей. Слезы изнеможения хлынули из его глаз и потекли по щекам, пропадая в усах. Неужели сегодня он не может ничего сделать, как надо? Семь раз он уже вызывал духов стихий, заряжал и посылал в Зеркало Джелерака. И почти сразу же все они исчезали. Кто-то держал Зеркало открытым. Быть может, сам Джелерак готовился к возвращению? А вдруг он сейчас появится в Зеркале, выйдет из его рамы и уставится на него немигающим взглядом своих древних глаз, читая все тайны его души так, словно они написаны у него на лбу? Барэн всхлипнул. Это так несправедливо, пасть жертвой чьего-то предательства, когда собственное вот-вот должно было привести к успеху. А теперь, в любую секунду... Но Джелерак за стеклом все-таки не появился. И значит мир еще не рухнул. И быть может, какая-то иная сила была ответственна за уничтожение его духов. Но какая же, в таком случае? Он потряс головой, избавляясь от посторонних мыслей и заставляя себя думать. Если это не Джелерак, то, значит, кто-то другой. Но кто же? Конечно, чародей. И могущественный. Решивший, что пришло время заявиться сюда и взять все в свои руки... Но лишь его собственное лицо глядело на него из зеркала. Чего же тогда дожидается этот другой? Странно. Досадно. Но если это какой-нибудь незнакомец, то неужели нельзя будет с ним договориться, подумалось ему. Ведь он же очень много знает про Замок. И сам он превосходный чародей... Так почему же ничего не происходит? Он протер глаза. С трудом поднялся на ноги. Сегодня был очень скверный день. Потом он подошел к маленькому окну и выглянул. Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что что-то было не так, и еще несколько мгновений потребовалось ему, чтобы понять, в чем дело. Очарованная земля снова перестала изменяться. От нее валил дым, но она застыла, и над ней по-прежнему светила луна. Когда же это случилось? Должно быть, не очень давно... Это означало, что в сознании Туалуа наступило очередное временное затишье. Вполне возможно, что именно сейчас нужно было приступать к решительным действиям, к захвату власти. Он должен спуститься вниз, схватить эту сучку, считающую себя королевой, притащить ее к Яме, пока кто-нибудь не появился из Зеркала, чтобы опередить его. Торопливо пересекая комнату, он бросил взгляд на начертанный им узор сдерживающих чар. Когда он подошел к двери, его внезапно охватило оцепенение и закружилась голова, да так, что он едва не потерял равновесие. Нет! Не сейчас! Нет! Он распахнул дверь и бросился к лестнице, уже понимая, что на этот раз происходит действительно нечто необычайное. К нему не только вернулись все его страхи, но возникло предчувствие надвигающейся угрозы, против которой были бессильны все его чары и заклинания. Казалось, что весь Замок словно затаил дыхание в ожидании неотвратимо надвигающегося грандиозного события, которое вот-вот должно было произойти. Видимо, это зловещее предчувствие каким-то образом передалось даже великому Туалуа, заставив его успокоиться хотя бы на время. Казалось... Он подошел к лестнице, поглядел вниз и поежился. Потом стиснул зубы, вытянул вперед руку и сделал первый шаг... Исполинские древние сооружения, производящие такое сильное впечатление, обычно создаются не людьми. Большинство древнейших городов обязаны своим происхождением архитектурным затеям богов и полубогов, и Бессмертный замок тоже не был исключением. Поэтому это гигантское строение в Кэннейсе, воздвигнутое раньше любого города, и в течение многих веков служившее самым различным мыслимым и немыслимым целям, становившееся королевским дворцом и тюрьмой, борделем и университетом, монастырем и логовом вампиров, изменявшее, по преданиям, даже свою форму, чтобы соответствовать потребностям своих обитателей, прониклось отголосками давно минувших веков и, как утверждает кое-кто шепотом (отводя глаза и делая жесты, отгоняющие нечистую силу), превратилось в реликвию, оставшуюся на Земле с тех самых незапамятных дней, когда по ней ходили Старые Боги, в связующее звено между ними и Землей, в их забаву, в специальное устройство или даже в непостижимую живую сущность, созданную теми Высшими Силами, чье могущество в неизмеримой степени превышает возможности человечества, которое они благословили или прокляли искрой сознания и тем зудом любопытства, из которого зародилась душа, и люди стали превосходить волосатых обитателей деревьев, хотя кое-кто почему-то считает своими родственниками, а смысл этого известен лишь тем дивным существам, которым Замок служил когда-то местом межпространственного общения, но потом эти существа погрузились в блаженство высших сфер, оставив позади незрелые плоды своего вмешательства в дела в общем-то вполне удовлетворенных жизнью обезьяноподобных; и, по мнению некоторых метафизиков, Замок был создан там, где не властно время, за пределами духовных и физических субстанций и, следовательно, не может считаться частью этого грубого мира, в который он был лишь перенесен, и состоит он из равных частей добра и зла и их более интересных компонентов, любви и ненависти, в сочетании с красотой, несущей в себе и зло, и добро, и наделен аурой, поглощающей, впитывающей в себя как губка психическую энергию, но не всю без разбора, и он живой в том смысле, в котором можно назвать живым человека, у которого действует всего лишь небольшая часть правого полушария головного мозга, и он прикован к пространству и ко времени усилием воли, несовершенной, ибо разделенной, но все же превосходящей любые земные представления и превратности по тем неземным причинам, которые не станет называть во второй раз метафизик. Конечно, более здравомыслящие теоретики полагают, что все это не так. Старые здания, даже исключительно хорошо построенные, подвержены влиянию времени и событий, и их окрестности имеют большое отношение к тому, какая физическая или психическая атмосфера складывается за их стенами, в особенности это относится к зданиям, расположенным в горных районах, потому что на них оказывают воздействие самые разнообразные метеорологические и сейсмические условия. И уж конечно, и это не подлежит сомнению, когда люди поселяются в таком здании, оно проявляет себя почти в полном соответствии с их ожиданиями, что свойственно и всему миру в целом. Такова его восприимчивость. Переполненная демонами и чародеями обитель Старого бога снова менялась. Проявлялись другие стороны ее сущности. Но, конечно, подлинное испытание Замка началось в тот момент, когда несовершенной воле, от которой зависело само его существование, был брошен вызов и теперь что-то должно было возобладать, добро или зло. 9 Тихонько напевая что-то, Джелерак, наклонившись далеко вперед, толкал перед собой тачку, стараясь удерживать ее в таком положении, чтобы она не перевернулась. В ней, распростершись, лежала Арлата из Маринты, все еще находившаяся в трансе; ее ноги были привязаны к ручкам, а руки свисали вниз и назад - к двум концам железной скобы, выступавшим по обе стороны тачки над колесом. Под ее плечами на дне тачки лежала кипа мешковины, подсунутая для того, чтобы она могла дышать полной грудью. Ее туника была распахнута, а верхнюю часть живота пересекала проведенная пунктиром красная линия, разделявшая его посередине. На ее груди валялся мешок с дребезжащими инструментами. Он шел по выходившему на запад и на восток коридору, направляясь в сторону Ямы Туалуа, и стаи пакостных тварей бежали за ним, издавая ликующие звуки. Он шел, а воздух вокруг становился все теплее и влажнее, и тяжелый запах сгущался. Улыбаясь, он преодолел во тьме последние несколько футов и прошел под низким сводом в комнату. Провезя тачку по загаженному навозом полу, он осторожно поставил ее возле восточного края Ямы. Выпрямившись, он потянулся, вздохнул, зевнул, потом распахнул мешок и достал оттуда три длинные спицы и зажим, из которых быстро собрал треножник. Опустив его на пол между ручками тачки, он водрузил на него свой излюбленный медный кубок и вывалил в него тлеющий древесный уголь из висевшего на правой ручке небольшого ведра с дырками. Потом он стал раздувать угольки, и они замерцали веселыми огоньками, а затем, извлекая из нескольких небольших мешочков пригоршни порошков и трав, он побросал их в кубок, и оттуда поднялась толстая, отвратительно пахнувшая струйка дыма, и тошнотворно сладкий запах медленно распространился по всему помещению. Крысы, выбежавшие из своих нор на каменные плиты, закружились в танце, а он, опять напевая что-то себе под нос, достал из мешка короткий и широкий нож с треугольным лезвием, потрогал его острие, провел большим пальцем по всем трем заточенным краям, приложил его на мгновение к верхней точке проведенной им линии, находившейся между розовыми сосками грудей Арлаты, улыбнулся, кивнул и отложил его в сторону, ей на живот, чтобы он находился под рукой. Потом он извлек из мешка кисть и несколько маленьких запечатанных флакончиков, опустил мешок на пол рядом с собой, встал на колени и открыл первый флакон. Летучие мыши описали над его головой полукруг и снизились, почти повторив точные и уверенные движения его руки, начавшей выводить на полу красной краской затейливый узор. Он углубился в работу и вдруг почувствовал сильный озноб, а крысы прекратили свой танец. Стихли шорохи и попискивание, и наступила полнейшая тишина, неимоверно напряженная, сковавшая, казалось, весь мир. Словно какой-то звук, такой высокий, что его невозможно было услышать, постепенно понижался, приближаясь к той точке, где он неминуемо превратится в невыносимый для слуха пронзительный визг. Он вскинул голову, будто прислушиваясь. Потом взглянул в сторону Ямы. Конечно, это какое-то очередное чудачество Старейшего. Скоро со всем этим будет покончено, хотя бы на время, как только он вырвет сердце из груди этой девушки и выплеснет ее жизненную силу во взбаламученные волны рассудка Старейшего. Во всяком случае, этого времени ему хватит, чтобы получить нужную ему помощь и направленную, животворную энергию из Ямы. А потом... Он задумался, пытаясь вообразить, как будет умирать подобное существо. Вероятно, придется приложить немало усилий. Но вскоре Туалуа станет опасным и не только для всего остального мира, но и лично для него, Джелерака. Он облизал губы, представив себе ту эпическую битву, которая неминуемо должна была разразиться в самом ближайшем будущем. Он понимал, что ему не удастся выйти из нее невредимым, но столь же ясно осознавал, что, в том случае, если жизненная энергия Старейшего перейдет к нему, он получит такую Силу, которой у него никогда не было, и он станет богоподобным, способным противостоять самому Хогонде... При мысли о бывшем враге, а впоследствии повелителе, он помрачнел лицом. И тут ему на секунду вспомнился Селар, отдавший жизнь во имя истребления этого могущественного существа. Странно, как черты его лица смогли сохраниться в веках и повториться в о