я закрыл пробку и отдал бутыль. - Спасибо, - выдохнул я и стал с любопытством оглядывать место прибытия. Когда мы подъехали чуть ближе, я услышал какой-то низкий бубнящий звук, похожий на гул множества голосов. Я перевернулся в более удобное положение и немного обследовал свое тело. Удивительно - больше у меня нигде ничего не ныло и не тянуло. Пока я спал, все боли исчезли. Усталость тоже как рукой сняло - я даже не верил, что могу чувствовать себя настолько хорошо. Когда мы наконец-то подъехали к воротам, дядя Джордж помахал двум вооруженным охранникам, и они впустили нас внутрь. - Доброе утро, - сказал он. - Есть добрые новости? - Нет, - ответил тот, что стоял слева. - Но и дурных вроде как тоже. - Прекрасно. Сразу за воротами я увидел военный лагерь. Судя по всему, когда-то на этом месте была мирная зеленая лужайка. Теперь же траву на ней немилосердно вытоптали. Кругом сновали люди, которые чистили оружие, натирали до блеска шлемы, приводили в порядок нагрудные щитки и налокотники. Тут и там дымили походные кухни, распространяя густые ароматы бульона и чая. Справа - обедали, слева - обучались рукопашному бою. - Что, ожидается какое-то нападение? - спросил я. - И да, и нет, - как всегда уклончиво ответил дядя. Еще во время редких приездов дяди Джорджа к нам я заметил, что он не отличается многословием. Если он и говорил что-то, то никогда нельзя было понять, что именно он хочет сказать. И все же я знал, что в случае необходимости дядя Джордж может выразить свои мысли предельно ясно. Значит, сейчас был просто не тот случай. Мы свернули на какую-то узкую дорожку, которая привела нас на задворки усадьбы. Дядя остановил телегу у конюшни, слез, после чего передал ее на попечение конюха, который тут же вышел нам навстречу. Спрыгнув с телеги, я бодро зашагал следом за ним по украшенной флагами вязовой аллее, которая вела к задней стороне усадьбы. - Есть хочешь? - спросил дядя, как только мы вошли в дом. Я кивнул. На самом деле я не просто хотел есть - я прямо умирал с голода. - Я тоже, - сказал он. - Пойдем, покажу тебе комнату, где ты сможешь умыться и привести себя в порядок, пока кухарка соберет нам поесть. Встретимся вон там, за большим столом, - добавил он, указывая через раскрытую дверь куда-то направо. - И поторопись. Комната, в которую он меня привел, была ничуть не больше той, что я занимал у себя дома, зато выглядела гораздо опрятней. Я распахнул ставни, с удовольствием вдохнул свежий воздух и полюбовался видом из окна, который состоял из нескольких могучих деревьев и пары дворовых построек Затем я наполнил водой таз, снял рубашку и начал мыться. Потом я решил, что помыться мне лучше всего полностью, и скинул с себя все остальное. Я извел на себя несколько тазиков воды и добрую пригоршню шампуня, после чего как следует растерся полотенцем. Затем открыл платяной шкаф, о котором говорил мне дядя, и стал подыскивать себе одежду. Напоследок я тщательно причесал волосы, вычистил ногти и прополоскал рот. Только после этого я отправился в небольшую комнату, расположенную за кухней. Еще издали я услышал знакомые голоса. Один из них принадлежал моей тете, Мерил, а другой... - Барри! - воскликнул я сразу же, как зашел. Он поднялся из-за стола и слегка улыбнулся мне: - Слышал, что с тобой приключилось. Я кивнул. - Выглядишь вполне сносно, - добавил он. - Ты тоже, - сказал я, на что Барри ответил кривой усмешкой. Обняв для приличия тетю Мерил - высокую темноволосую даму с чуть заметным шрамом над левой бровью, - я уселся за стол и стал накладывать себе на тарелку еду. Затем по очереди оглядел присутствующих. Барри положил вилку и сказал: - Я прибыл сюда еще вчера. Когда я увидел, что попал в разрушенный город, то сразу понял, что Бекки ошиблась и перепутала сигналы. Было ужасно темно, поэтому я не сразу сориентировался. Но потом все-таки сообразил, что нахожусь абсолютно в другом конце города. Пришлось два часа топать пешком до места, где спрятан транскомп. - Ну и?.. - не выдержал я. - Не было там... Барри покачал головой. - Не было ни Тома, ни каких-либо следов его пребывания, - ответил он. - Я посветил себе спичками, когда спустился в бункер, - там везде был свежий нетронутый слой пыли. На земле следов я тоже не обнаружил - кроме своих собственных. В общем, похоже, что в последнее время в этих местах никто не появлялся. Ну, тогда я настроил транскомп и перебросился сюда, чтобы сообщить, что тебя следует искать где-то здесь. Дядя Джордж кивнул: - Мне лично все стало ясно. Нетрудно было догадаться, что после перемещения ты окажешься примерно на том же расстоянии от нас, что Барри - от транскомпа в том центре, куда забросила его Бекки. - Понятно, - спокойно произнес я. - Значит, папа не был в мертвой зоне. Но тогда, выходит, он должен быть здесь? Так он здесь - или нет? Дядя Джордж отвернулся. На несколько секунд повисло молчание, а потом тетя Мерил отрицательно покачала головой. - Боюсь, придется тебя огорчить, - промолвила она. - К нам он тоже не перемещался. - Что вы хотите этим сказать? - спросил я. - Мы же рассчитали единственно возможные варианты. Либо та зона - либо эта. - Видишь ли.., нет, - пробормотал Барри. - Первоначальное положение стрелки оказалось верным. Я нахмурился: - Не понимаю. Даже если это и так, мы же заблокированы от черных зон. Невозможно перейти туда через наши машины. Он посмотрел на тетю Мерил. - На самом деле это не совсем так, - мягко возразила она. - С помощью определенной настройки возможно. Дело в том, что существуют пиратские установки. - Пиратские транскомпы? - переспросил я. - Впервые о таком слышу. - У тебя еда стынет, - вставил дядя Джордж. - Я не хочу есть. - Хочешь, хочешь, - сказал он. - Ешь, а мы пока разъясним тебе немного, что к чему. Я начал есть, и голод тут же захватил надо мной власть. Теперь меня было уже не остановить. - Твой отец переместился в третью черную зону, - начала рассказ тетя Мерил. - Раньше это была белая зона, но несколько лет назад "черным" удалось подчинить ее себе. Я кивнул, продолжая жевать. Разумеется, я знал об этом. - Но они захватили ее не полностью, - продолжала тетя. - Возникло движение сопротивления, появились партизанские отряды. У них есть свои собственные транскомпы, и мы поддерживаем с ними связь. С первых дней завоевания белые зоны, как могут, помогают им. - Папа тоже об этом знал? - спросил я. - Да. Он долгое время поддерживал связь с одним из таких отрядов. Скорее всего "черным" в конце концов удалось перехватить его сигнал. Они уже многие годы охотятся за частотами белых центров. Кстати, у них тоже есть свои пиратские станции - почти во всех белых зонах. Но этого им мало. Ведь доступ к самой станции - а значит, и к делам центра - открывает новые возможности для их подрывной деятельности. - Вы просто убили меня этой новостью, - сказал я. - "Черные" очень долго пытались вычислить ваш код, - продолжала тетя, - и это им все-таки удалось. Судя по всему, произошло вот что: кто-то переместился к вам на станцию, и Том вступил с ним в схватку, а потом сбежал на одну из пиратских установок... - Так, значит, если вы знаете частоту этой установки, мы сможем переместиться туда и освободить его? - Не все так просто, - ответила тетя. - Как только Том перебросился туда и рассказал, в чем дело, они неминуемо должны были засекретиться и изменить сигналы. Судя по всему, они так и сделали, потому что, сколько мы ни пытались пробиться к ним по старому коду, у нас ничего не получилось. - Но это может означать и то, что все они погибли, а установка просто взорвана! - выкрикнул я. - Наверное, "черные" сначала вышли на партизанский код, а потом путем перехвата поймали сигнал отца. После этого они заслали в нашу зону лазутчика - чтобы разобрался с отцом, - а сами напали на партизан и уничтожили их... - Да нет же, - успокоил меня дядя Джордж. - По частоте можно определить лишь общее направление, а не сам источник сигнала. "Черные" могут и не знать их точный код - они ведь только перехватывают, а не перемещаются. Все, что в их силах, - это перехватить спектр поступающих сигналов. В конце концов, не только ваша станция подверглась... - Постойте-постойте, - перебил я его, откладывая в сторону вилку. - Если я правильно понял, то это нечто вроде войны? - Пожалуй, - кивнула тетя. - Подпольная борьба велась с первых дней завоевания, и все это время белые зоны поддерживали повстанцев. Но настоящий конфликт разгорелся только сейчас. - А что, собственно, такое произошло? - Просто повстанцы последнее время заметно окрепли, - пояснила она. - Им удалось захватить довольно большие территории, включая крупные промышленные города. Стало ясно, что, если так пойдет дальше, они обязательно добьются своего. Разумеется, "черные" в первой зоне всполошились и бросились спешно уничтожать все связи повстанцев с "белыми". Кроме того, нам теперь самим приходится думать, как бы они на нас не напали. Некоторое время я молча вглядывался в лицо Барри. - Ты знал это? - спросил я. - Ну, знал, - ответил он. - И почему же, интересно, ты не сказал об этом мне? - Меня просили не говорить. - Кто просил? - Родители. И твой отец тоже. - А почему они запрещали тебе об этом говорить? - Не знаю. Я снова посмотрел на тетю Мерил. - Ну так почему же? - спросил я. - Почему вы вообще все от меня скрываете? - Давай-ка доедай, - велел дядя Джордж. - Нет, я хочу знать почему! - Я сказал: доедай, - повторил он. - Потом поговорим. Я еще раз обвел всех настороженным взглядом и понял, что по крайней мере сейчас мне от них ничего не добиться. И я снова взял в руки вилку... Глава 8 Нет, похоже, мне суждено до конца дней своих жить среди тайн, которые так и останутся нераскрытыми. В принципе к такому положению вещей я привык с детства - как и другие дети в подобных семьях. Не спорю, это вполне логично. Мы же ходим в школу, заводим себе друзей в тех городах, где базируемся, то есть общаемся с людьми точно так же, как и все остальные. И если бы я в раннем возрасте узнал обо всех делах нашей семьи, я мог бы по глупости проболтаться - и поставил бы своих родственников в неудобное положение. Поэтому, когда я был маленький, мне особо ничего не рассказывали - хотя я и догадывался, что вокруг меня происходит что-то необыкновенное. Дети всегда чувствуют это, даже если не понимают. Вот тогда у меня и началась эта "секретная" паранойя. Всю жизнь мне доверяли что-либо только в случае крайней необходимости. Как я уже говорил, в детстве меня это нисколько не удивляло, хотя иногда я все же задавался вопросом - а так ли строго подходят к этому в других семьях? Помню, как родители часто обрывали разговор, если в комнате появлялся я, и украдкой шептали друг другу: "Потом" или: "Подожди - вот он уйдет". Согласитесь, это любого разозлит - если с ним обращаться, как с какой-то бесчувственной куклой. И вот теперь опять! Я все понимаю. Случилось что-то действительно из ряда вон выходящее, если даже лужайку перед домом Кендаллов отдали под военный лагерь. Но раз уж мне все равно рассказали про повстанцев в черной зоне, про то, что папа сейчас у них, - почему бы не открыть карты до конца? Завтрак закончился в полном молчании. Я ждал, что, может быть, кто-нибудь соизволит хотя бы объяснить мне причину такого поведения. Однако никто не произнес ни слова, пока все не закончили есть, и тогда дядя Джордж сказал: - Далеко не забредай. - Хорошо, - согласился я. - Но почему? - Просто не надо - и все. - Ладно, погуляю где-нибудь за домом. Он кивнул. Я хлопнул задней дверью и вышел на аллею. Мне хотелось побыть одному - я так и заявил Барри, когда он порывался пойти вместе со мной. Через некоторое время я вышел к небольшому ручью, уселся на тенистом берегу и принялся швырять в воду камешки. Это уже даже больше, чем привычка, - все от меня скрывать. Вот родители Барри, например, рассказали ему про войну в третьей зоне, а мой отец не только не посвятил меня, но еще и Барри велел молчать. О чем это говорит? Просто родители Барри доверяют ему, а мой отец мне - нет. Но ведь если ты хочешь узнать, можно ли доверять какому-то человеку, нужно же сначала доверить ему хоть что-нибудь и посмотреть!.. Я бросил следующий камешек с особенным жаром - так, что он ударился о какой-то выступ среди ручья и рикошетом отскочил на другой берег. Вообще-то я терпеть не могу всякие мрачные раздумья по поводу собственной неполноценности. Охота была тратить время на такую чушь! Конечно, раньше меня иногда посещали подобные мысли, но я всегда старался их отогнать, так как понимал, что скрытность родителей полностью оправдана. Только все они словно сговорились относиться ко мне как к недоумку. Барри, значит, можно все знать - мне ничего. Бекки с мамой тоже вечно о чем-то шептались - и боялись, как бы я не услышал. Дейву тоже - уж в этом я не сомневаюсь - известно побольше моего... Не знаю, сколько часов я просидел на берегу этого дурацкого ручья - и никто не пришел за мной, никто даже не окликнул. Иногда я вставал и переходил на другое место, потому что в том кончались камушки. Небо все больше зарастало тучами. Ну давай же, полей меня - мысленно подзадоривал я. Однако дождь так и не пошел. Зато вполне ощутимо понизилась температура воздуха и поднялся ветер. Я посидел еще немного и вдруг, потянувшись за очередным камушком, заметил на другом берегу ручья какое-то странное белое пятно. Приглядевшись, я понял, что это всего лишь облачко тумана, которое, словно легкий занавес, повисло между двух стволов. Надо же, я и не заметил, как оно появилось. И почему-то только одно облачко - в других местах воздух был совершенно прозрачен. Странно... Может, там какой-нибудь болотистый участок? Но тогда почему эту дымку до сих пор не разогнало ветром? На всякий случай я швырнул прямо в середину тумана камушек - никаких изменений. В конце концов я устал бороться с собственным любопытством и отправился искать место, где можно перейти ручей. Ниже по течению я увидел несколько торчащих над водой валунов и по ним благополучно перешел на другую сторону. Затем вернулся по берегу немного назад и сразу же увидел ту самую дымку. Туман как туман. Ничего особенного. Наверное, уж совсем у меня дела плохи, если я начал бродить по кустам и разглядывать облачка тумана. Тем не менее я подошел поближе. Я бы не сказал, что это было болото. Никаких посторонних запахов я тоже не уловил. Сам туман был густой и белый. Я протянул в него руку и сразу ощутил холод. Впрочем, руку я видел. Я слегка подвигал пальцами - туман и не думал расходиться. Когда я уже собрался убрать руку обратно, мне вдруг показалось, что я слышу чье-то отдаленное пение. Я застыл на месте, пытаясь определить, откуда оно доносится - если оно действительно есть, а не плод моего воображения. Пение стихло. Я сделал шаг назад и опустил руку, как вдруг снова услышал тот же голос. Ну и дела. Теперь я не сомневался, что из тумана действительно доносятся какие-то звуки - откуда-то из самой его гущи и, видимо, издалека. Странно было другое - эти звуки казались мне удивительно знакомыми. Впрочем, чему тут удивляться? Просто я забыл, в какой зоне я нахожусь. Здесь же может произойти все, что угодно. Наверняка это какое-нибудь местное магическое явление. Главное теперь - определить, хорошее это явление, плохое или просто никакое. Вдруг это ловушка, которая, как только войдешь внутрь, сразу захлопнется? А может, наоборот, - что-нибудь ужасно полезное и интересное? И почему такой до боли знакомый голос? Это больше всего разжигало мое любопытство - и я решился снова протянуть в туман руку. Пение сразу же зазвучало более отчетливо - и вдруг я узнал его... - Бекки! - радостно вскричал я и рванулся на голос. - Бекки! Это ты? Где ты? Я вошел в этот сумрак, который справа и слева казался молочно-белым, а впереди сгущался в какую-то грязно-серую тьму. Казалось, тьма тянется невероятно далеко, за пределы поместья. Я не различал в ней ни силуэтов деревьев, ни границы между землей и небом. Сделав еще один шаг, я снова позвал Бекки. Теперь и мой собственный голос звучал странно - словно бы я говорил в подушку. - Эй, Джим! - раздался где-то недалеко голос Бекки. - Это ты, Джим? - Да, - отозвался я. - Что ты там делаешь? - А ты где? - Просто я гулял за домом дяди Джорджа и тети Мерил и зашел в туман, - объяснил я. - И вдруг услышал твой голос. - Дальше не ходи, - сказала Бекки. - Только разговаривай. - Про что разговаривать? - Да про что угодно. Это совершенно неважно. Я тут заблудилась. Искала тебя - и заблудилась... Ну вот, кажется, удалось подойти чуть поближе. - Так-так, по-моему, тоже ты теперь ближе. - Давай говори что-нибудь, а я попробую выйти на голос. Я начал, не задумываясь, выбалтывать все, что было у меня на уме, - просто чтобы ей было слышно. Наверняка Бекки и не слушала, что я там несу, так как она снова принялась петь. Я даже сам себя толком не слушал - было бы странно, если бы я всего этого не знал. Ее пение становилось все громче, и вскоре я уже не сомневался, что сестренка где-то рядом. Я стал изо всех сил вглядываться в сумрак и в конце концов слева от себя увидел какой-то смутный силуэт. Я вытянул обе руки и крикнул: - Бекки! Сюда! Она сделала еще один шаг - и через секунду я уже держал ее руки в своих. - Ну вот, а теперь иди обратно тем же путем, что пришел сюда. Мне хватило пары шагов, чтобы оказаться в том месте, где я стоял до этого, - то есть перед стеной тумана. Бекки вышла следом за мной и тут же бросилась мне на шею. Я обнял ее, и туман немедленно стал рассеиваться. - Прости, - прошептала она. - Прости меня. - Ты насчет чего? - спросил я. - Я же все перепутала и отправила вас с Барри не туда, куда надо. Я еще недостаточно хорошо научилась... - Да уж ладно тебе, - успокоил я ее. - Главное, все получилось. Теперь мы оба здесь, у Кендаллов. Самое худшее позади. - А ты.., ты менял облик? - спросила Бекки. - Ну да. - Наверное, плохо было? Впервые за все время я задумался над этим вопросом. - Скорее это было.., ну, что ли, несколько неожиданно, - ответил я. - Нет, я бы не сказал, что это было совсем уж плохо. Знаешь, мне бы все равно пришлось рано или поздно пройти через это. И потом, дядя Джордж говорит, что научит меня управлять превращением. Думаю, мне стоит пожить здесь в свой студенческий год и обучиться всем тонкостям. - Я так боялась, что с тобой что-нибудь случится! Я покачал головой: - Да нет же, со мной ничего такого не случилось. Только вот ни одному из нас не удалось найти папу. - Я знаю. Он в черной зоне, - сказала Бекки. - Тот тип, с которым он дрался, хотел действительно проникнуть в нашу зону, но Тому удалось его подстрелить - слегка подстрелить, - после чего сам он сразу переместился. Затем "черный" сломал нашу установку и... - Продолжай, продолжай! - не вытерпел я. - Только откуда ты все это знаешь? - Уборщики, - ответила она. - Они появились вскоре после того, как вы отбыли. - Но ведь они уже... - начал я и в ту же секунду понял, что она хочет сказать. - Тот человек, видимо, и был "черным" агентом, - продолжала она. - Это его кровь ты тогда учуял. Вероятно, у него есть сообщники в городе, которые в курсе всех наших дел, - они-то и научили его, что надо сказать, чтобы скрыться незамеченным. У них было продумано все до мелочей. - Почему ты так решила? И почему ты так уверена, что те, другие, - настоящие? - А я их узнала. Я как раз смотрела в окно, и тут они подъехали на своей обычной машине. Вспомни - мы же не видели, какая была машина у первых уборщиков, да и голос того, что разговаривал с нами через дверь, я тоже никогда не слышала. Кстати, тем, вторым, я тоже поведала твою легенду о некой реконструкции. А еще я вспомнила, что ты тогда говорил про кровь. Поэтому, когда они уехали, я включила везде свет и обошла помещение. Так вот, на заднем крыльце я обнаружила несколько засохших пятен крови - и на стоянке тоже. - А почему ты думаешь, что он переместился к нам через транскомп - и напал на папу? - Не знаю, - сказала Бекки. - Но могу поклясться, что это связано с войной в черной зоне. Обстановка там сейчас накалилась, и "черные" пытаются создать беспорядки в других зонах, чтобы "белые" не могли помогать партизанам. Все время, пока мы говорили, я держал Бекки в объятиях, но тут я резко отстранил ее и посмотрел ей в глаза. Я ведь не говорил ей об этом - даже когда нес всякую околесицу, подавая голос из тумана. Я говорил о чем угодно - о том, что мне никто не доверяет, что все все от меня скрывают, - но ни словом не обмолвился о партизанах. Так, значит, она тоже знала! Знала и молчала! Я стиснул зубы с такой силой, что они скрипнули. - Джим, да что с тобой? - Все, все до одного знали - кроме меня! - выкрикнул я. - Даже ты! Что же это получается? Значит, тебе он рассказывает, а мне - нет? - Ничего мне Том не рассказывал! - в тон мне проорала Бекки. - Я сама обо всем узнала! Сперва он даже не знал, что я знаю! - Что значит - сперва? - спросил я. Она осеклась и посмотрела на меня немного испуганно. - Просто потом я призналась ему, что знаю. Вот то и значит. - Ну и что же он? Что он тебе сказал? - спросил я. - Сказал, чтобы никому не рассказывала. - И все? - Угу. - Ладно, ладно, - проворчал я. - Не умеешь врать - не берись. - Ну, может быть, он не совсем так выразился, - опустила глаза Бекки, - но по смыслу было то же самое. - Бекки, - сурово произнес я. - Скажи мне точно, что именно он тебе сказал. Она отстранилась от меня. - Послушай, я не хочу больше говорить об этом, - пробормотала сестренка. - И вообще, я упомянула про эту войну только потому, что ты проболтался о ней, когда разговаривал сам с собой в тумане. А теперь хватит об этом. Ладно? - Нет, не ладно, - не унимался я. - Я хочу знать. Мне надоело чувствовать себя изгоем в своей семье. Какое он имеет право мне не доверять? - Ну хорошо, я дословно передам тебе, что сказал Том. Да, он действительно не говорил мне: "Держи язык за зубами". Он просто сказал: "Не рассказывай Джиму". Бекки отвернулась. - Правда он так сказал? - Правда. - Но почему?! Если он доверяет мне, почему не хочет, чтобы я тоже обо всем этом знал? - Этого я тебе не могу сказать. - Почему? - Он взял с меня слово. Я вздохнул, после чего изо всех сил шлепнул ладонью по стволу дерева. И вдруг все мои прежние домыслы как-то сами собой выстроились в стройную картину. - Послушай, а это как-то связано с тем, что там происходит сейчас? - Да, - ответила Бекки. - В таком случае, - сказал я, - все клятвы отступают на второй план. Он в опасности - и ему нужна помощь. Когда он брал с тебя обещание, он же не рассчитывал, что дело так обернется. А теперь ситуация изменилась. Я должен знать все, иначе я не смогу ему помочь... Бекки глубоко задумалась. Лицо ее поочередно отразило несколько стадий сомнения, и только после этого она заговорила снова. - Знаешь, почему он не хотел тебе ничего говорить? - спросила она. - Потому что на самом деле Агата жива. Агата... Так зовут мою мать. Глава 9 Так... Спокойно, Джим, спокойно. Теперь я разрешаю себе думать о матери - еще недавно не разрешал. Мы с ней были очень привязаны друг к другу, поэтому думать о ней в прошедшем времени... Словом, это для меня невыносимая мука. Они с дядей Джорджем - брат и сестра, хотя и совершенно не похожи. Дядя Джордж маленького роста, плотный и русоволосый, мама же была высокой, стройной брюнеткой. Кроме того, дядя Джордж - оборотень, а мама - нет. Дядя Джордж - молчаливый и скрытный, а мама всегда была улыбчивой и открытой. У них в семье любили шутить, что мама забрала всю общительность, отпущенную на троих отпрысков - дядю Джорджа, Дэлу и ее саму. И при этом она вовсе не была какой-то пустышкой или неженкой. У себя в зоне мама занималась наукой и математикой, а также, как и все в их семье, очень любила природу и свежий воздух. Все отпуска она проводила в походах - лазая по скалам или плавая на каноэ. Еще она отлично стреляла из лука и была дважды чемпионкой среди женщин по стрельбе из пистолета... Должен признаться, что поначалу я страшно ревновал, когда она взяла к нам жить Бекки и между ними завязалась какая-то непонятная мне дружба. Однажды, около года назад, мама отправилась в другую зону. Такие визиты для нас не редкость - мы всегда поддерживаем отношения между семьями. Но на этот раз ее отсутствие затянулось дольше обычного. Ее не было уже несколько месяцев. А отец все твердил: "Ничего страшного. Не волнуйтесь". Но я, конечно же, волновался - можно подумать, я не видел, как он сам переживает. И один раз, когда я снова спросил его про маму, он ответил: - Произошел несчастный случай. Она больше не вернется. Сколько я ни пытался выпытать у него подробности, он только отмахивался: "Я не хочу об этом говорить", или "Мне нечего больше сказать", или "Не будем об этом"... Да, если уж отец замкнется, то дяде Джорджу с его молчаливостью до него далеко! Словом, что именно случилось с моей матерью, я так и не узнал - пришлось просто поверить в то, что ее больше нет. А кому, скажите, понадобилось бы меня обманывать? Я посмотрел на Бекки - мою соперницу и одновременно соратницу, готовую делить со мной все радости и потери, - и меня захлестнуло целое море противоречивых мыслей и чувств. - Не понимаю, - произнес я наконец. - Неужели вам было мало просто ничего не говорить мне? Решили еще и нарочно ввести меня в заблуждение... Почему, почему ты знала, а я нет?! Бекки направилась к поваленному дереву. Я пошел за ней. - Сначала Том пытался кормить меня теми же сказками, что и тебя, - промолвила она, - но я очень быстро раскусила, что это не правда, и сказала ему об этом. И вот тогда он попросил меня не говорить тебе. - А он объяснил почему? - Да. Он боялся, что ты вычислишь код и будешь пытаться ей помочь сам - а это бы только сорвало операцию. Том решил, что это единственный выход, чтобы быть спокойным и держать ситуацию под контролем. Ну, а если все получится - это был бы для тебя приятный сюрприз. - А если нет - я бы уже и так знал худшее, да? Она что, с повстанцами? - Да. Не думаю, что отцу все это очень нравится - так же, как и всем остальным, - но боюсь, что у него не было особого выбора. Она приняла это решение во время своей последней поездки. - Почему? - Собралась целая группа добровольцев - со всех белых зон. Большинство из них - специалисты по... - По стрельбе? - Да, и это тоже. Но не только. Ведь Агата вместе со своей сестрой долгое время жила в этой зоне по студенческому обмену. Она хорошо знает язык, ей там нравится, а ее сестра вообще вышла там замуж и осталась насовсем. И теперь... - Ничего не понимаю, - перебил ее я. - Про Дэлу я, разумеется, знал, но я никак не думал, что это та самая зона... Она что - сама говорила тебе об этом, да? - Так, между делом упоминала. Бекки подошла к поваленному дереву и села. Только теперь я заметил, какой у нее усталый вид. Я опустился рядом с ней и принялся отламывать от ствола сучки, а затем кромсать их на все более мелкие кусочки. - Понимаешь, дело не только в ее мастерстве стрелка, - продолжала Бекки. - Это как раз не самое главное. - А что же тогда главное? - Ну.., то же самое, что и у меня. Понимаешь? Да, кажется, я понял, но... Я даже не сразу нашелся, как об этом сказать. Впрочем, когда не знаешь, что сказать, лучше всего говорить прямо. - Выходит, моя мать - ведьма? - спросил я. Бекки пожала плечами: - Она никогда не любила это слово. Дело в том, что на языке древних религий оно имеет какое-то особое значение и предполагает особый статус. У нас его нет. Мы.., мы просто умеем чувствовать и улавливать определенные сигналы - я уверена, именно поэтому она тогда вышла на меня. Ей нужен был кто-нибудь, чтобы передать свои знания. - И как же тогда вас прикажешь называть? - Да как хочешь, так и зови. В некоторых местах пользуются словом "чародейка"... Тому, конечно, все известно. Но вообще мы по обычаю сохраняем тайну. Особенно важно, чтобы "черные" не пронюхали, кто мы на самом деле. Тогда они быстро найдут способ от нас избавиться - как избавились от моей бабушки. Не любят они нас. - Но почему? - Потому что не понимают. И боятся. Ведь почти все мы на стороне "белых". Мы помолчали немного, затем Бекки продолжила: - В последнее время партизанам удалось освободить много городов. Люди там целиком перешли на их сторону. Сейчас у них две армии, и они снова готовятся к наступлению. Все надеются, что переломный момент достигнут и скоро судьба зоны будет окончательно решена... - Мне уже приходилось слышать эти сведения, - перебил ее я. - Не далее как сегодня. Но, насколько я понял, никаким окончательным решением там даже и не пахнет. И именно поэтому здесь полная лужайка солдат. А честно тебе сказать - так мне кажется, - дела у них обстоят неважно. Похоже, "белые" собираются отправить им на подмогу еще одну группу. - Ты прав, - ответила Бекки, - и не просто группу, а группу с особой миссией. - Как я понимаю, это будет очень скоро. Она кивнула. - Да, уже скоро. Я обломил последний сучок. - И откуда только ты так много знаешь? - вырвалось у меня. - Агата мне сообщает, - сказала Бекки, - когда мы с ней разговариваем. Кое-что я вижу, то есть чувствую, сама - в тот момент, когда оно происходит, а иногда и до этого. - Так, значит, ты общаешься с мамой?! - Угу. Иногда удавалось даже встретиться. - Это все с помощью твоих свечек? - Вроде того. - А когда ты последний раз выходила с ней на связь? - Сегодня ночью. Сначала я попыталась пробиться к ней, но она меня не пустила. Закрыла проход. Тогда я решила, что лучше перемещусь сюда. Но я уже была такая вымотанная, что начала плутать. - А она.., у нее все в порядке? - Думаю, да. Правда, дела у них действительно неважные. Пока еще я не выяснила до конца, в чем загвоздка, но буду пытаться. Кажется, они должны что-то сделать, но они окружены... - Они в опасности? - Наверное. - Что же нам делать? - Пока не знаю. Нужно хорошенько все обдумать. - А тебе не кажется, что следует пойти и рассказать все дяде Джорджу и тете Мерил? - Нет, - сказала Бекки. - Они и без нас сообразят, что делать, когда придет время. А сейчас им все равно ничего не добиться. Выхода нет, полная блокада... - Она вдруг запнулась. - Блокада... Блокада... Блокировка! Ну да, конечно! Она радостно вскинула взгляд и улыбнулась. - И что? - спросил я. - Блокировка! - воскликнула Бекки. - Мне кажется, именно в этом все дело! Но надо еще проверить. - Ничего не понимаю... - Потом поймешь, - перебила меня она. - Вот что, Джим. Мне нужна твоя помощь. - Что я должен сделать? - Сходить и принести мне поесть. Я ужасно голодна. И еще притащи какую-нибудь миску - только чистую. - А почему ты не можешь пойти со мной в дом и поесть нормально? - Ни за что! - заявила Бекки. - Тогда у нас ничего не получится. Они обязательно помешают нам - ведь они знают, кто я такая. - Помешают? Чему же они помешают? - Пока еще точно не знаю. Потом все объясню. Но, как бы там ни было, не говори никому, что я здесь. Я посмотрел вверх на клочок пасмурного неба, неровно очерченный верхушками деревьев. - Наверное, дождь пойдет, - заметил я. - Ну, значит, я промокну, - вздохнула Бекки. - Так ты точно никому не скажешь? - С какой это стати я стану кому-то говорить? x x x Дядя Джордж застал меня за поисками еды и миски. Когда он спросил меня, чем я занимаюсь, я вполне честно ему ответил: - Вот ищу что-нибудь поесть. - Ладно, когда поешь, зайди в библиотеку - нам надо потолковать, - сказал он. Свершилось! Наконец-то он сподобился объяснить мне, что происходит. Может, хоть теперь мне удастся сложить из всех этих обрывков цельную картину. - Пойдем лучше сейчас, - предложил я. - Перекусить я могу и попозже. Он согласно кивнул, и мы отправились в библиотеку. Скажу сразу: рано я радовался. Разговор наш был весьма далек от проблемы войны в черной зоне и судьбы моих родителей. Почему-то именно сейчас дядя Джордж решил преподать мне пространный урок оборотневедения. Впрочем, надо отдать должное, урок был совершенно захватывающим. Я просто в рот ему смотрел все время, пока он объяснял и показывал. Я узнал, например, что настоящий оборотень умеет перевоплощаться тогда, когда ему это понадобится, и полная луна совершенно не нужна. Еще я узнал, что превратиться можно не только в волка, хотя это и самое простое. Хороший оборотень способен принять практически любой облик - разумеется, в рамках собственной массы и после определенной тренировки. Слушать дядю Джорджа было так интересно, что я совершенно потерял счет времени и не заметил, как пролетела добрая пара часов. Наконец он закончил и добавил: - Наверное, теперь уже и перекусывать ни к чему - и так обед скоро. Какой же я кретин! Я сразу же вспомнил про Бекки, которая сидела там одна - голодная и холодная - и ждала, пока я принесу ей миску. - Нет, я все-таки чуть-чуть перехвачу, - бросил я на ходу, пока шел к двери. Дядя Джордж несколько странно взглянул на меня, а затем сказал: - А я-то думал, ты захочешь задать мне еще какие-нибудь вопросы. - А разве я получу на них ответ? - Пока нет, - ответил он. Я пожал плечами: - Ну вот, собственно, так я и думал. - Потерпи еще немного, - вздохнул он, провожая меня глазами. - Пойми, есть причины, чтобы не говорить тебе. Я кивнул: - Не сомневаюсь. Ну что, я пошел? Дядя Джордж открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом, очевидно, передумав, закрыл его и просто пожал плечами. Я повернулся и вышел из комнаты. По дороге в кладовую я размышлял - а может, в последний момент он действительно чуть не сказал мне больше, чем собирался сначала? Наверное, жалеет меня... Да какая теперь разница? Самое главное я все равно уже знаю. Однако надо торопиться. Я вбежал в кладовую, быстро отрезал для Бекки по куску хлеба и сыра, а потом еще захватил пару яблок. Завернув все это в льняную салфетку, взял с полки небольшую миску и уже собрался идти, как вдруг услышал доносящиеся со двора знакомые выкрики. Я спрятал еду и миску под рубашку и вышел из дома. Барри я обнаружил за конюшней, где он облюбовал себе ровную площадку. Насколько я знаю, то, чем он занимался, называется "ката" - попросту говоря, разминка, во время которой он изо всех сил махал руками и ногами, перемежая все это криками "ки-я!". Должен признаться, довольно красивое зрелище. Впрочем, мои мысли занимало сейчас совсем другое: говорить или не говорить ему про Бекки? С одной стороны, я не знал, что она там задумала и к чему это все приведет. С другой стороны, Барри был нам не чужой и с самого начала принимал во всем участие - то есть был готов помочь. Смущало меня лишь одно: вдруг он вобьет себе в голову, что его долг - рассказать про Бекки Кендаллам? Почему я принял тогда именно такое решение?.. Потом я думал об этом. Может, я просто доверял ему? Или все дело в том, что мне пришлось пройти мимо него по пути к Бекки и он заинтересовался, куда я иду? Глава 10 Пока мы с Барри шли к тому месту в лесу, я рассказал ему про Бекки и про то, что узнал. - Мне было очень тебя жаль, - хотел извиниться Барри, - но Том попросил меня не говорить об этом. Понимаешь, он мой шеф... - Понимаю, - сказал я. - Он думал, что ты будешь крутить ручку до последнего, пока не выйдешь на их частоту. И тогда переместишься к ней и... - Правильно он думал, - вставил я. - ..и наломаешь там дров. - И это тоже запросто, - согласился я. - Но я рад, что ты теперь все знаешь. Я молча кивнул. Мне было не по себе, потому что мы уже подходили к тому месту, где я оставил Бекки. Я очень быстро нашел поваленное дерево, однако там никого не было. Тогда я огляделся вокруг - Бекки как сквозь землю провалилась. И только спустя несколько секунд я сообразил, что некий предмет, который я поначалу принял за валун или пень, и был ею. Бекки сидела на корточках и не двигалась. - Послушай, - окликнул я ее. - Ты уж меня прости, но раньше я просто не мог вырваться... - Знаю - я все вычислила, - подняв голову, сказала она. - Давай мне еду и постарайся не наступить на мой рисунок. Привет, Барри. Подойдя поближе, мы увидели, что Бекки окружила себя со всех сторон сложным узором из переплетенных линий, которые она нацарапала прямо на земле. Возле ее правой руки лежала какая-то сырая на вид палочка, а с левой стороны возвышалась кучка таких же сухих. Барри остановился и стал с подозрением и опаской разглядывать все эти художества. Я аккуратно, стараясь не наступать, прошел между линиями и отдал Бекки все, что принес. Завтрак она взяла, а миску вернула со словами: - Иди и вымой ее в ручье. Потом наполнишь на две трети водой и принесешь сюда. Пока я ходил к ручью, где-то вдалеке несколько раз громыхнуло, но дождь все не начинался. Я вернулся к Бекки, которая еще продолжала есть, и осторожно, стараясь не расплескать на рисунок, поставил перед ней миску с водой. И тут мой желудок, - видимо, почувствовав близость еды, - властно дал о себе знать. Как же я забыл - сам-то я тоже не обедал. Эх, надо было брать больше! Бекки протянула мне пустую салфетку и яблочные огрызки. - Убери, пожалуйста, - попросила она. - Хорошо, - сказал я. - А потом что? - А потом жди, - ответила Бекки. - Вон там. - Она махнула рукой в сторону, где сидел в траве Барри. Сначала я зашвырнул огрызки в кусты, а салфетку сложил и засунул в карман. Затем пристроился на корточках рядом с Барри, и мы стали ждать. - Что она делает? - прошептал он. - Похоже, просто пялится на миску с водой, - сказал я. Это продолжалось довольно долго, но идиллию прервал раздавшийся со стороны дома звон колокольчика - звонили к обеду. Почти сразу же мы услышали, как позвали сначала меня, а потом Барри. Это был голос тети Мерил. Барри тихонько выругался себе под нос и поднял на меня вопросительный взгляд. - Нам время идти - скачал я. - Знаю, - ответил он. - Но они ведь могут отправиться нас искать? - Давай подождем и тогда увидим. Через несколько минут тетя позвала снова. И опять мы не подали никаких признаков жизни. Но уже вскоре Бекки скомандовала: - Идите сюда. Мы встали и осторожно прокрались к ней по лабиринту рисунков. Продолжая сидеть и даже не повернув головы в нашу сторону, Бекки сказала: - Теперь я поняла, что произошло. Положение совершенно безвыходное... - Что ты имеешь в виду? - спросил Барри, когда пауза начала перерастать в неловкое молчание. - Страсти разгорелись вокруг главной установки - это нечто вроде электростанции, - пояснила Бекки. - Повстанцы находятся как раз рядом с нею, и если им удастся ее захватить - победа обеспечена. Тогда в их власти будет целая область. Но для этого надо вырваться из кольца "черных" сил, которые зажали их там и не выпускают. Обе стороны отлично сознают, насколько важен исход этой схватки. И обе ждут подкрепления. К кому подкрепление подоспеет раньше - тот и победит. Снова послышался звон колокольчика. И снова выкрикнули наши имена. На этот раз голос тети Мерил звучал весьма раздраженно. - А где находится армия подкрепления "черных"? - спросил я. - Они уже в пути и везут с собой артиллерию. - А где наши? - Наши ждут - рассыпаны по всем белым зонам, - ответила Бекки, и я сразу вспомнил о военном лагере перед домом. - Но они не могут переместиться туда чтобы помочь им - Послышался новый раскат грома, на кусты и деревья с шумом налетел ветер. - Дело в том, что "черные" глушат все сигналы с их транскомпа, - продолжала Бекки, отвечая на мой вопросительный взгляд. - Они узнали частоты, на которых работает пиратская установка, и теперь блокируют их своей собственной машиной. - Так, значит, "черные" победят - как только к ним подоспеет помощь... - вымолвил Барри. - Если только никто не выведет из строя их приемник, - процедила сквозь зубы Бекки. - Но мы же не можем никого туда послать, когда зона блокирована, - сказал я. - Получается замкнутый круг - прямо по Хеллеру. Ловушка-22. - Я в состоянии нас перебросить, - тихо сказала Бекки. - Так же, как переместилась сюда. - Но ведь, кажется, этот путь мама тоже заблокировала, - возразил я. - Нет, она заблокировала только путь к ней самой. Не может же она закрыть от меня всю эту чертову зону. - Значит, говоришь, мы можем туда переместиться... - прищурился на нее Барри. - Ну и что, ты полагаешь, сумеют сделать трое ребятишек против хорошо вооруженного войска? Не представляю, как бы мы смогли добраться до этого приемника. - Там сейчас уже ночь, - пояснила Бекки. - Я могу спрятать нас в темноте так, что они не смогут нас обнаружить - по крайней мере какое-то время. Снова послышался шум листвы, но на этот раз никакого ветра не было. Странно - ни один из них не обратил на это внимания. Я решил тоже ничего не говорить. А вообще, если честно, предложение Бекки казалось мне несколько сомнительным - только я никак не мог понять почему. - Бекки, - сказал я наконец, - ты что-то от нас скрываешь. Впервые за все время она подняла голову и посмотрела мне в глаза. И тут я увидел, что в глазах у нее стоят слезы. - Я рассказала вам все самое важное. Если нам удастся переместиться прямо к ним в лагерь и вывести из строя приемник, то партизанский транскомп снова заработает. Тогда повстанцы получат подкрепление и кучу всякой боевой техники. Если мы успеем проделать это все до того, как прибудет "черное" подкрепление, партизаны прорвут блокаду и выиграют сражение. Ведь если они получат помощь, то захватить станцию для них не составит никакого труда. Конечно, бои продолжаются и в других местах, но этот рубеж - самый важный. Если они освободят эту территорию - всей войне конец. Останется только восстановить разрушенное и навести порядок... - Это-то все мне понятно, - вставил я. - Но я говорю о другом. Ведь там мама и папа. - Да. Наверное, Том успел переброситься туда прямо перед тем, как начали глушить. - Но как же мама со своими чарами - а они у нее небось посильнее, чем у тебя? Разве она не может точно так же сделать кого-нибудь из повстанцев невидимыми, чтобы они разобрались с этим несчастным приемником? - Они и ее глушат, - сказала Бекки. - Как же это можно - глушить чародейство, а, Бекки? - На одно чародейство всегда находится другое чародейство, - ответила сестренка. - Ей и без того приходится защищаться. Сделай она малейшую ошибку - они же просто испепелят ее. Нет, по этой части там полная блокада. - Не знал, что среди "черных" тоже есть такие. - Их не очень много. И все же нашлось несколько изменников, которые работают на "черных". Одного из них специально взяли на эту операцию, потому что знали, что у повстанцев есть человек, который владеет чарами. - И сколько же времени может продлиться такая дуэль? - спросил я. - Пока один из чародеев не ошибется, - ответила Бекки. - Я имею в виду, сколько сумеет продержаться мама? - Не знаю. - Она покачала головой. - Мне лично никогда не приходилось этим заниматься. Наверное, это зависит от того, насколько сильны у каждого из них чары. - Если я правильно понял, - заметил я, - ты вроде способна с помощью каких-то заклинаний перенести нас в лагерь в черную зону. Но ведь у них есть своя чародейка, разве она не сумеет перехватить нас, когда мы появимся? - Во-первых, не чародейка, а чародей, - поправила меня Бекки. - Кстати, по-моему, он откуда-то из этих мест. А во-вторых, я рассчитываю, что он настолько поглощен поединком с Агатой, что может и не почувствовать нашего приближения. Но даже если и почувствует, то ему придется отвлечься от Агаты, чтобы перехватить нас. Некоторое время я смогу защищать нас своим полем - за это время Агата как раз с ним разберется. - Послушай, Бекки, - сказал Барри, - если уж ты берешься перебросить нас, то почему бы тебе не попробовать привести туда всех этих солдат которые на лужайке? Если бы они попали в тыл к врагу или зашли с фланга, партизанам точно бы удалось прорваться. И "черные" были бы окружены. - Да нет, - ответила Бекки. - Я просто не обладаю такой силой. Одно дело - переместить небольшую группу и совсем другое - оперировать огромными массами. В моих силах перебросить всего несколько человек... - И вот еще что мне пришло в голову, - перебил ее я. - Допустим, мы перенесемся в лагерь противника и даже сломаем им машину. Но вот вопрос: как мы оттуда выберемся? Бекки отвернулась. - Главное будет продержаться до тех пор, пока партизаны не пойдут в наступление, - ответила она. - Мы можем спрятаться.., или убежать.., в зависимости от обстоятельств. - Понятненько, - вздохнул я, вдруг почувствовав, как у меня пересохло во рту. В общем-то, она могла и не отвечать на этот вопрос - я заранее знал, что услышу в ответ. Барри только улыбнулся и кивнул. Тоже мне - мистер Ледяное Спокойствие. У них это любят: мол, вернемся со щитом - или на щите... Даже песни про это сочиняют. Что до меня, так мне совершенно ясно: даже если мы и проникнем туда и все у нас получится, нам все равно не суждено остаться в живых Другое дело, что, если мы этого не сделаем, тогда погибнут мои родители. Только не говорите мне, что я должен проявлять благородство и самоотверженность и думать о судьбе всей зоны. Да, я не благородный и не самоотверженный. Что для меня какая-то абстрактная "зона"? Единственные люди, о которых я беспокоюсь по-настоящему, - это мои родные. К святости я не стремлюсь и вообще считаю, что весь этот героизм - сплошная глупость. Поэтому я сказал: - Что ж, ничего лучшего я придумать не могу. - Тогда нам надо поскорее трогаться, - заявила Бекки. - А то вот-вот пойдет дождь и размоет все мои значки. - Она окинула взглядом свои художества. - Хорошо бы как-нибудь сообщить о себе тете Мерил и дяде Джорджу, - заметил я. - Если у нас все получится, то они очень скоро узнают обо всем сами, - сказал Барри и достал из кармана складной нож. - Пожалуй, пока мы здесь, срежу-ка я какое-нибудь деревце. Если обрезать сучки, получится отличная штука. Бекки взглянула вверх на наползающие тучи: - Ладно, только давай побыстрей. Барри слегка углубился в лес, и я проводил его взглядом. На руку мне упала первая капля, потом вторая упала на щеку. Рядом в кустах послышался какой-то шорох, но я подумал, что это ветер. - Крутая же ты девчонка, Бекки, - сказал я, но она ничего мне не ответила. Вместо этого она начала раскладывать сухие палочки возле одного из своих рисунков. И принялась тихонько, едва слышно, напевать. Некоторое время я смотрел на нее. Узор, который сестренка выкладывала из палочек, был немного похож на тот, что она выкладывала из медных стерженьков, когда перемещала меня в первый раз. Во всяком случае, я заметил в нем некоторые общие фигуры. Когда она закончила, то встала и оценивающе оглядела проделанную работу - при этом она не прекращала тихо и заунывно напевать. Немного погодя ее пение стало сопровождаться каким-то странным клацающим звуком - сначала я даже не понял, как она его производит. Чуть позже появился Барри, уже вооруженный, и встал рядом со мной. Лицо его было еще даже более бесстрастным, чем обычно, взгляд полон решимости. - Ну все, - объявил он. - Я готов. Бекки ничего не ответила - только пение ее стало громче, а клацанье теперь еще и перемежалось с каким-то скрежетом. Потом я понял, что это было: в левой руке у нее я заметил два небольших гладких камушка. Их-то она и терла друг об друга, а иногда и стукала ими в такт своей песне. И вдруг я почувствовал близость чего-то легкого, дрожащего... Я рывком повернул голову налево, и у меня вырвался невольный вздох. Это был туман! Он вернулся на свое прежнее место между деревьями. Поначалу зыбкий и негустой, он на глазах набухал влагой и уплотнялся. Только сейчас я заметил, что один из рисунков Бекки простирается как раз в сторону места, над которым висела теперь дымка, - словно дорожка, ведущая в туман. На меня снова упали дождевые капли, вокруг нас уже вовсю бушевал ветер, но этому туману было все нипочем. Наконец Бекки поднялась с земли и пошла по кругу, осторожно ступая между узорами. Нам она жестом велела идти за ней след в след. Я пристроился за Бекки, а Барри - за мной. Мы двигались против часовой стрелки, петляя, словно в каком-то лабиринте. Все это время Бекки не переставала скрежетать камушками и петь. Иногда ее пение тонуло в порывах ветра и шуме дождя, который теперь уже поливал вовсю. И вот мы сделали последний круг и оказались как раз напротив дорожки, ведущей в туман. Краем глаза я заметил справа от себя какое-то движение. Но уже через три шага напрочь забыл об этом. Мы вошли в туман - сразу звуки грозы почти что стихли и перестал капать дождь. Ощущения были примерно те же, что и в прошлый раз. Мы шли и шли, и казалось, жалкое белое облачко, в которое мы забрели, не в состоянии вместить такие просторы. Земля под ногами стала мягкой, как трясина. Бекки продолжала петь, но каким-то другим, будто чужим, голосом. Кроме ее песни, я ничего больше не слышал - даже собственного дыхания. Вокруг нас плотной стеной стоял жемчужно-серый сумрак. Прямо перед собой я с трудом различал спину Бекки, а позади себя даже не слышал, а лишь смутно ощущал шаги Барри. И все-таки пробираться сквозь эту муть всем вместе было гораздо легче, чем шагать в ярком свете, но одному. Наконец белая стена перед нами начала растворяться, а потом и вовсе исчезла. Теперь мы шли по лесу. Стояла глубокая ночь. Прошло еще какое-то время, прежде чем Бекки подняла руку и остановилась. - Что там? - шепотом спросил я. - Пришли, - сказала она. Глава 11 Мы присели на землю, и Бекки тихонько развела руками листву, чтобы показать нам, куда именно мы пришли. Прямо перед нами был военный лагерь. Тут и там стояли палатки, валялись на земле свернутые походные матрасы, горели костры и ходили дозором вооруженные охранники. Вдалеке, слева от нас, громоздилось еще какое-то строение - по всей видимости, партизанский объект. Должен сказать, что по виду он ничуть не напоминал электростанцию - во всяком случае, я таких не видел. Это было гигантское сооружение, обнесенное забором из проволоки и состоящее из множества высоких, хрупких на вид башенок - каждую из них окружал ореол голубого света. Между ними располагались более приземистые постройки в форме кубов. Связывали же всю конструкцию воедино протянутые от одного здания к другому спиралевидные канаты. Кое-где были видны одинокие фигурки людей - видимо, охранников. Я посмотрел направо - совсем вдалеке маячила горная гряда. На пологих склонах тоже наблюдались признаки жизни: горели костры, бродили патрульные. Скорее всего там обосновались повстанцы. Возможно, где-то среди них были и мои родители... Бекки слегка пошевелилась и отвлекла нас с Барри от созерцания окружающего пейзажа. Я вопросительно взглянул на нее и обнаружил, что она внимательно смотрит налево, куда-то вдаль. Я, конечно, тоже стал смотреть туда и поначалу не заметил ничего особенного. Но затем, когда я несколько раз обшарил взглядом пространство, лежащее за лагерем, я увидел какие-то движущиеся черные точки. - Наверное, это их дополнительные войска... - послышался шепот Барри. - Похоже, они решили подтянуть туда артиллерию. Бекки снова пошевелилась. - Надо срочно к ним внедряться, - сказала она. - Скорее всего "черные" постараются поберечь патроны для дневного времени, - заметил Барри. - Гораздо удобнее, когда видишь, во что ты стреляешь. - Даже если так, нам все равно некогда ждать. Мои чары лучше всего действуют ночью - да и повстанцам надо получить подмогу как можно быстрее. И потом, нужно еще время, чтобы перебросить войска и объяснить им, что к чему... - Пожалуй, ты права, - согласился Барри. - Так что же делать? - Сейчас мне понадобится полная тишина - минут на десять, - произнесла Бекки. - Я должна выставить защитное поле. Я скажу, когда все будет готово, - и тогда сразу же идем в лагерь. - А ты знаешь, в какой из палаток находится их машина? - спросил я. - Нет, - ответила она. - Придется поискать. - Мне кажется, надо смотреть в тех, которые стоят на более возвышенном месте, - высказал предположение Барри. - Может быть, вот в этой, большой, ближе к краю. - Ну что ж, тогда с нее и начнем, - решила Бекки. Мы встали с колен и, отойдя немного назад от своего наблюдательного пункта, вышли на небольшую полянку. Там Бекки снова уселась на землю. По виду можно было подумать, что она просто глубоко задумалась. Я расположился слева от нее, Барри - справа. Некоторое время мы просто сидели и ждали - как вдруг я начал что-то чувствовать. Лес как будто ожил вокруг нас. Теперь тень от деревьев окутывала наши тела, словно тончайшей паутиной. Нет, эта штука была даже тоньше, чем обычная паутина. Она скорее напоминала легкий ветерок - если бы он вдруг стал просто тканью. По-настоящему, конечно, никакого ветра не было. Тут Бекки встала. - Возьмите меня за руки. Мы так и сделали, и она повела нас между стволами. Я не ощущал на теле ничего реального, и в то же время зрение у меня явно изменилось. Теперь источники света, - например, костры - я видел размыто, нечетко, а неосвещенные места, наоборот, словно искрились лунным светом. Разумеется, никакой луны на небе не было. Шли мы молча, и я слышал каждый удар собственного сердца. Чем ближе мы подходили к лагерю, тем чаще и громче становилось мое дыхание - мне даже приходилось сдерживать его. Когда мы пересекали границу, я мысленно приготовился к тому, что нас окликнут часовые... Но нет, благополучно. Так. Значит, когда мы подойдем к первой палатке... Сейчас кто-нибудь выйдет и... Опять ничего. Мы продолжали идти. Несколько раз мы останавливались и пропускали каких-то людей, - кажется, никто из них нас не заметил. Удивительно - я и не думал, что Бекки такой специалист своего дела. Я решил, что больше никогда не буду над ней подшучивать. Однако, как я понял, заклинание на маскировку не давало стопроцентной гарантии, и поэтому Бекки старалась вести нас всякими окольными путями, избегая слишком больших скоплений людей. Один раз мы прошли мимо какого-то солдата, который, казалось, смотрел на нас во все глаза, - но он только потряс головой и потер уши, провожая нас взглядом. Возможно, он обладал повышенной по сравнению с другими чувствительностью. Мы постарались поскорее скрыться из поля его зрения. Пока мы шли, я обдумывал наши дальнейшие действия. Если приемник окажется действительно в той палатке, которую мы выбрали, то после того, как мы разберемся с ним, нам лучше уходить в ту же сторону, в какую мы двигаемся сейчас, то есть в дальний конец лагеря. Тогда нам останется пересечь только небольшой открытый участок с левого фланга - и снова начнется лес. Слева вдалеке прогремел взрыв. Следом за ним почти сразу грянул другой. Эхо последнего еще звенело в воздухе, а мы уже поняли, что это значит, - хотя никто из нас не произнес ни слова. Обстреливали склон горы, причем стреляли с левой стороны, так что снаряды летели прямо над лагерем. Мы ускорили шаг. Надо как можно быстрее разыскать этот несчастный приемник! Наконец мы дошли до заветной цели. Со стороны было очень похоже, что это именно та палатка, которую мы искали. На переднем острие крыши торчало нечто вроде антенны, а возле задней стенки стоял небольшой работающий генератор. Бекки остановила нас, чтобы немного осмотреться на месте. Прозвучало еще несколько взрывов. Если те первые удары можно было считать пробными, то теперь огонь велся достаточно методично. Похоже, "черные" начали обстрел. При таком шуме разговаривать шепотом никак не получалось, а кричать друг другу мы попросту боялись - таким образом мы могли привлечь к себе внимание даже невидимые. Возле входа в палатку, опираясь на ружье, стоял часовой. Барри толкнул в плечо сначала меня, потом Бекки, а затем указал поочередно на часового и на свое самодельное оружие. Мы с Бекки переглянулись и одобрительно кивнули. Другого способа пройти через пост часового я, например, не видел. Если бы мы просто сбоку проделали в палатке дыру, это даже скорее привлекло бы всеобщее внимание. Бекки - так же жестами - показала, что мы должны обязательно двигаться вместе, не расцепляя рук, иначе ее заклинание перестанет действовать. Барри кивнул, и мы пошли. Артиллерийский огонь ни на минуту не прекращался, тут и там со склонов гор поднимались облачка серого дыма. Насколько он был разрушительным, я в точности не знал. Единственное, что я смог определить - по частоте ударов и источникам вспышек, - это что бой ведется сразу по трем направлениям. Пока мы осторожно подкрадывались к полусонному часовому, я уже мысленно представлял себе, что сейчас будет. Я нисколько не сомневался, что Барри с легкостью его уложит - причем достаточно мягко, чтобы не причинить сильного вреда. Не напрасно же он всю жизнь тренировался. Но что нам делать с этим бедолагой, когда он упадет? Не можем же мы бросить его лежать у входа в качестве живой рекламы своего налета на палатку? Значит, его следует немедленно затащить внутрь. Придется действовать быстро. И еще надо будет обязательно оставить кого-нибудь сторожить вход на случай, если в палатку войдет враг. Пусть даже для этого придется расцепить руки и стать снова видимыми. Да, если это не та палатка, то вся наша операция будет, по-видимому, сорвана... И даже если это окажется нужная палатка, мы все равно не знаем, сколько там внутри сидит народу... Бекки остановилась и слегка обняла нас с Барри за плечи, чтобы мы остановились тоже. Затем подтолкнула друг к другу наши головы, и в результате ее губы оказались прямо возле наших ушей. После этого она заговорила, стараясь перекрыть голосом грохот орудий: - Послушайте, что-то мне здесь не нравится! Что-то такое есть в этой палатке.., что-то нехорошее. - Но что? - осторожно спросил Барри. - Не знаю, - ответила Бекки. - Палатка именно та, что нужно. Но там.., понимаете, там вроде какая-то ловушка. Я прямо чувствую, как оттуда исходит опасность... Мы с Барри переглянулись. Опасность? Но мы ведь заведомо шли на опасность, так что ничего нового она нам не сообщила. И потом... - А разве у нас есть другой выбор? - спросил Барри. Бекки помолчала, затем кивнула. - И все-таки там что-то странное... - добавила она. - Думаю, в любом случае мы уже исчерпали все меры предосторожности, - сказал я. Она снова кивнула, и мы решили действовать по плану. Пока мы подкрадывались к часовому, я думал, что вот сейчас было бы как раз неплохо, если бы их дурацкая артиллерия громыхала подольше и посильнее - тогда наша операция потонет в шуме. Когда мы подошли ближе, часовой забеспокоился и начал озабоченно смотреть по сторонам. Несколько раз его взгляд скользил прямо по нас, но так и не мог ни за что зацепиться. Мы подобрались еще ближе. И вдруг Барри сделал выпад. Он так быстро взмахнул своей штуковиной, что я не успел ничего сообразить Получив удар в область за правым ухом, часовой стал медленно оседать на землю, тогда как Барри уже успел нырнуть в палатку. Времени на раздумья не было. Барри сейчас навряд ли потребуется моя помощь, поэтому я решил действовать по плану - то есть прежде всего избавиться от свидетелей. Поэтому я подхватил часового под мышки и стал затаскивать его внутрь. Бекки тем временем подобрала ружье и протиснулась следом. Я еще не успел разогнуть спину и повернуться, как услышал звуки потасовки. Быстро опустив часового на пол, я обернулся и окинул взглядом помещение. В глубине стоял стол, на котором я увидел прибор, отдаленно напоминающий тот транскомп, что был у нас дома. Судя по мигающим лампочкам, он работал. Перед ним на стуле сгорбился какой-то человек в коричневом костюме - видимо, оператор. Он был без сознания Возле стола и шла потасовка - Барри дрался со вторым обитателем палатки, который защищался от него лопатой. Оба кружились, словно в танце, уворачиваясь от ударов друг друга. Внезапно Барри бросился на пол и резко подхватил противника под колени - это был один из его излюбленных приемчиков. Когда тот упал, Барри нанес ему серию ударов по шее и по животу. После этого противник затих. - Браво, - раздался вдруг голос откуда-то из дальнего угла палатки. - Такой молодой - кто б мог подумать... Бекки только что положила на пол ружье и уже направилась к транскомпу, но этот уверенный, насмешливый голос заставил нас обоих застыть на месте и обернуться. Вскоре мы увидели и его обладателя - он пружинисто поднялся с походной кровати, которой мы раньше не заметили. Босой, в черных брюках и того же цвета рубашке с расстегнутым воротом. На открытой волосатой груди я заметил какой-то медальон. Я бы не сказал, что такой уж атлет - скорее незнакомец был даже хрупкого телосложения. Ростом, может, чуть повыше, чем Барри. Длинные черные волосы сзади собраны в хвостик, в левом ухе поблескивала серебряная сережка. У него были очень темные, почти черные глаза, а когда он поднял руки, я увидел, что пальцы у него унизаны перстнями. Когда Барри сделал к нему шаг, при этом воинственно помахивая своей палкой, у Бекки вырвался сдавленный крик. - Это он... - явственно прозвучал в тишине ее голос, и я вдруг осознал, что артиллерийский огонь почти смолк. - Кто? - спросил я. - Тот, кого я видела... Вслед за этим раздался какой-то хруст и треск - и на наших глазах оружие распалось надвое прямо в руках у Барри. Мужчина двинулся на Барри, и тот с размаху швырнул в него два обломка, которые остались у него в руках Однако незнакомец отмахнулся от них, как будто это были назойливые мухи, и продолжал спокойно надвигаться на Барри. Только сейчас до меня дошло, о ком говорила Бекки. Это и был тот самый завербованный "черными" волшебник, которого, как утверждала сестренка, немедленно испепелят мамины чары, стоит только отвлечь его внимание от поединка с ней. Однако сейчас его внимание было явно сосредоточено на Барри, тем не менее он чувствовал себя при этом прекрасно. Неужели ему удалось победить маму, неужели он убил ее? От этой мысли у меня сами собой сжались кулаки, и мне захотелось самому броситься на этого гада. Однако Барри опередил меня. Он сделал стремительный выпад, который он, кажется, называл при мне "удар с разворотом". Но еще когда он был в воздухе, чародей спокойно отступил в сторону - словно прочитал его мысли Более того, он успел поднять руку и слегка дотронуться до вытянутой ноги Барри - даже не ударить, а только коснуться. После этого Барри рухнул на спину и больше не шевелился. Мужчина улыбнулся и поднял голову. Посмотрел на Бекки. Потом на меня. - ..А зовут его Ворон! - сказала Бекки. - Разбивай машину! - крикнула она мне. Пока сестренка произносила все это, она успела поднять руки и теперь держала их перед собой. Мужчина снова перевел на нее взгляд. - Какие мы быстрые, - сказал он и тоже поднял руки. - Что с Агатой? - спросила Бекки. Некоторое время он молча сверлил ее взглядом, как будто взвешивал про себя, не будет ли слишком опрометчиво сказать ей правду. Затем ответил: - Не знаю. Наш контакт оборвался, как только начали обстрел. Может, ее ранило. А может, и убило. Во всяком случае, я ее больше не чувствую. И тут я почти физически ощутил, как между ними повисло в воздухе страшное напряжение, как будто они сцепились в поединке по армреслингу. Только при этом они стояли на приличном расстоянии друг от друга и состязались обеими руками. Я начал потихоньку продвигаться поближе к транскомпу. Мужчина - теперь я знал, что его зовут Ворон, - бросил на меня взгляд, в котором читалось явное намерение мне помешать. Однако почти сразу он сморщился и снова повернул голову к Бекки. Я сделал еще один шаг, смутно осознавая, что только что избежал чего-то поистине ужасного. Тем не менее каждое движение давалось мне с трудом. - А ты сильная, детка, - заметил мужчина. - Бекки, да? Но ты уже подустала - заметно подустала... - Так же, как и вы! - заявила Бекки. - Но я ведь все равно сильнее, да и знаю побольше твоего. Он сделал шаг вперед. Бекки отступила. С обоих ручьями лил пот. Я поискал глазами какой-нибудь предмет, подходящий для того, чтобы разбить транскомп. Вон там есть лопата - но она лежит слишком близко к Ворону... И тогда я решил, что единственно верным решением будет просто скинуть машину со стола. Я уперся в нее обеими руками и подтолкнул. Машина не сдвинулась с места. Она была жутко тяжелая... Ну хорошо же. Бекки снова отступила - Ворон продолжал на нее надвигаться. В это время я ухватился за край стола и попытался приподнять его. Он приподнялся лишь чуть-чуть, самую малость. Барри пошевелился и застонал. Тогда я повернулся к столу спиной и снова ухватился за край. Затем согнул колени, слегка присел и изо всех сил попытался разогнуть ноги. Бекки опять отступила - на этот раз к самой стене. Прижавшись к ней, она подняла руки к лицу и стала тихо всхлипывать. Ворон засмеялся. - Неплохо, детка, неплохо, - сказал он и вышел вперед, - но и недостаточно хорошо... Мне казалось, что руки у меня выскочат из суставов, но ножки стола начали наконец отделяться от земли. Ворон, кажется, заметил это, потому что он тут же отвернулся от Бекки и вперил свой взгляд в меня. Я сразу почувствовал тогда, что он хочет меня убить, поэтому налег на стол еще сильнее. Где-то на полу снова зашевелился Барри - кажется, он пытался встать, но был еще слишком слаб, чтобы прийти мне на помощь. И вдруг... Полог палатки откинулся, и внутрь одним прыжком влетел здоровенный серый волчище. Я сделал последнее отчаянное усилие. Стол наконец поддался, и транскомп с грохотом рухнул на пол. В это время Ворон уже лежал лицом вниз, а возле его шеи клацали огромные клыки и раздавалось глухое рычание дяди Джорджа. Глава 12 Насколько я понял, в ту ночь мы все погибли, а потом нас там же и похоронили. Но я отлично помню, как убегал через дыру, которую прогрыз дядя Джордж в дальнем конце палатки; на одной руке у меня висел Барри, на другой - Бекки. В это время как раз начался очередной артиллерийский обстрел. Сначала мы кое-как добрались до деревьев, где можно было немного укрыться, а потом перебежками рванули в сторону гор. Почти до самого рассвета мы ползли вверх по склону. Затем свернули направо и двинулись к расположению партизан. А когда уже совсем утром мы все-таки дошли до них - началось наступление на лагерь "черных". Мы стояли и смотрели, как длинными шеренгами по склонам спускаются тысячи и тысячи воинов, которые, видимо, собрались сюда со всех белых зон. Вскоре обстрел прекратился, зато теперь до нас с поразительной ясностью доносились все звуки боя. Не знаю, сколько мы так простояли, но в конце концов лагерь "черных" был взят. После этого наши войска сразу же двинулись к энергетическому объекту. Вид у станции был совершенно нежилой - будто ее населяли гномы, которые прячутся от дневного света. Впрочем, и сдали объект почти без борьбы. Видимо, все это время защитники станции наблюдали за ходом сражения и решили, что положение их безвыходно. Только сейчас, когда исход битвы был уже ясен, я почувствовал, насколько мне жарко - на небе уже вовсю светило солнце. По высоте его я понял, что мы проторчали на склоне несколько часов, хотя для нас они пролетели как одно мгновение. Мы немного не дошли до расположения партизан, - вернее, до места, где еще вчера они располагались, поэтому теперь снова зашагали по склону горы. Чем ближе мы подходили к лагерю повстанцев, тем чаще нам попадались на пути воронки от снарядов и груды развороченных камней. Дядя Джордж уже принял свой обычный человеческий облик и натянул какую-то одежду, которую нашел в разрушенной палатке. Запах моих родителей мы с ним учуяли одновременно. Оба рванули вперед и обогнули каменный выступ... Там прямо на земле, прислонившись спиной к большому валуну, сидел мой папа - на голове его белели бинты. Рядом, завернутая в одеяло, спала мама. Мы с Бекки скорее бросились к ним и почти свалились в их объятия. Барри чуть отстал, но на лице его была счастливая улыбка. Дядя Джордж прищурился на маму, затем на отца. - Хлопотная выдалась ночка... - сказал он. x x x Ни Барри, ни Бекки сильно не пострадали от поединка с Вороном. Даже моя мама с честью вынесла дуэль с чародеем, хотя и сильно устала. Впрочем, поводов для усталости у нее было предостаточно и без него. Мне она шепнула очень тихо, что решилась на обман, потому что думала - так для меня будет лучше. На это я возразил ей - я достаточно большой, чтобы разобраться в любой ситуации. В ответ она лишь согласно кивнула. Дядя Джордж уже успел рассказать ей про все, что мы сделали. - Больше - никаких секретов, - заверила меня она. - Обещаю. Ну что я мог ей сказать? Что я доволен? Для меня это был просто урок взросления - больше ничего. - Главное, теперь ты в безопасности, - улыбнулся я. Наконец-то мы могли поговорить с дядей Джорджем. Оказалось, что еще во время нашего урока оборотневедения он заподозрил неладное. А уж когда мы не явились на призывы к обеду, он и вовсе решил, что пора обследовать окрестности. Приняв самый что ни на есть незаметный облик, он нашел нас и стал вести наблюдение. Стоило ему увидеть среди нас Бекки, как он сразу понял, что мы собрались делать. Поэтому, когда дело пошло к перемещению, он просто прокрался следом за нами - сначала по узорам на земле, потом - по туману. Папа попросил Бекки рассказать ему всю историю с самого начала. Я-то думал, он расстроится из-за того, что тому "черному" все-таки удалось уйти, но он почему-то больше всего забеспокоился, когда сестренка упомянула про доктора Вейда. - Доктор действительно говорил, что у него в папке появился какой-то новый материал? - Да, - ответил я. - Он прямо весь дрожал - так ему хотелось поскорее его просмотреть. Папа поднял глаза к небу и что-то замычал себе под нос, как делал обычно, когда пытался прикинуть что-то в уме. Затем перевел взгляд на маму: - Значит, примерно утром он должен отбыть домой... Очень может быть, что он еще там, - тем более если поздно лег спать. Она кивнула: - Понятно. Я готова. Они оба встали. - Пошли Надо спешить. Они бросились к транскомпу, и дядя Джордж согласился побыть немного в роли оператора, а заодно посмотреть, не прибывают ли еще наши. Проверив несколько частот, он сказал, что приток сил продолжается. Перед тем как я переместился, дядя стиснул мне плечо. - На днях надо встретиться - хочу дать тебе еще несколько уроков, - произнес он. - Ну конечно, - ответил я. - Спасибо тебе за все. И дядя Джордж улыбнулся - первый раз в жизни я увидел, как он улыбается. x x x Можно было и не торопиться. Когда мы вернулись домой, доктор Вейд еще спал. Таким образом, у нас как раз оставалось время, чтобы помыться (а некоторым - и побриться) и приступить к приготовлению плотного завтрака. Все получилось так, как мы рассчитывали. Доктор проснулся, когда все было уже почти готово. Меня послали к нему на другую половину, чтобы я пригласил его к завтраку. Доктор охотно согласился. Кажется, он пребывал в прекрасном расположении духа. - Получилась необычайно плодотворная поездка, - сказал он. - Да что вы говорите! Рад слышать. Встретимся внизу, - ответил я. Во время завтрака доктор просто сиял от счастья Торопливо и без интереса выслушав папины объяснения - включая рассказ о неприятном инциденте, происшедшем с его шевелюрой и приведшем к частичному ее упразднению, - доктор тут же принялся обсуждать с ним некие уравнения, которые он случайно откопал вчера у себя в папке и которые, по его словам, объясняли некий феномен под названием "мозаика частиц". Я, честно говоря, не понял, что он имел в виду: то ли он говорил о чисто теоретической концепции энергетических уровней в физике частиц, то ли о способе использования ее в производстве оружия или для добычи чистой энергии. Бекки, Барри и я быстренько управились с завтраком и смылись, оставив доктора пить кофе с родителями. Потом, когда я случайно проходил мимо двери - ну хорошо, не случайно, меня просто заело любопытство, - я видел, как доктор Вейд сидел, откинувшись, на стуле, глаза его были закрыты, а мама что-то тихо и настойчиво шептала ему на ухо. А в это время папа выуживал из папки доктора новый материал. До сих пор не могу забыть, как доктор бормотал, когда собирался уезжать: - Никак не могу освободиться от ощущения, что я что-то забыл. Но вот что это. , не помню. - Ну, значит, ничего интересного, - утешал его папа. Я правильно догадался - тот лазутчик прибыл из черной зоны, чтобы насадить нам одну очень важную физическую концепцию, до которой наша зона еще не дозрела и которая могла бы принести нам вред. Очередная попытка обмануть время. Может быть, все бы и обошлось, но в вопросах социального конструирования мы всегда придерживались того же правила, что и сами "черные", - своего рода "правила большого пальца", выведенного из опыта других зон. Да, других зон... Таких же, как та, на которой мы погибли. Дело в том, что параллельные миры возникают, когда развитие определенной зоны доходит до поворотной точки. Некоторые ученые даже уверены, что каждый такой момент порождает не два параллельных мира, а бесконечное множество. Другое дело, что не все из них мы можем уловить с помощью нашей аппаратуры. Иные отличаются друг от друга столь незначительно, что настроиться на их частоту почти невозможно. Так же невозможно определить, по какому принципу выбираются эти главные поворотные моменты истории. Совершенно темный лес. Словом, мы попали как раз на такой перелом. Это был момент зарождения новой зоны. Теперь появилась еще одна белая зона - в ней партизанам удалось захватить электростанцию и выиграть войну с "черными". Но осталась и третья черная зона. Там, согласно сообщениям разведывательной службы, партизанский транскомп был разрушен прямым попаданием снаряда и никакой помощи не последовало. Родители мои погибли во время взрыва. Бекки, Барри и меня смерть настигла во вражеском лагере - и вместе с нами дядю Джорджа. Было ли это делом рук Ворона или ему кто-то помог - так и осталось тайной. Я лично думаю, что сам бы он не справился. Интересное это ощущение - сознавать, что где-то есть мир, в котором ты умер. А если не умер? Тогда я бы точно отправился в спасательную экспедицию. А если бы мне это удалось? Думаю, это было бы еще более странное ощущение - встретиться с самим собой. Интересно, что бы я себе сказал? И кому бы из нас принадлежали тогда мои стереозаписи? А Бекки? Что бы мы стали делать с еще одной Бекки? Или Барри? Или если бы у нас было две мамы и два папы? Насколько я знаю, в других известных зонах таких двойников нет. Все они разошлись в путях своего развития много-много лет назад. Ученые считают, что раньше, в самом начале, двойники существовали, но постепенно, спустя столетия, все совпадения сгладились. Думаю, я не один такой в новой белой зоне - многие живут и знают, что в третьей черной зоне у них есть двойники. И если снова вспыхнет борьба за эту зону, я думаю, все они будут среди добровольцев. Сколько же неожиданных встреч и узнаваний произойдет, если это случится! Надеюсь, я и сам побываю там - когда там опять будет белая зона - и положу цветочки на свою могилу. Вернее, на наши могилы. Можно долго философствовать о всемирном равновесии добра и зла и тому подобном. Только белых зон все равно больше, чем черных, а философские концепции - особенно те, которые содержат мораль... Чем дальше в них вникаешь, тем больше всяких неясностей. Я ведь уже говорил, что хочу стать ученым, а значит, работать в таких областях, где факты в конечном итоге побеждают догадки. Кстати, пора бы и о конечном итоге... Уже совсем стемнело - да и луна скоро выйдет. Пойти, что ли, чуток повыть?