зни. От меня всем только одни неприятности.
     -- У каждого из нас бывают моменты, когда мы считаем себя неудачниками,
-- убеждала  Франсуаз.  --  И в  такие минуты мы особенно нуждаемся в помощи
тех, кто нас любит. Твой дядя любит тебя, и он тебе поможет.
     Я сильно  сомневался  в  том,  как поведет себя Джейсон  Картер,  когда
вопрос станет ребром -- банк  или племянник. И оба Картера в тот момент тоже
в этом сомневались.
     --  Я должен сам решить свои проблемы, -- сказал Кларенс. -- Я не  могу
увиливать  от  ответственности. Никто не  в силах  помочь мне. Мне  надо все
сделать самому.
     Он  окончательно  отказался  от  мысли идти в  полицию. Наш  подопечный
удобно  устроился  в кресле, сжимал в руках пальцы  Франсуаз, смотрел  ей  в
глаза и жаловался на судьбу. Это была своеобразная психологическая  разрядка
после нескольких дней в роли убийцы. Хотя Френки говорит, что я читаю только
иллюстрированные журналы, мне  было  ясно, что в  данный  момент надо  мягко
закруглить сложившуюся  ситуацию, раз и навсегда выведя Кларенса из пропасти
осознания своей вины. Иначе нам пришлось бы приставить к нему телохранителя,
в обязанности которого входило бы охранять бедолагу от самого себя.
     Я как раз был занят тем, что раздумывал, каким же образом это проделать
--  дело  чрезвычайно  сложное,  поскольку  Франсуаз  и  Джейсон Картер  уже
доверили мне важную роль  столба  посреди комнаты,  -- когда  Френки подняла
голову к банкиру и сказала:
     --  Мы не  хотели  говорить вам об этом сейчас, мистер Картер, так  как
расследование  еще не закончено.  Но  я  вижу, другого выхода нет. Несколько
часов назад  мы  получили убедительные доказательства того, что  Мериен Шелл
убил Уесли Рендалл.
     Глаза  Кларенса  радостно вспыхнули,  банкир  подался  вперед  и  издал
какой-то звук. Я же пытался припомнить, а что делал я несколько часов назад.
Кажется, перемигивался с Мартином.
     -- Черт  возьми, почему вы раньше об  этом  не  сказали?  -- воскликнул
банкир.
     -- Пока мы не готовы представить все имеющиеся у нас доказательства, --
ответила Франсуаз. -- Но, уверяю вас, они более чем весомы.
     Картер-младший подпрыгнул в кресле,  и  мне  даже  показалось,  что  он
собирается обнять ее, но, к счастью, этого не случилось.
     --  Неужели... вы в  самом деле хотите сказать, что я  не убивал ее? --
спросил он.
     -- Да, Кларенс, -- голос Франсуаз звучал все так же приторно-сладко, но
на этот раз он был еще и твердым. -- Теперь это точно установлено.
     -- Но ведь я был там, я видел ее...
     -- Успокойся, Кларенс,  --  банкир вновь  затянул свою партию.  -- Я же
тебе говорил, что тебя подставили. Так вы говорите, это сделал Рендалл?
     -- Наверняка  он  поехал за  нами  следом,  --  глаза  Картера-младшего
лихорадочно заблестели, как  будто перед ним  раскрыли карту, по которой  он
намеревался найти сокровища. Последние,  правда, не были золотыми монетами в
окованном железом сундуке,  но пятнадцать процентов акций  крупного банка --
тоже не фантики. -- Он подождал, пока погаснет свет, и вошел. Я знаю, у него
был ключ. Теперь-то он от него уже избавился.
     -- Это было так? -- требовательно спросил банкир.
     Я многозначительно откашлялся и произнес:
     -- Как уже  было сказано, мистер Картер, мы  еще не  готовы представить
окончательные результаты... Только крайняя необходимость подвигла нас на то,
чтобы  рассказать вам об этом. Мы нанесем удар  в наиболее благоприятный для
нас момент... Не так ли, Френки?
     Я   постарался  вложить  в  свой  голос  столько   упрека,   чтобы  его
почувствовала  только  она.   Негоже  бросать  в  сражение  старого  боевого
товарища, не рассказав ему всего.
     -- Именно так, -- по лицу  Франсуаз нельзя  было понять, уловила ли она
мой упрек. По нему вообще нельзя  понять, о чем она в  данный момент думает.
--  Крайне  нежелательно,  чтобы  в  настоящий  момент  кто-либо   узнал   о
существовании  таких доказательств, а также о том, что они находятся  у нас.
Однако оставлять вас в таком положении мы тоже не могли ...
     Она замолчала, так как ее  аудиторией в  тот момент был лишь я. Кларенс
сидел  рядом,  все  еще  держа  ее  за  руку,  но  выпученные  в  пол  глаза
недвусмысленно  показывали,  что душой  он явно  не с нами.  Что же касается
старого банкира,  то тот вещал  кому-то из  соседней комнаты:  "Шампанского,
Джеральд!".
     Я  вспомнил о  подруге Мериен -- если  то в самом  деле была она, а  не
какая-нибудь истеричка, нанятая моим приятелем Рендаллом, чтобы скрасить мне
обратный путь. Каково бы  ей было узнать, что подлые миллионеры и их грязные
прихвостни  распивают шампанское  на могиле ее подруги? Я бы  помусолил  эту
тему  еще немного, добавив пару  внушительных подробностей, но  в тот момент
меня беспокоило кое-что поважнее -- я злился.
     В комнату влетел  Картер, за ним  семенил дворецкий  с подносом, пробка
тихо хлопнула, и слегка дрожащая рука старика стала наполнять бокалы.
     Кларенс,  не глядя,  взял свой и слегка пригубил. Я  опустился в кресло
напротив него и приготовился считать, после какого бокала он кинется на нас.
Франсуаз осторожно изъяла у Картера-младшего адский напиток и  поставила его
на столик.
     --  Нам надо задать тебе  несколько  вопросов, -- мягко, но  настойчиво
произнесла она. -- Хорошо?
     -- Уесли... -- пробормотал Кларенс. -- Ты сволочь.
     Я мысленно  поздравил  его с блестящим построением фразы. Если бы он не
добавил в нее первое слово, присутствующие могли бы понять ее неправильно.
     -- Он заплатит нам за все свои преступления, -- уверенно заявил банкир.
--  Ты  готов,  Кларенс?  --  если  у моей  партнерши  и  есть  какие-нибудь
достоинства, то настойчивость -- это одно из них.
     Тот кивнул.
     -- Да. Простите, -- он нервно  рассмеялся.  -- Простите. Просто это все
так...
     Прошло  еще  некоторое  время,  прежде чем он окончательно  смирился  с
мыслью,  что никого не  убивал, после чего из него стали  медленно  вытекать
ответы. Было  все это  достаточно долго и  утомительно  -- а,  возможно, мне
просто так показалось, так  как не терпелось остаться с  Франсуаз наедине  и
мягко пожурить.
     Суть  сводилась  к  следующему. Одиннадцать  месяцев назад на одной  из
вечеринок он познакомился с  Уесли Рендаллом и быстро  подпал под власть его
обаяния.  На  свою  беду,  Кларенс  Картер  ничего  особенного  из  себя  не
представлял,  и  жизнь  между  молотом  и   наковальней  --  то  есть  между
отцом-неудачником   и  дядей-миллионером  сильно  расшатывала  и   без  того
нестабильную  нервную  систему.  Рендалл  оказался  тем  средством,  которое
помогало  Картеру-младшему  снять  напряжение,  вызываемое  мыслями о  своем
богатстве и высоком общественном положении.
     Слово  за  слово, и  вскоре  Уесли  стал  его лучшим другом.  Меня  это
нисколько  не   удивляло,   так   как  я   имел  сомнительное   удовольствие
познакомиться в тот день с обоими.  Вокруг Рендалла всегда было много людей,
но он умел общаться с ними так, что каждый чувствовал себя избранным и особо
близким к нему. Франсуаз  особенно напирала  на вопрос, были  ли  среди этих
людей те, кто мог оказаться сообщниками Рендалла, но Кларенс ничего  об этом
не знал.
     Новый друг познакомил его с Мериен. Та была неплохой девушкой,  хотя  и
шлюхой. Картер-младший, конечно, выразился  иначе,  но  относился  к ней  он
именно  так.  Скорее  всего,  девушка была сообщницей Рендалла,  хотя  и  не
подозревала о том, что ее роль в этой пьесе будет очень короткой.
     На вечеринках  в доме Рендалла Кларенс чувствовал себя все  свободнее и
свободнее, и однажды, крепко повздорив с отцом, напился вдрызг. Он ничего не
помнил о том  вечере, зато в  галерее Рендалла,  где  помимо  всего  прочего
стояло  несколько довольно ценных ваз,  остались  более чем  яркие следы его
пребывания. Уесли не стал сердиться, а только посмеялся над этим инцидентом,
на чем дело и закончилось.
     Но оно началось  снова, когда Кларенс напился вторично.  В тот день его
отец и дядя разругались, причем из-за него. Джейсон Картер говорил, что  Боб
неправильно  воспитывает  сына и слишком давит  на него. Роберт ответил, что
это не его собачье дело, и  пусть  тот  подавится своими миллионами,  но его
сына купить не сможет. В этом месте, которое нелегко далось Кларенсу, банкир
встал со своего кресла и отошел к окну. Он стоял  спиной к нам, и я не видел
выражения его лица, так что, возможно, он улыбался.
     Братья не  видели,  что  предмет  их спора слышит их,  и  очевидно,  не
стеснялись выражать свое отношение друг к другу.  Кларенс выбежал из  дома и
покатил к Рендаллу, где напился в стельку. На следующее  утро  старина Уесли
был  очень серьезен и сказал,  что тот устроил безобразную сцену, подрался с
садовником и сломал тому руку.
     Кларенс был  в ужасе. Как и в прошлый раз, он ничего не помнил. Рендалл
успокоил, что заплатил садовнику хорошие отступные, и тот не станет подавать
жалобу,  но настоял, чтобы Кларенс  обратился к врачу, порекомендовав одного
специалиста. Картер-младший внял его совету, и  через некоторое время доктор
выдал свое заключение относительно неспособности Кларенса переносить большие
доли алкоголя.
     Этому  моменту  в  рассказе  нашего  подопечного  было  уделено  особое
внимание. Следовало выяснить,  что  за врач его осматривал, насколько  можно
верить его  заключению  и  какую  опасность  оно  представляет. Существовала
вероятность того,  что это вовсе не был врач, а один из сообщников Рендалла.
Гораздо большее  опасение  внушала другая  вероятность -- врач  все-таки мог
оказаться настоящим, но  подкупленным.  Мы выжали из Кларенса все,  что  тот
смог  припомнить о последователе  Гиппократа,  но накопать  что-либо в  этом
направлении особенно не надеялись.
     За окном уже спускались сумерки, когда рассказ Картера-младшего подошел
к  концу.  Банкир ни  разу  не предложил  нам даже бутерброда, хотя осталось
неясным, был ли он столь поглощен делом спасения своего племянника или жалел
на  нас черную  икру.  Возможно,  стоило намекнуть ему  на  это,  но мне  не
хотелось прерывать  Кларенса, из  которого в  конце концов  начали струиться
факты. Когда  стало очевидным,  что из  Кларенса мы больше ничего  не сможем
вытянуть, Джейсон Картер энергично пожал нам руки и еще раз с воодушевлением
поблагодарил, его племянник  тоже  что-то  промямлил. Я решил,  что  следует
включить в сумму гонорара стоимость несъеденного нами обеда.
     Когда  мы выходили к машине, я был голоден, недоволен тем, что пришлось
потерять столько времени, а еще больше злился на  Франсуаз за ее молчание. К
тому времени я уже окончательно укрепился в  мысли, что это Мартин принес ей
решающие  улики, пока я разбирался  с Уесли  Рендаллом, и эта парочка решила
немного повеселиться за мой счет. Поэтому  я притворился, что все в порядке,
и начал издалека.
     -- Не могу сказать, что Кларенс вел себя достойно, так как он  не имеет
ни  малейшего представления  о том, что такое достоинство,  --  с  небрежной
рассеянностью протянул я, пока Франсуаз устраивалась на переднем сиденье. --
Но по той же самой причине нельзя сказать, что он вел себя недостойно... Как
считаешь?
     Она кивнула, выруливая на главную дорогу.
     Значит, никакой реакции. А ведь она прекрасно знала, что все эти часы я
только и жду момента, чтобы спросить об этих чертовых новых доказательствах.
Я,  конечно,  понимаю,  что  иногда  ей  приходится  немного  хитрить, чтобы
произвести на меня впечатление, но в этот раз она явно перестаралась.
     -- Долго говорила с Доном, пока я гулял? -- бросил я второй шар.
     -- Нет,  --  она, по-видимому,  была полностью погружена  в свои мысли.
Притворщица.
     Если  бы обстоятельства были  другими, я попробовал  бы зайти с другого
конца,  но  мне слишком  долго  пришлось сдерживать себя,  кроме того,  я не
пообедал. Поэтому я сказал:
     -- Так какие у нас там есть доказательства вины Уесли Рендалла?
     -- Что?
     Ее  бездонные  серые  глаза удивленно обернулись ко мне.  Это было  уже
слишком. Я рявкнул:
     --  Хватит потешаться, Френки! Что  это за улики, о которых ты говорила
Джейсону?
     Удивление в ее глазах смешалось с легкой усталостью.
     -- Ах, это... Я думала, ты понял. У меня нет никаких улик.
     -- Что?
     --  У  нас нет  улик, Майкл.  Я  должна была чем-то успокоить его, и  я
сказала, что у нас есть доказательства его невиновности. Мне показалось, что
ты догадался. Ты так хорошо мне подыграл.
     Я откинулся на спинку сиденья  и вонзил злобный взгляд  в черное  небо.
Первый  день  расследования  заканчивался,  не  принеся практически  никаких
результатов.
     Я поднял  радиотелефон и,  подчеркнуто не  глядя на  Франсуаз, позвонил
домой.
     --  Гарда,  --  резко сказал  я, услышав голос нашей секретарши.  -- Мы
возвращаемся. Что там с ужином?

        8

     Джунгли   закончились  так  же  внезапно,   как  смерть   вылетает   из
винтовочного ствола снайпера.
     -- Это здесь, капитан?
     -- У вас нет никакого уважения к старшим по званию, Роупер...
     Услышь  он  подобные  слова  от  любого  другого человека,  на  погонах
которого  было  больше кренделей, чем  у  него -- тогда они звучали  бы  как
резкий  и  унизительный  выговор,  неуместный  здесь, под  мокрыми  листьями
высоких деревьев, между которыми  прячутся узкоглазые. Но тон капитана Фокса
всегда находился в сбивающем с толку  противоречии  с  его  словами.  Роупер
усмехнулся.
     -- Как там Салливан?
     -- Он потерял много крови, -- раздался голос Галлапа.
     Сержант Роупер подошел к кромке  воды и посмотрел вдаль.  Где-то  здесь
должен был стоять корабль, но он не видел  его. Каспер и Дженнингс осторожно
опустили  на  землю  свой  груз,  Пуэбло  стоял  позади  всех,  настороженно
оглядывая джунгли.
     -- Как ваше плечо, Роупер?
     Искорка веселья бегала в  уголках глаз капитана Фокса, и в  то же время
они  оставались  печальными.  Сержант  Роупер  не  понимал  этого  и  потому
чувствовал себя неспокойно.
     -- Где корабль, капитан? Ведь он должен быть здесь.
     -- Он подплывает.  Я связывался  с  ним  по рации. Садитесь  на  берег,
Роупер, и насладитесь природой.
     Джунгли оставались позади них -- враждебные.
     -- Узкоглазые скоро догонят нас, капитан.
     -- Верно, Роупер... Вы хотите поплыть навстречу кораблю?
     Капитан осторожно  присел  на корень какого-то дерева, почти  полностью
выступавший  из  земли. Не  дожидаясь  ответа сержанта, он повернулся и стал
смотреть на небо.
     Корабль появился через восемь минут и двадцать три секунды. Роупер знал
это точно, так как заметил время по  часам. Он расставил людей  по берегу  и
приказал  установить  груз недалеко от  кромки воды. Рядом  с  ним  положили
Салливана. Роупер забрал у Пуэбло гранатомет и тоже пристроился около ящика.
От него не будет много пользы в ближнем бою.
     Прошло  еще столько же, прежде чем корабль подошел к  берегу  и спустил
шлюпку. Или чуть больше. В лодке сидели трое, и  ни на  одном из них не было
формы. Флага на корабле тоже не было.
     Капитан  Фокс  не  стал  подавать руки  людям  из шлюпки.  Двое  из них
осторожно  погрузили  ящик  на дно, третий заговорил с капитаном. Роупер  не
знал языка, на котором они общались.
     --  Я доставлю  ящик  на борт,  -- сказал  Дуэйн Фокс, отвернувшись  от
человека  из  шлюпки.  Тот  достал  из кармана  сигарету  и закурил. Роуперу
хотелось курить, он не чувствовал запаха табака с тех пор, как  они вышли из
лагеря.
     Двое, грузившие ящик, сели на  весла. Роупер  провожал шлюпку взглядом.
Это был последний раз, когда он видел капитана Дуэйна Фокса.
     -- Как вы думаете, что в этом ящике, сержант?
     -- Соберите людей, Каспер, --  Роупер наклонился к Салливану. Тот был в
сознании.
     Галлап,  Пуэбло и  Дженнингс подошли к сержанту и  повернулись  лицом к
джунглям. Они были хорошими солдатами.
     -- Они уплывают, сержант.
     Это  сказал   Салливан.  Он  не  отрывал  взгляда  от  корабля.  Роупер
обернулся. Судно медленно отходило от берега.
     -- Какого черта, -- прошептал сержант. Его руки непроизвольно обхватили
ствол гранатомета.
     -- Они бросают нас, сержант! -- воскликнул Пуэбло.
     Где-то далеко в джунглях раздался птичий крик.
     -- Отойдите в сторону, -- рявкнул Роупер.
     Он  легко  забросил  гранатомет  на  плечо  и  даже  не  заметил  боли,
пронзившей  все тело.  Тяжелый снаряд с хлюпающим  шумом вырвался из ствола,
сзади полыхнуло пламя.
     Граната врезалась  в борт корабля и  взорвалась. Судно  покачнулось, на
палубе  показались  теплые языки огня.  Солдаты  вскинули автоматные  дула и
прицелились.
     -- Отставить, -- устало сказал Роупер. -- Они слишком далеко.
     -- Мы все умрем, -- медленно произнес Салливан. -- Мы все здесь умрем.
     Роупер вынул походную рацию.
     --  Б-47  вызывает  базу,  -- крикнул он в хрипящий  динамик.  --  Б-47
вызывает базу.
     Судно медленно подходило к линии горизонта, чтобы навсегда скрыться  из
глаз.
     -- Немедленно  отключитесь, Б-47, --  каркнул динамик, -- вам запрещено
выходить на связь.
     -- Нас предали, -- сказал Роупер. -- Капитан Дуэйн Фокс  предал  нас. Я
запрашиваю немедленную помощь, нам нужен вертолет. Сержант и пятеро рядовых.
Узкоглазые сидят у нас на пятках.
     -- Б-47, немедленно отключитесь.
     -- Наши координаты...
     Динамик замолк.
     -- Они вышлют вертолет, сержант? -- спросил Каспер.
     Роупер кивнул.
     -- Они не успеют, -- сказал Салливан.
     Они все смотрели вслед кораблю -- все, кроме Дженнингса. Он стоял к ним
спиной, и его взгляд тонул в глубине джунглей.
     -- Всем немедленно  заткнуться,  -- резко приказал  Роупер. --  Галлап,
Дженнингс, поднимите Салливана и помогите ему  идти. Мы окопаемся вон на том
мысу и будем ждать вертолет.
     -- Салливан прав, -- сказал Каспер, -- они не успеют.
     Роупер дал ему в челюсть, солдат упал.
     --  Всем за работу,  -- рявкнул Роупер. Его голос легким писком терялся
под сводами джунглей. -- Я не собираюсь сгнить в этих болотах. Вперед.
     После выстрела плечо Роупера разболелось, но он не думал об этом. Когда
его  острая  короткая лопата  вгрызалась в  жирную землю, он  молился черным
богам, о  которых много слышал в  Гарлеме, и  белому христианскому богу. Ему
было все равно, до кого из них дойдет его молитва.
     Он  просил,  чтобы ему  удалось  уйти живым из  этих  джунглей. И  всем
ребятам тоже. А  еще  он молился,  чтобы боги дали ему еще раз встретиться с
капитаном Дуэйном Фоксом.
     И тогда он убьет его.
     Они  успели  зарыться  в землю  на  полный профиль, когда в  них начали
стрелять.

        9

     Когда на лице Гарды искрится такое выражение, это значит, что сегодня я
не  буду  ужинать. Или,  по крайней  мере, мне придется отложить  трапезу на
долгое время.
     -- Что опять случилось, Гарда? -- мягко поинтересовался я.
     --  Сегодня вы  не в  духе,  мистер Амбрустер, -- прощебетала она. -- Я
сказала, чтобы ужин подали в тот же момент, как вы распорядитесь.
     Получая  высокие гонорары,  вы  можете  позволить себе держать  в  доме
повара. Но вы всегда будете слишком заняты, чтобы ужинать вовремя.
     -- Кто-нибудь пришел, Гарда? -- терпеливо допытывался я.
     -- Ой, вы  догадались, мистер Амбрустер. А я  не хотела  вам  говорить,
пока вы не поедите.
     -- Как мило с твоей стороны, Гарда, --  (было бы еще лучше, если  бы ты
не впускала в дом всякий сброд в наше отсутствие), --  но твое лицо для меня
-- открытая книга. Так кто пожаловал?
     -- Ой, это господин по фамилии Картер. Роберт Картер, он так сказал. Он
ждет в гостиной.
     Я кивнул. У меня были  большие сомнения, что великий  Роберт  Фердинанд
Картер, основатель банка  Картеров, воскрес  из мертвых и явился сюда, чтобы
проинспектировать нашу деятельность.  А это  означало,  что диван в гостиной
протирает  не  кто иной,  как папуля  Кларри. О чем я  имел счастье сообщить
Франсуаз, которая  как раз в этот момент вошла в комнату,  поставив машину в
гараж.
     Меня  раздирали  противоречивые чувства  --  голод и  жадность. С одной
стороны,  я хотел  есть, а в  духовке на кухне наверняка уже томилось  нечто
аппетитное. С  другой стороны, время шло, результатов  у нас не было, а ведь
именно  они позволяют экономить  деньги на ресторане,  держа  в доме повара.
Поэтому стоило поговорить с Картером как можно быстрее.
     -- Как он там, в гостиной ? -- недовольно спросил я.
     -- Нервничает, -- доложила Гарда. -- Выпить отказался.  Я  периодически
заходила туда,  чтобы посмотреть, что он делает. -- Периодически. Интересно,
где она выучила  это слово? -- Он не знает,  что вы приехали, так что можете
спокойно поужинать.
     И тут я совершил ошибку. Мне следовало догадаться, что в  приходе к нам
Роберта  Картера  кроется какой-то  подвох. Из слов  его племянника и братца
явствовало, что  они  не удосужились  сообщить  ему о  тех  неприятностях, в
которых  Кларенс  оказался замешан. А раз Роберт  все  же очутился под нашей
крышей, значит кто-то ему успел обо всем доложить.
     Дойдя  до этого места в своих рассуждениях, я должен был пойти дальше и
понять,  что любящий отец  в настоящий  момент  должен  обнимать  трясущиеся
колени сына и вытирать его слезы грубым клетчатым платком, а раз он этого не
делает, то что-то здесь  не  так.  Но,  повторю, я совершил ошибку и широким
шагом направился в гостиную.
     Когда  природа  создавала  Роберта  Картера, она  тоже  явно  совершила
ошибку.  Человек  с   такой  внешностью   никак   не   мог   принадлежать  к
могущественному  банковскому клану. Он был  среднего роста,  давно  начавший
толстеть и лысеть и  весьма в этом преуспевший,  с красным лицом и отвислыми
губами.
     Возможно,  когда  он  сидел  перед  своим   телевизором  и  наслаждался
попкорном,  что приводило  его брата в  недоумение  и бешенство, -- тогда, с
блаженной  улыбкой  на устах,  он мог бы выглядеть вполне милым и  заслужить
почетное звание  классического среднего американца. Но сейчас  он был зол  и
чуть ли не брызгал слюной, и это вовсе не служило  хорошим добавлением к его
внешности. Кроме того, за всю свою  жизнь он и пальцем не пошевельнул, чтобы
заработать себе на хлеб с арахисовым маслом -- кроме, пожалуй, того момента,
когда подписывал документ о продаже брату своих акций.
     Если вы еще не поняли -- он мне не понравился.
     -- Добрый вечер, мистер Ка ..., -- начал было я, но тут же осекся.
     Поверите ли -- он попытался меня ударить.
     Они  был ниже меня  ростом, старше  и гораздо слабее, поэтому следовало
быть более милосердным. Но я был  голоден, зол на Джейсона Картера, Франсуаз
и  правительство Соединенных Штатов, а кроме  того, его атака оказалась  для
меня полной неожиданностью.
     Я уклонился от удара и резко выбросил вперед правую руку. Костяшки моих
пальцев соприкоснулись с его скулой, и он отлетел к стене.
     -- Чертов прощелыга, -- прошипел старик и начал медленно подниматься.
     -- Мистер  Картер, -- строго произнесла Франсуаз таким тоном, будто тот
напустил лужу в нашей гостиной. -- Вы должны объяснить нам свое поведение.
     -- Мое поведение, -- ему наконец удалось подняться, и теперь он стоял у
стены. Его слегка шатало -- вряд  ли мой удар оказал на него такое действие,
скорее всего, его трясло от  бешенства. Далее он добавил еще несколько слов,
от  которых Гарда,  все  еще  стоявшая за  моей  спиной,  тихо взвизгнула, и
которые я не станут тут приводить.
     -- Сколько вам  заплатил мой братец?  -- агрессивно  спросил Роберт, не
предпринимая, однако, попыток приблизиться к нам.
     -- Почему бы вам не спросить у него, -- сказал я.
     --  Наверняка  много,  --  он  обвел комнату ненавидящим  взглядом, и я
испугался, как бы у нас с потолка не пообваливалась штукатурка. -- Еще бы --
такой  домина. Вы  всегда прикрываете  убийц, а? Или только когда вам за это
платят?
     Здесь он  снова прибавил несколько слов, но, должен сказать честно,  до
утрешней девицы в машине ему было далеко.
     -- Вы  ведете себя  неподобающим  образом,  --  произнесла Франсуаз. --
Зачем вы вообще пришли?
     -- Зачем пришел? -- он хрюкнул и сплюнул на  дорогой ковер. -- Я пришел
потому, что я честный человек. Никто не сможет сказать, что Роберт Картер --
подлец.
     -- Я могу, -- буркнул я.
     -- Заткнись, -- прохрипел он. -- Подонок.
     Это  было уже  слишком. Я сделал  пару шагов  в  его направлении. Сзади
раздались  шаги,  и я  обернулся.  Там стояли Гарда  и двое людей  из службы
безопасности в форме.
     -- Я их привела, -- гордо заявила секретарша.
     -- Да никто из вас не  осмелится выйти ко мне один на один,  --  злобно
клокотал Картер,  хотя недавний опыт убедительно доказывал обратное. -- Но я
не уйду, пока не скажу, что хотел сказать.
     -- Говорите, мистер Картер, -- строго произнесла Франсуаз.
     Если бы  она так не сказала, я быстро бы вышвырнул зарвавшегося наглеца
из нашего дома. Но публично спорить с ней -- а тем более в присутствии этого
типа -- я не стал, поэтому остался стоять.
     -- Я скажу, -- для вящей убедительности Роберт Картер помахал в воздухе
растопыренными пальцами. -- Я все скажу. Я -- честный человек, и я настоящий
мужчина. Да. Роберт Картер -- настоящий мужчина, это все  знают.  И я привык
всегда  отвечать  за свои  поступки. Так  же  я  воспитываю  и сына. Кларенс
слабый, и с ним надо быть построже. Но мой братец, <i>великий банкир</i>, -- тут он
криво усмехнулся. Обычно кривая усмешка добавляет человеку значительности --
она  может быть  выражением скорби, сарказма, даже цинизма  --  но к  нашему
посетителю  это  не  относилось.  Его  и  без того жирная физиономия  просто
расплылась на мгновение, а потом снова собралась и он продолжал:
     --  Великий  банкир захотел  сделать  из Клара  своего  прихвостня.  Он
настоял,  чтобы тот всю свою  жизнь  делал деньги. Он  приучил его к  легкой
жизни. Выпивка, девки, власть -- вы меня понимаете. Все то, что я вижу здесь
--  это та жизнь,  которой  живут богачи,  к ней  Джейсон приучил  Кларенса.
Конечно! Теперь тот докатился до убийства -- и дядечка нанял бандитов, чтобы
те вытащили  парня из беды. Только  вот что я вам скажу -- дудки. Я  --  его
отец, и я заставлю  его отвечать за свои поступки. Никто  не скажет, что сын
Роберта Картера подкупил правосудие. Никто...
     -- Мистер Картер, --  холодно сказала Франсуаз. -- Мы поняли вашу точку
зрения. Теперь можете удалиться.
     Двое громил сзади  меня сделали трудноуловимое  движение, какое люди их
профессии  делают  всегда,  когда  хотят  продемонстрировать,  что готовы  к
действиям.
     -- Что? -- Роберт Картер прищурился, глядя на  Франсуаз.  -- Что это ты
тут вмешиваешься? Это мужской  разговор, и не  лезь.  А сколько  тебе платит
этот прощелыга за то, чтобы ты спала с ним?
     Все произошло  так быстро, что я не успел отреагировать. К тому времени
ярость  так  сильно клокотала в моей черепной коробке, что я вряд ли смог бы
что-либо сделать, не разнеся при  этом весь дом. Франсуаз молнией пронеслась
мимо меня и оказалась  непосредственно перед Картером. Не подумайте, что она
бежала  --  нет,  она  шла,  шла с  достоинством, но  так  быстро, как может
двигаться только взбешенная женщина.
     А потом она его ударила.
     Роберт Картер мешком плюхнулся на  пол и затих.  Франсуаз постояла  над
ним еще несколько секунд, ожидая, что тот поднимется, но этого не произошло.
Тогда   она   кивнула   людям  из  службы  безопасности,   и   те  выволокли
бесчувственного честного  человека из  комнаты.  Я хотел  сказать им,  чтобы
обязательно приложили  его головой о чугунную решетку, когда станут выносить
за пределы усадьбы, но был слишком взбешен для этого.
     -- Ой, как здорово у вас получилось, -- прощебетала Гарда.

        10

     Была поздняя  ночь,  я  сидел,  откинувшись на спинку  кресла в  салоне
первого  класса, и злобно  смотрел  на удаляющийся аэропорт.  Мне  так  и не
удалось поужинать, и теперь мой путь лежал в Сиэтл.
     А началось  все это с  того,  что  я услышал за спиной оживленный голос
Дона Мартина, который хотел знать, что это за несчастного  выносят из  нашей
пыточной камеры.
     Мой  корпус был развернут по  направлению  к столовой,  я  находился  в
благодушном настроении, поэтому не обратил внимание на неуместное замечание.
Я даже  был готов  смириться с тем,  что он  напросится  к нам на запеченную
утку.
     -- Мы получили  документы  из ФБР в  половину четвертого, -- озабоченно
сообщил  Мартин, как будто это имело  чрезвычайно важное значение для  нашей
страны. -- И мои люди тут  же начали копать по всем  направлениям... Кстати,
Майкл, ты уверен, что твой клиент согласится оплатить все расходы?
     -- Контракт уже подписан, --  я неспешно  заковылял  по коридору. --  В
случае чего мы всегда сможем подать в суд.
     --  Нам  необходимо  навести  справки  об  одном  докторе,  --  сказала
Франсуаз, аккуратно извлекая из своего блокнота несколько  страничек. --  Но
очень осторожно, Дон.
     -- Осторожность -- мое второе имя, -- ухмыльнулся Мартин.
     -- Да? Я думал, твое второе имя -- скромность.
     -- Это мое третье  имя, Майкл...  А теперь  послушай,  что моим ребятам
удалось наковырять в военном ведомстве.
     К этому моменту уже около сотни человек  по всей  стране переворачивали
камни, пытаясь найти под ними хоть что-нибудь для спасения Кларенса Картера.
Если  вы  --  президент одного  из самых крупных банков побережья, вы можете
себе это позволить.
     -- Рендалл  был  нацистским  преступником, которого  заморозили в сорок
четвертом  году? -- я все еще  пребывал в хорошем  настроении, но где-то  на
окраине моего сознания уже зазвенел  тревожный колокольчик. В  самом деле, а
зачем Мартин пришел так поздно?
     -- Он  служил в сухопутных  войсках,  --  Дон  игнорировал  возможность
пройти в столовую и продолжал  стоять, помахивая в воздухе  папкой. -- Тогда
его звали Дуэйном Фоксом. Успешно выполнил несколько важных заданий,  был на
хорошем счету.
     --  Не  тяни,  Дон,  --  торопила  Франсуаз.  --  Если   что-то  нашел,
выкладывай.
     -- Ну, -- Мартин скромно потупился. Это  ему не шло. -- Пока что у меня
есть только догадки. Но вы же знаете, какой у меня нюх на всякие там грязные
делишки.
     Он явно ждал комплимента, и я его уважил.
     -- Уверен, ты нашел что-то стоящее, -- сказал я. -- Что?
     --  Когда наши  войска выходили из Панамы, -- Мартин раскрыл  папку. Он
часто  так  делает, хотя я  еще ни разу не  видел, чтобы  ему на  самом деле
понадобилось подсмотреть в документе забытые факты.  -- Было одно, последнее
поручение,  после которого  Фокс ушел  из  армии. Надо  было  отконвоировать
несколько  ящиков до  побережья. Обычная, рядовая  миссия, ничего  сложного,
Майкл,  в  документах сказано, что  она была выполнена. Но вот  в  живых  из
пятнадцати человек остались только четверо.
     Я приподнял брови.
     --  Что  же они там делали, Дон? Разве  мы не  одержали тогда в  Панаме
блистательную победу?
     Мартин кивнул.
     -- Мне это  тоже показалось  странным.  Моим  ребятам  так  ничего и не
удалось  больше  выяснить, но  мы  работаем над этим.  Особенно мы ищем  тех
троих, кто остался в живых вместе с Рендаллом. Нашли пока только одного...
     -- Ну и?
     --  Сейчас он в Сиэтле, работает  вышибалой  в каком-то баре или ночном
клубе. И вот я подумал, может, вы захотите сами с ним потолковать? Если нет,
то мой  человек ждет в аэропорту. Два билета уже заказаны,  хотя один всегда
можно вернуть. Ну как?
     Вот так и получилось, что я, вместо того, чтобы наслаждаться запеченной
уткой  и  мороженым,  вынужден  был  таращиться на звездное небо и  пытаться
понять, зачем согласился на предложение Мартина.
     Как пишут в толстых романах, которые я не читаю, ночь  вступала в  свои
права,  а  это  значило,  что  мы  как  раз  успеем  застать  рендалловского
сослуживца  на  рабочем месте.  Поэтому я  отказался  от мысли заглянуть  по
прибытии в ресторан аэропорта и смирился с необходимостью  давиться тем, что
найдется на борту. Моя прожорливость произвела  в салоне некоторый  фурор, и
обслуживавшая меня заботливая  стюардесса,  очевидно,  решила, что Френки --
моя жена и морит меня голодом, о чем я не преминул ей сообщить.
     -- Ты сам прекрасно понимаешь, что это не так, -- ответила она. -- Ни у
тебя,  ни у  меня нет колец на  пальце,  а  женщины  всегда обращают  на это
внимание.
     --  А  тебе хотелось бы носить кольцо? -- с любопытством  спросил я, но
приход  стюардессы  прервал  нашу  беседу.  Конечно,  я  мог  бы  продолжить
поддразнивать Франсуаз и  после, но не  тогда, когда  передо мной  появилась
гора вполне  съедобных бутербродов. Поэтому я замолчал,  и тема  не получила
продолжения.
     Когда  я  вступил   на  гостеприимную  землю  Сиэтла,  то  уже  простил
окружающий меня мир и был готов отрабатывать деньги, что Джейсон Картер имел
неосторожность нам заплатить.
     В салоне я  успел пролистать документы,  которые  принес  нам Мартин, и
теперь кое-что знал о бывшем сослуживце Уесли Рендалла. Этого человека звали
Сэмом  Роупером,  и ко времени боевых действий в Панаме он успел дослужиться
до  сержанта.  Он  был  непосредственным  помощником  Рендалла во время  его
последней  операции,  а  вернувшись домой,  ушел  из  армии. Потом его  след
ненадолго  терялся, но Мартину удалось разыскать его  в Сиэтле. В этом помог
один  сержант   сухопутных   войск,   все   еще  остававшийся  на  службе  и
поддерживавший связь с Роупером.
     Все это было крайне интересно, особенно тем, у кого нет телевизора. Мне
оставалось только надеяться, что ночь не пройдет даром и не придется клевать
носом весь следующий день.
     Ночной  клуб,  в  котором  работал бравый  вояка Сэм  Роупер, назывался
"Тропической  бабочкой",  и в нем было столько же оригинальности,  сколько в
его  названии. Неоновая  реклама,  изображавшая  грязное маслянистое  пятно,
бросала  отсвет  на  лужи  в  поврежденном  асфальте. Очевидно,  именно  так
декоратор представлял себе тропических бабочек. По пути от такси  ко входу я
два раза стал в лужу, и это не улучшило моего настроения.
     Никакого зазывалы у входа  в клуб  не  было.  Либо заведение, в котором
работал  Роупер, и  так пользовалось стабильной репутацией,  либо у зазывалы
было похмелье.
     Пропустив Франсуаз вперед, я прошел в передний холл, и девица с большой
грудью, которая каждую минуту грозила вывалиться из декольте, предложила мне
снять верхнюю одежду. Поскольку на мне таковой не было, я ответил отказом, и
гордо прошествовал мимо.
     Внутри "Тропической бабочки"  было довольно сносно, и  сигарный  дым не
заставлял  вас  доставать  из  кармана  респиратор.  Однако  я  не  стал  бы
приглашать сюда девушку, чтобы предложить ей выйти за меня замуж, если такая
мысль когда-нибудь осенит меня.
     Франсуаз прямо направилась к стойке, и, пытаясь  поспеть за ней, я чуть
не  сбил  с ног  официантку.  Ее  грудь  была  поменьше,  чем  у  девицы  из
гардеробной, зато лицо не производило впечатление грязного.
     Я плюхнулся на табуретку и мило улыбнулся бармену.
     -- Мы  ищем  человека  по  имени  Сэм Роупер,  --  голос  Френки всегда
привлекает  внимание  мужчин.  Бармен  обернулся  к  ней  и  окинул  быстрым
оценивающим взглядом. Следует  отдать ему  должное  -- парень  понимал,  что
такое класс.
     -- Леди ищет Сэма Роупера? -- спросил он, хотя только что получил ответ
на этот вопрос. Очевидно, ему хотелось поболтать с леди.
     -- Скорее, это мы нужны ему, -- Френки тонко улыбнулась, и бармен начал
плавиться,  как воск. Я понял, что совершенно правильно сделал, поехав с ней
в Сиэтл.
     --  Сэм  дежурит  сегодня, вам повезло, леди, --  какой-то прощелыга на
другом конце стойки давно вылакал свой стакан и теперь требовательно колотил
им о деревянную панель, но бармен не обращал на него внимания. Я  повернулся
в сторону и устремил взгляд  на сцену, желая оценить  шоу. Мне потребовалось
на это несколько секунд, после  чего я отвернулся и дал  себе  слово никогда
больше не смотреть в ту сторону. Возможно, я слишком требователен.
     -- Где  бы  мы могли поговорить  с ним?  --  умение совместить в голосе
мягкость  и  твердую настойчивость отличает женщину из высшего  общества  от
остальных  представительниц прекрасного  пола.  Франсуаз это  знает,  знал и
бармен.
     -- Сейчас я позову его. Эй, Ким, подойди сюда. Леди спрашивает Сэма.
     Официантка,  которую я с только что чуть не сбил с ног, подошла к нам и
так же оценивающе осмотрела Франсуаз.
     --  Сэм  уже уходит, --  сказала она. Ее  голос был  чуть хрипловат  от
спиртного. -- У него какое-то дело, Мигель обещал его подменить.
     -- Тогда вы найдете его вон в том углу зала, -- бармен показал рукой, и
в поле его зрения попал прощелыга с пустым стаканом.
     Франсуаз  кивнула  и пошла  через  зал.  Протискиваясь  среди людей,  я
заметил, что официантка тоже идет вслед за нами.
     Освещение в зале изменилось, заиграла новая музыка. Проходя мимо сцены,
я увидел на ней уже другую танцовщицу. Большой негр с пушистыми усами  стоял
у боковой двери и похлопывал по плечу мексиканца.
     -- Мистер Сэм Роупер? -- спросил я.
     -- Давненько меня  не  называли  мистером, -- негр обернулся ко мне. --
Спасибо, Мигель. Потом я как-нибудь подменю тебя.
     -- Нет проблем, Сэм, -- мексиканец тоже хлопнул его по плечу и прошел в
глубь зала.
     -- Мы хотели бы поговорить с вами, мистер Роупер, -- сказала Франсуаз.
     -- Какая леди... Что вы делаете в таком месте? Или дядя Сэм снова решил
призвать старину Роупера под ружье?
     Если он  принял нас за правительственных агентов, то явно преувеличивал
их оклад.
     -- Речь идет о том случае в Панаме, -- пояснил я.
     -- Ничего не знаю об этом, --  казалось,  он говорил искренне. --  Если
это все, то у меня дела.
     -- Капитан Дуэйн Фокс, -- сказала Франсуаз. -- Четверо погибших солдат.
     Музыка и  свет вновь изменились, но  у меня не  было  никакого  желания
смотреть на новую танцовщицу. Вряд ли она оказалась бы лучше прежних.
     -- Что вы знаете об этом подонке? -- Роупер нахмурился. -- Вы пришли от
него? Какого черта...
     -- Вижу, вы не посылаете ему открытки на Рождество, -- заметил я.
     -- Я послал бы ему бомбу с часовым механизмом, если бы знал, куда. Но я
не знаю, -- негр прищурился. -- А вы, ребята, знаете?
     Обращение "ребята" было явно неуместным, так как из нас двоих одна явно
была женщиной, но я не стал заострять на этом внимание.
     -- Мы приехали сюда специально,  чтобы поговорить об этом, -- сказал я.
-- Мы знаем, где сейчас Дуэйн Фокс и под каким именем скрывается.
     Сказать   по  правде,  разговаривая  утром  с  Уесли  Рендаллом,  я  не
почувствовал, что  тот особенно от кого-то  скрывается,  но мне  не хотелось
разочаровывать бравого Роупера.
     Негр посмотрел на меня, и я понял,  что не понравился ему. Пожалуй, для
него я был олигархом, из тех, кто наживается  на войнах,  в которых погибают
честные сержанты.
     --  Дуэйн Фокс, -- негр помолчал. -- Многое  я бы  отдал, чтобы увидеть
его.  Но.., --  он  откинул корпус назад,  -- однажды  он очень крупно  меня
подставил. Меня и  многих  ребят.  С  тех пор,  когда  я  слышу его  имя,  я
становлюсь недоверчивым. Я вас не знаю.
     Ни я, ни Френки  не сочли нужным представиться. Это было невежливо,  но
необходимо. Роупер не должен был знать, откуда мы приехали, иначе сам мог бы
повести свою игру с Рендаллом.  Лгать  ему  тоже не стоило -- как знать, нам
могло понадобиться его полное доверие.
     -- Послушайте, -- сказала  Франсуаз.  --  Нам нужно  только поговорить.
Расскажите, что произошло тогда в Панаме. Если бы мы пришли от Фокса, то все
бы знали.
     -- Возможно, я и поговорю с вами, -- ответил Роупер. -- Только это было
не в Панаме, леди. Не в Панаме. Сейчас у меня есть одно небольшое дельце, но
потом я с вами поговорю. Где я могу вас найти?
     --  Мы можем встретиться здесь  же, скажем,  через час, -- сказал я. --
Вас это устраивает?
     -- Пожалуй, -- он еще  раз нахмурился и вышел в боковую дверь, так и не
подав мне руки.

        11

     -- Твоих чар здесь оказалось недостаточно, -- заметил я.
     -- Он много пережил, -- сказала Френки. -- И никому не доверяет. Что же
сделал  Рендалл.  Неужели  из-за него погибли  все  эти люди?  Тогда  почему
командование не наказало его. Ведь миссия записана как успешно выполненная.
     --  Она  также записана,  как  транспортная  миссия  в  Панаме, к этому
времени полностью  захваченной  нашими  войсками. Но Роупер  сказал, что все
произошло где-то  в  другом месте. Возможно,  это была  одна  из тех  тайных
операций в  странах,  в которых  официально  нет  военного присутствия  США.
Возможно, также, что Рендалл получил приказ выполнить задание любой ценой, и
не счел нужным заботиться  о солдатах, когда  они уже  не  были ему нужны. А
поскольку  миссию   он  выполнил,  командование  закрыло   глаза  на  смерть
нескольких  пехотинцев.  В конце концов, официально американских войск в той
стране и не было.
     -- Как ты думаешь, что это была за страна?
     -- Любая. Южная Америка,  Ближний Восток,  Юго-Восточная Азия  -- какая
разница? Может быть, Роупер все расскажет. Или удастся использовать его  как
пугало для Рендалла. Этот парень очень решительно настроен.
     -- Нам нужно  навести  о  нем справки, --  сказала Френки.  --  Раз  мы
проведем здесь еще час, можно о нем порасспрашивать.
     -- Обратись к бармену, -- посоветовал я.  -- Он в тебя влюбился. Только
не выходи за него замуж, ладно? А то я могу расстроиться.
     Она потрепала меня по щеке и  направилась к стойке. Я не стал следовать
за ней, чтобы не мешать, и устроился за столиком.
     -- Что будете пить, сэр?
     Передо мной стояла прежняя официантка.
     -- То же, что и ты. Если составишь мне компанию, -- я улыбнулся.
     -- Вообще-то нам  запрещено  пить с клиентами, --  протянула Ким,  хотя
весь ее вид говорил об обратном. -- Но ты -- такой милашка... Я сейчас.
     В отличие от бармена, она явно не умела отличить  человека  из  высшего
общества и вести себя с ним соответственно.
     Пока  она  ходила  за напитками, я смотрел  в спину  Френки,  оживленно
болтавшей с  барменом, и  размышлял о  фразе "представительница  прекрасного
пола". Разве это не глупо? Может ли быть "представитель прекрасного пола"?
     -- А вот  и я,  -- официантка уже  сидела рядом со  мной.  За несколько
минут  отсутствия  она  успела подправить  прическу  и  расстегнуть  верхнюю
пуговицу форменной  блузки.  Ее груди не вываливались наружу, но мне было на
что  посмотреть.   Она  поставила  на  стол  стакан  с  какой-то  мутноватой
жидкостью, второй был зажат в руке.
     --  Милое  местечко,  --  я  широко  улыбнулся  и взял  бокал. Пить  я,
разумеется,  не собирался -- у меня и  так вредная работа, чтобы  лишний раз
отравлять свой организм.
     --  Никогда  тебя  здесь  раньше  не  видела,  --  Ким  присосалась   к
мутноватому напитку, и его уровень резко понизился.
     -- Странный парень, этот Сэм  Роупер,  -- я задумчиво поболтал стакан в
руках.
     -- Верно. Он где-то там служил, и теперь немного не в себе. Говорят, он
один остался в живых  из  целого батальона, -- ее пальцы дотронулись до моей
руки. -- Вообще-то он парень ничего, но до тебя ему далеко.
     Она пододвинулась поближе  и  слегка  наклонилась ко мне, предлагая мне
оценить  ее розовую плоть, открывавшуюся за  вырезом блузки.  Одновременно с
этим я почувствовал,  как ее нога ласкает  мою под столом. Пожалуй, придется
отдавать брюки в химчистку. Я улыбнулся еще шире и чуть отодвинулся.
     -- У него есть друзья?
     -- Ты противный,  -- Ким  слегка стукнула  меня  по руке.  -- Почему ты
говоришь  только  о  нем?  Или  ты  гомик?  --  она  посмотрела  на  меня  с
подозрением. -- Эй, приятель, ты гомик?
     -- Ким,  --  голос раздался  над самым  моим  ухом. Я обернулся и узнал
стриптизершу, которая выступала второй. -- Мигель и Сэм подрались.
     --  Пусть дерутся, --  пальцы девушки чуть  крепче  сомкнулись на  моей
руке. -- Ты же видишь, я занята.
     -- Да они не друг с другом, -- досадливо отмахнулась танцовщица. -- Там
большая драка на заднем дворе.
     Я решительно встал,  смахнув с себя официантку. Мне вовсе не улыбалось,
чтобы нашего главного свидетеля избили до полусмерти.
     -- Где  это?  -- спросил я  стриптизершу, и та указала  мне  на боковую
дверь, через которую только что вышел Сэм. Я начал проталкиваться туда.
     -- Так и есть -- он гомик, -- разочарованно протянула Ким.
     Приблизившись  к двери, я осторожно  потянул  ее  на себя.  Передо мной
открылся  темный проход, заваленный пустыми ящиками. Я протиснулся мимо них,
с сожалением  думая о том, что, скорее всего, костюм придется выбрасывать. В
конце  короткого коридора была еще одна  дверь. Я открыл ее и с наслаждением
вдохнул запах помойки.
     Их  было несколько, они находились у дальней стены. Я  сделал несколько
шагов  вперед  и  увидел Мигеля,  неподвижно  лежавшего на  грязном асфальте
неподалеку от меня. Сэм Роупер  стоял  в углу двора,  зажатый с  двух сторон
стенами ночного клуба и прилегающего к нему  здания.  На него наседали разом
человек пять, но  они не могли все вместе  достать его в узком углу.  Темная
кожа  бывшего  сержанта  лоснилась  в свете  неоновых  реклам,  горевших  на
противоположной стороне улицы.
     Когда я подошел ближе, один из нападавших нанес Роуперу удачный удар, и
негр упал на одно колено.  В то  же мгновение второй с  силой опустил на его
голову  сжатый  кулак.  Остальные  трое стояли  чуть  поодаль,  наблюдая  за
происходящим.
     Я  задумался,  стоит  ли вытаскивать  пистолет.  Это  было бы  наиболее
быстрым  способом убедить окружающих в своей правоте,  однако здесь  были  и
свои  минусы.  На стрельбу неминуемо съедется полиция, и  всех нас заберут в
участок. Конечно, никакие  неприятности мне бы не грозили, но у меня не было
времени, чтобы терять его с копами. Поэтому я оставил пистолет в кобуре.
     --  Это  называется  расовой  дискриминацией,   --   громко  сказал  я,
остановившись в нескольких шагах от  дерущихся. -- Вам говорили в школе, что
это нехорошо?
     Трое, не участвовавшие в избиении Роупера, медленно повернулись ко мне.
Один из  них явно был заводилой -- среднего роста, с мятой сигаретой в зубах
и дешевом, но кичливом костюме. Справа от него стоял щуплый коротышка, слева
-- высокий вертлявый негр.
     -- Не  лезь не в свое дело, приятель,  -- пропищал коротышка. -- Иди-ка
лучше посмотри девочек.
     --  Боюсь,  вам  так  и  не  довелось  учиться  в  школе,  --  печально
констатировал я. -- А еще говорят об обязательном начальном образовании.
     -- Вали отсюда,  хлыщ,  --  сказал заводила. --  Один  уже тут  пытался
вступиться,  -- носок  его туфли  небрежно  дернулся  в сторону  валявшегося
неподалеку Мигеля. -- И тебе не советую.
     Двое у  стены оставили Роупера и  тоже подошли к  заводиле. Один из них
был  шкафом,  который  на  сборочной линии по  ошибке  получил  человеческую
голову. Это он  свалили  Роупера  с ног. Другой был пониже ростом,  но  тоже
крепкий и жилистый. В его левое ухо было вдето кольцо.
     --  Ты  в  порядке,  Сэм?  --  окликнул я  Роупера.  --  Как  там  флаг
Соединенных Штатов?
     -- Гордо веет над полем битвы, -- прохрипел Роупер, вставая.  Очевидно,
это были слова какой-то песни, но я ее не знал.
     -- Ладно, -- сказал заводила. -- Разберитесь и с этим тоже.
     Я сделал шаг  назад и широко улыбнулся. Шкаф  и  парень с кольцом в ухе
стали приближаться ко  мне. Роупер оперся о  стену ночного клуба и переводил
дух.
     Можно  было произнести еще что-нибудь, но я не хотел сбивать дыхание. Я
подождал,  пока двое  громил  подошли  на  пару  шагов,  после  чего  плавно
переместился в  сторону. Теперь шкаф стоял сбоку от меня, загораживая дорогу
парню с кольцом.  Это было здорово, но сзади меня была стена,  и мне  некуда
было отступить. Это было плохо.
     Шкаф начал поворачиваться ко  мне, моя рука взметнулась в  воздух, метя
ему  в голову.  Он  уклонился  -- гораздо  легче, чем можно было ожидать  от
человека такой комплекции, -- и  попытался  ударить меня в живот. Я  подался
назад и уперся спиной в холодный кирпич стены.
     Парень с кольцом в ухе заходил сбоку. Я подождал, пока шкаф замахнется,
увернулся и упал на колени перед вторым громилой. Это было рискованно, но он
не мог  ожидать такого  маневра. Я резко выбросил вперед оба кулака, и они с
треском впечатались в его лодыжки. Он  охнул, я  развернулся  и поднял вверх
скрещенные руки. В то же мгновение  на них обрушилась каменная глыба -- шкаф
метил мне прямо в голову.
     Где-то вдали раздались всхлип  и щелчок лезвия  складного ножа. Сержант
Роупер сражался на своем фланге.
     Мои руки  почти  онемели  от  удара,  которым наградил  меня  шкаф.  Он
замахнулся снова, я откинул корпус и  оказался лежащим на асфальте. В  то же
мгновение  я  выбросил вперед ногу и  нарушил правила  честного  состязания,
ударив шкаф ниже пояса. Правда, я мог оправдаться тем, что у мебели пояса не
бывает.
     Шкафу  это  не  понравилось,  но  он даже не  согнулся.  Возможно,  его
комплекция вообще  не  позволяла ему сгибаться. Однако на пару секунд он был
выведен  из боевых рядов, и  я успел встать.  Парень с  кольцом в ухе  успел
оправиться и приближался ко мне. Распрямляясь, я ударил его снизу в челюсть,
он опрокинулся наземь.
     В поле моего зрения попал Сэм Роупер. Заводила, сжимавший в руке нож, и
вертлявый негр пытались свалить его. Коротышки нигде не было видно.
     Шкаф пришел в себя, а  это было серьезно. Когда я повернулся к нему, он
уже  поднял руку, и я пропустил его удар. В следующий момент мне показалось,
что шкафов здесь двое, но потом я понял, что просто ударился о стену.
     Шкаф навис надо мною, я снова выбросил вверх ногу, но он  перехватил ее
и  начал выкручивать. Моя  рука  потянулась за  пистолетом,  но в  следующий
момент он охнул и отпустил меня.  За его спиной я увидел мокрое от пота лицо
Сэма Роупера.  Я дважды  ударил громилу  в живот, но тот даже не поморщился.
Тогда я  вновь нарушил правила,  использовав на  этот раз  оба  кулака. Это,
наконец проняло шкаф, и тот свалился.
     Подняться  я не успел. Вертлявый негр оказался рядом и больно пнул меня
ногой в бок. Я откатился и оказался рядом с лежащим лицом  вниз Мигелем. Мне
показалось, что он жив, но тогда я мог и ошибиться.
     Негр подскочил ко  мне быстрее, чем я рассчитывал, и снова пнул меня. Я
ухватил его за ногу и  дернул, он  упал. Его  голова стукнулась  об асфальт,
рядом со мной, я схватил его за короткие  жесткие волосы и приложил еще раз.
Глаза негра закатились, он затих.
     Я как раз успел подняться на ноги, когда  увидел знакомую картину -- на
меня вновь устремились  шкаф и парень с кольцом в ухе. Это  было уже не  так
забавно, и я задумался, а стоил ли Сэм Роупер таких усилий.
     Я снова  уклонился  в  сторону,  чтобы иметь с ними  дело по одному.  Я
позволил шкафу  приблизиться,  после  чего схватил его за руку и  пихнул  на
стену. Он набрал уже достаточную скорость, и мне оставалось только перевести
железнодорожную  стрелку.  Я  не  видел,  как  он  впечатался  в  стену,  но
понадеялся, что он лишился пары зубов или, по крайней мере, сломал себе нос.
     Парень с кольцом  в ухе  оказался  сбоку от меня и,  прежде чем я сумел
среагировать, сильно ударил меня в живот. Я рухнул на колени, но это не было
хитроумным маневром, -- просто они у меня подогнулись. Он  замахнулся снова,
я упал, а через мгновение упал и он.
     --  Тебя ни  на  минуту  нельзя  оставить одного,  --  услышал я  голос
Франсуаз.  Правда, ее саму  мне увидеть не  удалось, -- что-то  случилось  с
окружавшим меня воздухом, отчего-то он был весь пронизан красными и  желтыми
кругами. -- Почему ты не достал пистолет?
     Кто-то  сжал мои  руки  повыше локтя, и я смог  встать. К этому времени
шкаф уже успел намиловаться со  стенкой и снова бросился на  меня.  Франсуаз
развернулась  и хлестко  ударила  его ребром  ладони по шее.  Шкаф удивленно
посмотрел на нее, захрипел и рухнул на асфальт.
     --  Леди знает, как  себя вести на  улице, --  раздался  сбоку от  меня
уважительный  голос Сэма Роупера. Его правая щека была глубоко  рассечена, а
синяя майка испачкана кровью. -- Надо позаботиться о Мигеле.
     -- Девушки из бара уже вызвали скорую, -- сказала Френки. -- Если это и
было то дело, которое вы собирались закончить, то мы сможем поговорить.
     Атмосфера вновь приняла  свой обычный вид,  и  я даже смог видеть, куда
иду. Когда  мы проходили мимо  вертлявого  негра,  он  попытался  подняться.
Френки резко пнула его  носком  туфли, он затих. И после этого Франсуаз  еще
говорит, что я люблю работать на публику.
     Роупер склонился над Мигелем, тот приходил в себя. Ким  стояла в дверях
и испуганно смотрела на нас.
     -- Скорая уже едет, -- сказала она.
     -- Вы будете вызывать полицию? -- спросил я Роупера.
     Тот сплюнул.
     -- Помогите мне отволочь эту падаль вниз по улице, -- сказал он. -- Это
все, чего они заслуживают.
     Франсуаз стояла на коленях перед Мигелем, ее  ажурные чулки были вконец
испорчены. Не мне одному сегодня понадобится новый  костюм. Ее тонкие пальцы
бережно касались головы мексиканца.
     -- С вашим другом будет все в порядке, -- сказала она. -- Раны не очень
серьезные.
     До  моих  ушей донесся жалобный  вой сирены скорой  помощи.  Сэм Роупер
поднял глаза на меня и сказал:
     -- Я так и не поблагодарил вас. Делаю это теперь.
     С этими словами он  поднялся и направился к двери. Ким стояла у него не
пути, и он  потрепал ее по руке. Она несколько секунд потаращилась  на нас и
посеменила  следом.  Я  прислонился  к  стене  и  тяжело  вздохнул. Франсуаз
отряхнула грязь с колен, а потом подняла на меня смеющиеся глаза.
     -- Мужчина приглашает порядочную девушку в ночной клуб, -- сказала она.
-- И уже через пару минут начинает ласкаться с первой  попавшейся  под  руку
официанткой. А потом ввязывается в драку, и девушке приходится приводить его
в чувство.
     -- Ты права, -- сочувственно сказал я. -- Именно поэтому сейчас в такой
моде лесбиянство.

        12

     -- Он уснул.
     --  Можно сказать, что всю свою жизнь он провел в  сонном состоянии, --
молодой  человек в больших изящных очках отложил в сторону газету. Волнистые
волосы доходили  ему  до плеч,  но вместе с тем  в его облике не было ничего
женственного.
     -- Ты не должен так  говорить, Джонатан, -- осуждающе произнес  Джейсон
Картер, обращаясь к сыну.
     -- Но я  прав, папа. Мой  кузен  Кларенс  всю свою  жизнь только  тем и
занимался, что страдал и рефлексировал. И  когда ему  пришлось столкнуться с
по-настоящему сложной проблемой, он сломался.
     -- Кларенс -- славный парень,  --  сказал  Джейсон Картер. -- Но ему не
повезло с  отцом.  Он  не  смог получить  должного воспитания и стать таким,
каким положено  быть  настоящему  Картеру. И,  тем не менее,  он  носит  эту
фамилию, и скоро станет совладельцем банка.
     -- Я сомневаюсь  в этом, -- резко произнес Джонатан. -- Он не настолько
смел  и предан семье, чтобы пожертвовать свободой  ради фамильных интересов.
Ты не можешь не  понимать,  отец, что он отдаст акции  этому проходимцу, как
только они попадут в его руки.
     -- Ты  несправедлив  к своему кузену,  -- банкир поджал губы. -- Ведь у
него  нашлось  достаточно  смелости, чтобы признать свои ошибки  и попросить
помощи у нас. Не каждый решился бы на такое.
     Джонатан поправил очки, хотя в этом не было необходимости. Он делал так
всегда,  когда хотел выглядеть многозначительным. Подобное получалось у него
непроизвольно.
     --  Оставь,  папа.  Он  крепко  влип  и  стал  просить  о  помощи,  это
естественно. Для этого не надо быть ни смелым, ни ответственным.
     Джейсон  Картер   поджал   губы  еще  сильнее.  Джонатан  чуть  заметно
улыбнулся. Он понимал,  что в глубине души отец согласен с  ним.  Стал бы он
так  хлопотать за  племянника,  не  владей  тот  значительной  частью  акций
семейного банка?
     -- А что ты считаешь, Лиза? -- повернулся банкир к своей дочери.
     Шелковистые волосы Лизы Картер чуть  блестели, они были так же  хороши,
как и у брата.
     -- Ты уже  принял решение, отец, -- теплым грудным голосом сказала она.
-- И мы поддержим тебя. Не так ли, Джонатан?
     Ее  брат улыбнулся  и развел  руками. Мужчины. А  ведь она  на два года
старше Джонатана.  Но  в завещании Роберта  Фердинанда  Картера  было  четко
сказано, что  акции могут отойти только  к  внукам-первенцам.  Она  родилась
девочкой, и не получила ничего.
     -- Лиза  права,  -- сказал  Джонатан. -- Ты уже принял решение, отец. В
конце концов,  каждый из  нас заинтересован в том,  чтобы акции  остались  в
семье.
     -- Ты уверен в людях, которых нанял? -- спросила Лиза.
     Джонатан качнул головой.
     -- Я наводил справки, Лиз. Многие отзываются неплохо, но ведь они -- не
волшебники. Если полиция вцепилась в Кларенса, отделаться от них будет очень
сложно.
     -- Именно  поэтому  я  и решил поговорить  с вами,  -- Джейсон Картер с
трудом мог подобрать  слова. Проблема  заключалась  в том, что он не знал, о
чем говорить со своими детьми. Его банк и его семья находились  в опасности,
и чутье бизнесмена подсказывало ему необходимость скорейших действий. Но  он
никак не мог решить, каких именно.
     --  Мы не можем  полностью полагаться  на этих  людей, отец, --  сказал
Джонатан. -- Пройдет неделя, они умоют руки и скажут,  что сделали  все, что
было в  их силах.  Возможно, они даже не потребуют гонорара. Но это не решит
проблему.
     -- Ты можешь предложить что-то лучшее?
     --  Конечно.  Пойми,  отец,  что  мы сейчас стоим  перед  очень  важной
дилеммой. С одной стороны, потеря контроля над  банком. С  другой -- свобода
Кларенса. И мы должны действовать так, чтобы решить обе эти проблемы.
     Да, Джонатан, Кларенс  -- это твоя проблема. Лиза заложила ногу за ногу
и, прищурившись, смотрела на брата. Ты был сильно шокирован, когда тетя Клер
забеременела,  а ведь  тебе тогда было всего  семь лет. Она тогда  стала уже
совсем взрослой и все понимала.
     -- Что ты предлагаешь, сын?
     Джонатан соединил кончики пальцев, затем развел руки в стороны.
     --  Если мы  хотим  уладить  оба  вопроса,  мы  должны начать  с  более
спешного.  Кларенсу угрожает тюрьма -- верно.  Однако  это еще произойдет не
скоро. Ты  сказал,  что  твои  детективы  нашли  какие-то доказательства его
невиновности. Отлично. Значит,  мы можем  пока не беспокоиться  на сей счет.
Теперь надо заняться  акциями. Мы  не знаем, какие козыри  на  руках у наших
противников. Возможно, они приготовили нечто, о чем мы не знаем.
     Ты всегда  умел хорошо говорить, Джонатан. Поэтому ты --  любимец отца.
Или просто потому, что ты -- мужчина?
     -- Что ты имеешь в виду? -- озабоченно спросил банкир.
     -- Смотри, отец. Допустим, твои детективы полностью уладили проблему со
смертью этой шлюшки.
     Джейсон Картер одобрительно кивнул головой. Этой шлюшки! Свою сестру ты
тоже считаешь маленькой шлюшкой, не так ли, Джонатан? Мужчины.
     -- И  мы  уверены, что  выиграли дело. Но кто  даст нам гарантии, что у
этих  мошенников нет  чего-то, о  чем  мы  не  знаем?  Какого-нибудь  нового
обвинения, которое они припасли на самый последний момент? И, когда  Кларенс
получит на руки акции, они снова припрут его к стенке. Но на  этот раз у нас
не будет времени, чтобы помочь ему.
     На  слове  "гарантии"  голос Джонатана  стал  резким,  но  потом  снова
смягчился. Он ведь  не хотел, чтобы с его маленьким непутевым кузеном что-то
случилось, -- милашка Кларенс.
     -- Ты прав,  -- Джейсон  Картер с силой ударил кулаком  по подлокотнику
кресла. -- Ты  прав.  Сейчас  мы  можем  только обороняться.  А они способны
нанести нам удар в любое место. Проклятье.
     --  Именно  поэтому  мы  должны  предупредить  их,  отец,  --  Джонатан
наклонился, зайчик света прыгнул  в  его  очках. --  Кларенс  доверяет тебе.
Сейчас он уверен, что все в порядке. Мы с тобой знаем, что это не так, но он
-- слабый человек, и ему лучше оставаться в неведении.
     Джейсон Картер кивнул, соглашаясь.
     --  Он должен подписать документ, которым обязуется передать  тебе свои
акции, как только они  перейдут  к нему. В таком случае вымогатели ничего не
смогут  с  ним поделать. Им придется выходить  непосредственно на тебя, а ты
сумеешь им противостоять.
     Маленький подонок Кларенс  спокойно посапывает в комнате  для гостей, а
Джонатан  уже освежевал его и начал потрошить. И отец полностью поддерживает
его. Если быть точной  -- ведь  это  мысли отца. Просто он  всегда так много
разглагольствовал  о чести семьи,  что  теперь  ему нужен кто-то для грязной
работы. Конечно, им станет Джонатан.
     Банкир  погрузился в  молчание. Холодные  глаза его  сына скрывались за
блестящими стеклами очков.
     -- Я сделаю это для  Кларенса, -- наконец проговорил Джейсон Картер. --
Только так я смогу защитить его.
     Старый лицемер.
     Джонатан слегка хлопнул  в  ладоши и  колобком выпрыгнул из  кресла. Он
никогда не комплексовал из-за того, что был невысок.
     --  Я  начну   составлять  бумаги  немедленно,  отец,   --  бросил  он,
направляясь к двери.
     Лиза тоже встала и оправила юбку. Никто из них и не подумал спросить ее
мнения. Что  ж, -- в конце  концов,  все будет так, как  она  захочет. Пусть
Кларенс спокойно отдыхает -- решать его судьбу суждено не ему.
     -- Я отправляюсь спать, папа, -- сказал Лиза. Джейсон Картер кивнул, не
глядя на нее. Мужчины.
     Она спустилась  по парадной лестнице  и вышла из  дома.  Ночь уже давно
висела  над  крышами  лос-анджелесских  небоскребов.  Лиза вывела  из гаража
машину и поехала в город.
     Джонатан  Картер  заканчивал  последний  абзац  тщательно  продуманного
документа,  когда  Лиза  припарковала  свой автомобиль  у высотного  дома  с
темно-коричневыми  боковыми  стенами. Он  располагался  в  престижном районе
города, и она снимала в нем квартиру.
     Лиза не обратила внимания на зеленый подержанный автомобиль, стоявший в
конце квартала. Сидевший в нем человек откусил большой кусок от бутерброда с
холодной  уткой и поднял фотоаппарат. Он  успел сделать три  снимка до того,
как она вошла в здание. Первый и третий должны были  получиться неплохо,  но
второй смазался.
     Когда Лиза поднималась на лифте, перед  ее глазами стояло веселое  лицо
Джонатана. Он чувствовал себя победителем, когда подтолкнул отца на расправу
с кузеном. Бедняга.
     Выходя  из  лифта,  Лиза  доставала  из  сумочки  ключ,  но  он  ей  не
потребовался. Стоило ей подойти к двери, как она открылась.
     -- Ты  ждал меня,  мой  герой, --  произнесла она своим  теплым грудным
голосом.  Он  шагнул  вперед,  и  его руки  обняли  ее.  Сильное  тело  Лизы
содрогнулось от желания, она слегка укусила мужчину за ухо.
     -- Я ждал тебя, -- сказал Уесли Рендалл.
     Лиза крепко обняла его, и их  губы встретились. Ее  язык начал медленно
ощупывать  его рот, пальцы впились в спину любовника.  Рендалл  почувствовал
боль, и в его глазах мелькнула улыбка.
     Дон  Мартин  отложил  блокнот и откинулся  на сиденье автомобиля.  Рука
детектива снова  потянулась  за бутербродом.  Даже  холодной утка оставалось
очень вкусной -- право, Майкл не знал, что потерял этим вечером.

        13

     Я не знал, выступали  ли в "Тропической бабочке" комики-разговорники. В
любом  случае, мне  повезло, и я  не слышал  ни одного из них.  Преимущество
самой неумелой и уродливой стриптизерши перед таким остряком состоит в  том,
что вы всегда можете от нее отвернуться.
     --  Знаете, леди, -- говорил Сэм Роупер, --  до того дня я  думал,  что
знаю, что такое ад. Поверьте мне, я ошибался.
     Фотография улыбающегося Уесли Рендалла лежала перед ним, и он без труда
узнал в нем старого однополчанина.
     -- Вы полагаете, капитан Фокс заранее знал, что бросит вас  в джунглях?
-- спросил я.
     -- Думаю, да. И  уверен -- он точно знал, что  за дрянь мы  несли в том
ящике.
     Сэм  Роупер пригубил  свой стакан  и  посмотрел на меня.  Он все еще не
спросил у нас, где и под каким именем мы знали его старого недруга. Но я был
уверен, что он спросит.
     -- Мигеля только что увезли, -- сообщила Ким, подходя к нашему столику.
Рассказывать  об  этом было  необязательно,  так как именно я и Сэм помогали
санитарам погрузить его в карету скорой помощи.
     Роупер хотел что-то сказать, но не стал этого делать в ее  присутствии.
Ким опустилась на стул  рядом со  мной  и призывно улыбнулась.  Очевидно, ее
подозрения на мой счет только что рассеялись.
     -- Впервые  вижу парня,  который ищет смазливого негритосика для  своей
подружки, -- осклабилась она. -- Или она твоя сестра?
     -- Ким, отвали, -- устало сказал Роупер. -- У нас важный разговор.
     Девица, видимо, хотела снова взять меня за руку, но после слов  бывшего
сержанта  ее намерения изменились. Она поднялась с места, села мне на колени
и обняла за плечи. Когда я сказал, что ее лицо не было грязным, я ошибся.
     Посмотрев на Франсуаз, я увидел, что ее глаза смеются, хотя чувственные
губы остаются серьезными. Она часто так делает, так как знает, только я могу
понять, что она  смеется. Мое тело все еще болело после  плодотворной беседы
со шкафом, и я не смог по достоинству оценить юмор ситуации, если он в ней и
был.
     Я считаю себя достаточно привлекательным, но  не настолько,  чтобы весь
день  подвергаться  нападкам со  стороны женщин  всех возрастов. Я осторожно
обхватил Ким  за бока, чтобы снять ее с себя, но она поняла это неправильно.
Она   наклонилась  ко  мне,  ее  полуобнаженная   грудь   горячим  пластырем
приклеилась  к  моей, а  ее рот  оказался  от  меня  в  опасной  близости. Я
постарался откинуть голову  подальше, стул подо мной качнулся, и в следующий
момент я снова приложился спиной обо что-то твердое.
     Теплое мягкое тело официантки пригвоздило меня к полу. Мой нос уткнулся
прямо  между ее  розовыми  грудями. Я попытался дрыгнуть ногами, но они были
накрепко прижаты к стулу ее ягодицами.
     Подобный оборот дел  привел  девицу  в восторг. Она утробно захихикала,
обхватила мою голову руками и стала тянуться ко мне.
     -- Мой дельфиненок, -- прохрипела она.
     -- Сэм, -- крайне негероически пискнул я, -- Сэм.
     Я  услышал  веселый  хохот  негра, после  чего Ким взмыла  в  воздух  и
приземлилась где-то вдали от меня. Я постарался встать со всем достоинством,
которое могло остаться у меня в подобной ситуации.
     -- Позаботься о  ней, Энди, -- говорил Роупер бармену, направляя к нему
Ким увесистым  шлепком  по ягодицам. Та недовольно взвизгнула, бармен широко
ухмыльнулся.
     -- Рад,  что смог  развлечь вас, -- сказал  я, осторожно устраиваясь на
стуле. -- Возможно, меня даже пригласят в здешнее шоу.
     -- Это было действительно весело, -- согласился  Роупер, хлопая меня по
плечу. Мне не хотелось даже думать о том, во что превратился мой костюм.
     -- Мы говорили  о Дуэйне Фоксе, -- сказала Франсуаз. Ее глаза  все  еще
смеялись.
     -- Верно, -- Роупер вмиг посерьезнел. -- Вот подлец.
     -- Мы знаем, что вы тогда спаслись не один, -- сказал я.
     -- Мне чертовски повезло тогда, -- Роупер хмыкнул. -- Когда я свалился,
то думал, что весь издырчат пулями, что твое решето. Узкоглазые, верно, тоже
так решили, потому  что оставили меня в  покое. Или их  спугнул вертолет, --
они все же  прислали за нами  вертолет, хотя я не был уверен, поняли ли они,
где нас надо искать. А если бы и так, все равно могли не прислать.  Но  ведь
прислали, -- он замолчал.
     -- Вы говорили о втором человеке, -- напомнил я.
     -- Билл Галлап? -- он невесело  усмехнулся. --  Билли Галлап разъезжает
теперь в  собственном лимузине о двух колесах с ручным приводом. Сразу после
возвращения я пару раз приезжал к нему в Ок
     лахому, но потом бросил. Не могу смотреть, как молодой здоровый  парень
теперь сидит  в инвалидной коляске. Сейчас  он  помощник  библиотекаря в том
городе,  где родился.  Билли всегда был  башковитым парнем,  не то, что я. А
остальные  все  погибли.  Гарри Каспер.  Хуан  Пуэбло.  Джон  Салливан.  Пит
Дженнингс. Все погибли. Мы даже похоронить их не смогли, --  вертолет забрал
нас двоих и улетел. Кости парней до сих пор валяются в джунглях.
     Его  могучий черный кулак  врезался в  столешницу,  и я подумал, что  у
этого парня было кое-что общее с Джейсоном Картером. Каждый из них по-своему
высоко себя ценил и любил лупить мебель, если что шло не по их правилам.
     -- Где он? -- неожиданно спросил Роупер. -- Где этот подонок?
     Френки успокаивающе коснулась его руки.
     -- Мы позвоним вам завтра, мистер Роупер. В таком состоянии вам  нечего
и думать о встрече с Дуэйном Фоксом.
     -- Я с ним встречусь, -- в голосе бывшего сержанта звучала уверенность.
-- Уж я-то с ним обязательно встречусь. Так вы позвоните мне?
     Я кивнул. Мне не хотелось ему лгать.
     -- У вас есть ручка?
     Я  потянулся  во  внутренний  карман  и  вытащил  пару обломков. Роупер
усмехнулся.  Френки  протянула  ему свою, и  он  набросал  номер  на грязной
салфетке. Я кивнул  и засунул ее в карман. Испортить этот костюм  еще больше
было невозможно.
     Когда мы встали, Сэм Роупер взял меня за руку.
     --  Обещайте  мне,  что  свяжетесь со  мной, -- требовательным  голосом
сказал он.
     -- Конечно, -- я похлопал его по руке. Мне все же пришлось солгать ему.
     -- Для меня это очень важно, --  глухо сказал бывший сержант. --  Я был
их командиром. Они мне верили. А я завел на смерть.
     -- Вашей вины в том  не  было, -- ответил я. -- Капитан Фокс  руководил
операцией.
     -- Но они все равно верили мне.
     Он повернулся и  пошел  прочь. Его плечи  были низко опущены, но  я  не
думаю, что это было от усталости.
     Когда  я  подошел  к  стойке  бара,  Франсуаз  оживленно  беседовала  с
барменом. Я встал рядом с ними. Он не видел меня, и продолжал говорить.
     --  Через десять минут я сменяюсь, -- его широкое лицо разжвякивалось в
открытой улыбке простого честного парня. -- Мы могли бы куда-нибудь сходить.
     --  Извини,  приятель, -- устало  сказал  я. --  Леди  освобождена  под
честное  слово.  Если к четырем часам утра я  не верну ее  в Сен-Квентин, ей
будет грозить газовая камера.
     Он выпучил на меня глаза, я взял Френки под руку и вывел из клуба.
     -- Мне  постоянно приходится  следить  за  твоим моральным  обликом, --
посетовал я, когда мы ловили такси.
     -- Плохо, что пришлось солгать этому человеку, -- серьезно сказала она.
-- Он мне понравился.
     -- Мне тоже. Но мы не можем позволить, чтобы он заявился в Лос-Анджелес
и  убил  Рендалла.  Он  нужен нам  как  рычаг, чтобы  давить на Уесли, но не
больше. Кроме того,  он сам  может попасть в беду. Наш приятель из Голливуда
умеет  за  себя постоять, а если бы  он убил Роупера, это  было бы  на нашей
совести.
     Она кивнула.
     --  Будем  надеяться, что  нам удастся восстановить  справедливость, --
сказала она.
     Я  обернулся,  чтобы  посмотреть,  не подслушивает  ли  бравый  сержант
где-нибудь из  подворотни.  Если бы он узнал,  о чем  мы говорим,  мы сильно
упали бы в его глазах.
     Водитель такси,  притормозивший около нас,  с подозрением осмотрел  мой
испорченный костюм.  По тому,  как сморщилось его лицо, я понял,  что  он не
горит желанием взять меня в машину.
     -- Я заплачу за стирку чехлов, -- сказал я, и его сомнения рассеялись.
     -- До рейса на  Лос-Анджелес  еще два  с  половиной  часа,  --  сказала
Френки. -- Мы можем  немного отдохнуть в гостинице, и  обязательно  позвоним
человеку Мартина, чтобы тот держал Роупера под присмотром.
     -- Сомневаюсь, что меня пустят в приличный отель, -- с грустью в голосе
заметил я. -- Или мне сперва заехать в супермаркет за одеждой?
     -- Мы  можем остановиться и в  дешевом мотеле, -- ее гибкие руки обвили
мою  шею,  а  глубокие  глаза  оказались  совсем  рядом  с  моими.  --   Мой
дельфиненочек.
     Я хмыкнул. Иногда мне кажется, что она с легким сердцем может отпустить
меня купаться в  подогретый бассейн,  где вместе  со мной  станут плескаться
десяток обнаженных фотомоделей из "Плейбоя". И в  то же время Франсуаз будет
полностью  уверена,  что  я,  не смотря ни  на  что, навсегда останусь у  ее
стройных ножек. Положим, я-то знаю, что это так, но откуда она знает ?

        14

     -- Как все прошло ?
     Вино искрилось в руках Уесли Рендалла,  сжатое узким горлышком бутылки.
Лиза Картер обернулась к нему.
     --  Отец рассказал  мне обо всем,  что  мой герой сделал для  меня. Мой
верный рыцарь.
     Рендалл рассмеялся  -- легко, но в то же время  сдержанно.  Поэтому  он
нравился  ей  --  за  ту легкость и  собранность,  которые отличали все  его
поступки --  когда он проводил на бирже  финансовые операции,  и  когда  его
крепкие пальцы ласкали ее бедра.
     -- Как вел себя твой брат ?
     -- Мой маленький братишка ? -- она рассмеялась. -- Джонатан сделал все,
чтобы стереть Кларенса с лица земли.
     -- И от  все  так  же сверкает  своими очками  ?  --  оба  бокала  были
наполнены красноватой  жидкостью. Уесли Рендалл шагнул к ней и протянул руку
с одним из них. Теплые пальцы Лиза с длинными наманикюренными ногтями слегка
коснулись его, когда перехватывали ножку бокала.
     -- Я ничего не  имею против  Кларенса, Уес, -- сказала она. -- Но он не
создан для того, чтобы  управлять. Это всего лишь небольшая ошибка судьбы --
то, что  он должен получить эти акции. Но мой герой исправит  эту ошибку, не
так ли ?
     Рендалл стоял, широко расставив ноги, и чуть  насмешливо смотрел на нее
поверх бокала. Она называет его своим героем.
     -- Да, ты -- мой рыцарь с сверкающих и начищенных доспехах, -- говорила
Лиза.  Она знала, что ее голос  волнует его  и заставляет  закипать кровь за
льдом иронического спокойствия. -- А я -- твоя королева.
     -- Ты -- моя королева, -- подтвердил Рендалл.
     -- Ты усадишь меня на высокий трон,  покрытый алым бархатом, и наденешь
на  мою голову золотую  корону банка Картеров,  -- она  эффектно  откинулась
назад. Уесли Рендалл продолжал смотреть на нее.
     Он  был  единственным мужчиной, которому она могла доверять. Она знала,
что он всех душой предан ей -- ее глубокому голосу,  шелковистым волосам, ее
совершенному телу.
     --  И ты уже начал  делать  это, мой  герой. Ты расставил свои войска и
обложил  мятежную  столицу, -- она засмеялась, и ее грудь всколыхнулась  под
тонким платьем. -- И ты принесешь мне мою корону, мой рыцарь.
     -- Моя королева, -- сказал Рендалл, снова пригубив вино. Он уже говорил
это,  но  никак  не  мог придумать, что  еще можно  сказать.  Впрочем, пусть
говорит сама.
     --  Мой дед, наверно, был неплохим человеком, -- Лиза повертела бокал в
руках. --  Но слишком  ограниченным.  Тогда  никто  не  верил  в возможности
женщины ... Но  только я достойна возглавить семейный банк, только я обладаю
достаточной  проницательностью,  силой  воли  и  интуицией.  И  потому я  --
королева.
     Она  снова  рассмеялась.  Рендалл следил,  как  волнуются  ее  груди  и
старался  скрыть усмешку  за бокалом вина. Проницательность и интуиция --  у
нее.
     Ее голос  был слегка насмешливым, но она действительно  верила  в то, о
чем говорила. Справедливость  будет восстановлена, и контроль  за банковской
империей будет в ее крепких руках. Она будет держать и  направлять  банк так
же уверенно, как сейчас контролирует своего любовника.
     -- Ты поможешь  мне  завоевать  трон, принадлежащий  мне  по  праву, --
говорила она. -- И я снизойду с него, чтобы повесить орден на твою грудь.
     Она не удержалась и хихикнула. Он восхищенно улыбнулся.
     Рендалл   постарался   скрыть   переполнявшее   его   веселье.    Трон,
принадлежащий ей по праву. Можно подумать, что эта девица не воспитывалась в
самых дорогих частных  школах  Лос-Анджелеса --  или  именно  там ей привили
полное отсутствие вкуса ?
     -- Я хочу  принять душ, мой герой, -- сказала она. --  И смыть  с  себя
пыль фамильного склепа. Сними с себя свой сверкающий доспех -- иди ко мне.
     Он не двигался.
     Самое забавное,  что  она  верит в  него. Верит,  как в своего  рыцаря,
который  разобьется  в  лепешку,  чтобы преподнести  ей  ключи  от дверей  в
президентского кабинета. А после  этого она собирается милостиво бросать ему
вниз королевские  подачки.  При  мысли о том, как  наивны  люди,  становится
легко, хочется летать и смотреть на них сверху вниз.
     Рука Лизы  извернулась  за спину, пальцы изящно сомкнулись  на застежке
молнии. Она не сообразила, что он не может видеть этого эффектного движения.
Легкий  шелк  мягко  освобождал  ее  тело  из  своих  оков, платье  медленно
соскользнуло к ее ногам. Он замер, с восхищением и восторгом глядя на нее.
     Он испытывал восторг  от ощущения своей власти над ней. Она была готова
умереть ради  него --  и  при  этом  она станет  думать, что это <i>он</i> жертвует
собой. Уесли Рендалл никогда не встречал Джонатана Картера, но  по рассказам
Лизы  неплохо знал  его.  Он  смахнет девочку  со своего пути,  как уборщица
брезгливо  снимает  со  стены  раздавленного  таракана.  Но  пока  этого  не
произошло,  Уэсли Рендалл вдоволь наиграется с ней.  Как мило, когда счет  в
банке увеличивается на несколько нолей.
     Она  выпрямилась,  стоя  напротив него. Ее тело передернулось, и груди,
сжатые черным прозрачным лифчиком, слегка подпрыгнули вверх.
     --  Не  заставляй  ждать  свою королеву, мой  рыцарь,  -- сказала  она,
медленно раскрывая застежку.
     -- Я допью вино, моя королева, -- сказал Рендалл.
     Он не  был уверен, что  не рассмеется, если сейчас подойдет к ней. -- Я
присоединюсь к тебе.
     Ее  крепкие груди выпрыгнули  из расстегнутого  лифчика, и кровь начала
приливать  к его голове. Она была неплоха в постели -- иначе бы он и не стал
иметь с ней дело.
     Лиза  улыбнулась  и  наклонилась вперед.  Ее  пальцы пробежались по  ее
крепким  мускулистым ногам  теннисистки. На ней не  было  чулок,  и  Рендалл
пожалел об этом.
     Ее  пальцы  подцепили  резинку трусиков и начали медленно  спускать их.
Фамильная пыль.  Пожалуй,  это  все,  что есть в  твоей  голове,  девочка --
фамильная пыль. Ты не  можешь  допустить и  мысли, что  человек,  который не
носит фамилию Картер, может  вести свою игру относительно семейных акций. Ты
уверена, что  твой рыцарь, рискуя потерять жизнь, свободу и приобрести  язву
желудка,  завоюет для  тебя  твое занюханное  королевство, положит  к  твоим
крепким  ножкам,  а  потом  скромно  отойдет  в  сторону,  ожидая,  пока  ты
снизойдешь потеребить его по холке. Как наивны бывают люди.
     Теперь она  была полностью обнажена, и ему стало немного жарко. Он умел
получить удовольствие, но никогда не позволял чувствам контролировать  себя.
Она улыбнулась ему, повернулась и направилась  в ванную. Он  смотрел на игру
ее крепких ягодиц, когда допивал вино.
     Уесли Рендалл  поставил бокал на небольшой  столик  и стал расстегивать
верхнюю пуговицу  рубашки. Он услышал  шум  льющейся воды  и усмехнулся. Его
королева. Такое глупое  существо неспособно управлять банком. Лиза не  может
совладать даже с собственной жизнью.
     Он аккуратно расправил свою двухсотдолларовую рубашку на спинке легкого
кресла. Прямо перед  ним висела  картина,  изображавшая  осенний  лес ранним
солнечным утром. Лиза Картер  приобрела  этого Моне  несколько лет назад,  и
всегда с гордостью показывала  людям  своего  круга, когда те  навещали ее в
этой квартире.
     Рендалл знал, что это подделка. Знал он  и  то, в каком музее находится
настоящее  полотно.  Иногда ему хотелось понять, скольким из  знакомых  Лизы
тоже это  известно.  Однажды он с  восхищением осознал, что она  не отличает
Клода Моне от Эдвара Мане.
     Уесли Рендалл презирал Лизу.
     Она  стояла  под  душем,  и  теплые  струи  воды  сбегали  вниз  по  ее
обнаженному  телу.  Шелковистые  волосы  Лизы  намокли,  в  глазах  сверкало
ожидание.  Он сделал шаг вперед, она улыбнулась, и в  ее  улыбке было что-то
хищное.
     --  Ты пришел ко мне, мой герой, -- сказала она, и на этот раз ее голос
действительно взволновал его.
     Он  стоял в нескольких шагах от  девушки,  на него падали брызги  воды.
Лиза протянула  руку, и ее  пальцы с длинными наманикюренными ногтями  мягко
сомкнулись на его медленно набухающем члене.
     Она держала его за мужское  достоинство и чувствовала, как он поддается
ее  воле. Он был полностью в  ее власти,  верный слуга, готовый на  все  для
своей королевы.
     Ее пальцы легко пробежали  по  его  члену, как по  клавишам пианино. Он
шагнул  вперед,  обнял  ее и  начал  целовать  в  шею. Руки  Лизы  бессильно
опустились, она застонала.
     Струйки  воды,  ставшей  неожиданно  совсем холодной, лились  на голову
Рендалла. Его пальцы сжимали спину Лизы, а губы целовали ее.
     Закончив с шеей, он стал медленно спускаться вниз. Его напряженный язык
по очереди ласкал вздернутые  груди, кожа Лизы была мягкой и шелковистой под
его пальцами.
     Она откинула голову назад, закрыв глаза  и  подставив лицо струям воды.
Она чувствовала  себя победительницей  -- почти как  Джонатан в тот  момент,
когда покончил с Кларенсом. Но ее победа будет окончательной -- в том  числе
и над братом.
     Рендалл склонился  над  горячим  телом  девушки,  проводя  оттопыренной
нижней губой по влажной коже. Когда его  голова  оказывалась около  ее левой
груди, он слышал, как бьется ее сердце. Ему было хорошо с ней.
     Он  склонился  еще  ниже,  и  его язык впился в  ее  пупок.  Лиза  тихо
застонала, и ее пальцы глубоко погрузились в жесткие волосы Рендалла. Нежная
влага  омывала  ее  лицо,  она  плавно  взмывала  на  вершину блаженства. Ей
захотелось, чтобы он встал перед ней на колени.
     -- Я --  твоя  королева,  рыцарь, -- ее грудной голос стал хрипловатым,
теплые струйки воды заливались в ее подставленный рот. -- Встань на колени.
     Горячая волна обожгла тело Уесли Рендалла, он резко выпрямился и впился
в ее губы. Его руки крепко обхватили ее талию,  и на мгновение она подумала,
что сейчас он сломает ей позвоночник.
     Горячее  тело  любовника  приводило  Лизу  в  экстаз,  ярость и сладкое
возбуждение  от его  неповиновения  бурлили  и пенились под  ее шелковистыми
волосами.
     Она вздрогнула и  крепко  прижалась  к его  губам.  Непокорный любовник
должен был быть наказан. Ее руки скользнули вниз по его спине и остановились
на ягодицах.
     Правая  нога  Лизы  поднялась  и  начала  ласкать  бедро Рендалла.  Тот
продолжал целовать ее. Ее длинные наманикюренные ногти глубоко впились в его
ягодицы. Уесли Рендалл почувствовал боль, но ему было все равно.
     Ее  пальцы  продолжали полосовать его  кожу.  Кровь  тонкими  струйками
стекала на  ее поднятую ногу  и  смывалась  потоками  воды. Его  руки мяли и
ломали ее тело, она слегка постанывала, ловя ртом низвергающиеся капли.
     Ее рыцарь верно и преданно служил ей.
     Она  изогнулась еще несколько  раз и почувствовала, что готова. Рендалл
тоже понял это -- он знал женщин и знал ее.
     Руки Лизы взметнулись вверх и крепко сомкнулись на его шее. Он обхватил
ее за  талию, ее левая нога оторвалась  от  мокрого пола. Он  плавно вошел в
нее, она застонала.
     Рендалл крепко прижимал к  себе гибкое мокрое  тело девушки. Ее  лицо с
полузакрытыми глазами находилось прямо  перед ним. Сильные бедра теннисистки
плотно сжимали его, ее мокрые волосы липли к его плечам.
     Она была его -- от кончиков волос до пальцев на ногах. Она была покорна
каждому его  движению, ее тело плавилось в его объятиях.  Он  имел ее  -- во
всех смыслах этого слова.
     Член   Рендалла   сладко  томился   в  той   микроволновой  печи,   где
разогревается  оргазм.  Но  это не  помешало  ему  криво  улыбнуться  своему
каламбуру. Через  мгновение от отмел от себя эту мысль -- в  отличие от нее,
он обладал достаточным вкусом, чтобы получать наслаждение от плоских острот.
     Ее вздернутые груди сдавливались под его напором и плотно прижимались к
его телу при каждом толчке. Крепкие  руки  обхватывали  ее  спину, а горячие
ягодицы чувствовали холод стенных плиток.
     Потом она вскрикнула, и иглы воды  прошили ее  язык. Рендалл  продолжал
равномерно двигаться,  прижимая к себе разгоряченное тело. Ее пот смешался с
его, она была королевой.
     Когда спустя несколько минут  Лиза отдышалась, в  глазах Уесли Рендалла
снова играла легкая ирония. Она закрыла воду, слегка покачнувшись при  этом,
и спросила:
     -- Ну что, мой рыцарь, готов ли ты к следующему сражению?
     Рендалл не ответил. Она снова взяла его за член и повела в спальню.
     Уесли Рендалл уснул на рассвете, на взбитых и мокрых от пота простынях.
Он не знал о человеке, который провел эту ночь в машине напротив. Не знал он
и о  другом, кто безуспешно прождал его  появления перед  принадлежащим  ему
домом  в окрестностях Голливуда.  Только когда  легкие лучи солнца подпалили
темный горизонт, этот второй человек досадливо ударил по  рулю, завел машину
и поехал прочь. Его звали Юджином Данби, и он был профессиональный боксер.

        15

     Инспектор  Маллен раздумывал, от чего он начал  лысеть -- от того,  что
уставал на работе, или от своего язвительного характера.
     -- Хотите кофе, миссис Шелл ? -- спросил он.
     Женщина согласно кивнула головой.
     -- Не могу  сказать,  что у нас  заваривают лучший  кофе в  городе,  --
Маллен  поднялся  с  места  и  взял  крошечный  бумажный  стаканчик.  --  Но
большинство полицейских живут только благодаря ему.
     Миссис Шелл  приняла от него мнущийся  в  руках  стаканчик и  пригубила
мутно-коричневую жидкость.
     -- Вот уже почти  неделя прошла со дня смерти моей доченьки, -- сказала
она. -- И я пришла поговорить с вами.
     -- Я всегда  к вашим услугам,  миссис Шелл,  -- крупные зубы инспектора
обнажились в улыбке.
     -- Я хотела спросить у вас о том  парне, ну том, который сделал это, --
сказала женщина. -- Вы уже арестовали его?
     Миссис  Шелл была вдовой и  жила  в  Северном Техасе.  Там  она снимала
маленькую,  уютную квартирку. Несколько дней назад  инспектор  Маллен звонил
туда,  чтобы  навести  о ней  справки.  Обычная полицейская  рутина. Люди из
тамошнего участка  вскоре сообщили ему, что миссис Шелл нигде не работала, и
жила на деньги, которые присылала  ей дочь  из Калифорнии. Это было не очень
много, но вполне хватало достойной вдове.
     При первой встрече инспектор Маллен осведомился у нее,  известно ли ей,
чем занималась ее дочь.
     -- Я  знаю, Мериен не была святой, -- сказала тогда ему миссис Шелл. --
Возможно, она вела несколько вольный образ жизни. Но ведь это не значит, что
всякие там богатенькие могут убивать невинных девочек, не так ли, инспектор?
     Она всячески пыталась дать ему понять, что не знала, кем была  ее дочь.
А  Мериен Шелл  была шлюхой  -- довольно дорогой, обслуживавшей только узкий
круг плейбоев из лос-анджелесских фамильных  сливок  -- но шлюхой.  И каждый
цент, который она присылала своей матери, она получала за то, что извивалась
под богатым бездельником.
     Миссис Шелл  отрицала, что знала это.  Инспектор Маллен видел, что  она
лжет.
     Поэтому она ему не нравилась.
     --  Мистер Кларенс Картер -- если вы имеете в  виду  его --  всего лишь
подозреваемый, --  сказал инспектор. С его лица не  сходила  улыбка.  Как-то
окружной прокурор  сказал  ему,  что  в  его  манере улыбаться  есть  что-то
садистское. Впрочем, миссис Шелл этого явно не замечала.
     --  Мы  не  можем  арестовать  никого,  пока  у  нас   нет  достаточных
доказательств, -- мягко продолжал инспектор. За долгие годы службы в полиции
он  научился  отвечать   людям  гладкими  и  не   прозрачными   официальными
формулировками.  Так  было  проще.  -- Несколько человек  косвенным  образом
подтверждают алиби мистера  Картера. Поэтому мы должны расширять круг  наших
поисков, искать новых подозреваемых.
     Миссис  Шелл допила свой  кофе и поставила стакан  на стол  инспектора.
Крупная  капля упала с ее  большого пальца и начала впитываться в верхний из
заполненных бланков.
     Инспектор не стал  предлагать ей вторую чашку, так как  был уверен, что
она согласится.
     -- Несколько дней назад я  похоронила свою доченьку,  -- сказала миссис
Шелл. -- Бедная Мериен была так молода.
     Инспектор   Маллен  слегка  притушил  улыбку,  как   только   требовали
обстоятельства. Он был на похоронах, и знал, что миссис Шелл не затратила на
них ни цента. Все оплатил этот боксер, любовник Мериен. Он же забрал тело из
морга  и позаботился  обо всех формальностях.  Безутешной  матери оставалось
только  постоять  положенное  время  на  кладбище  и порыдать  в  скомканный
платочек.  Единственные затраты, которая она при этом понесла -- это счет из
прачечной. Она даже не  предложила отвести тело дочери  в тот город, где она
родилась, --  ведь  это  бы были серьезные расходы. А у миссис Шелл не  было
второй дочери, которая могла бы присылать ей деньги.
     -- Я сочувствую вашему горю, миссис Шелл, -- сказал Маллен. Он вовсе не
считал свою улыбку садистской. Просто  он не  мог позволить  себе  полностью
сопереживать всем, кто плакал за его столом. Тогда с его черепа слезли бы не
только все волосы, но и кожа.
     -- Я много думала обо всем этом, инспектор, -- сказала  миссис Шелл. --
Каждый  день  я ждала,  что  вы арестуете  этого  подлеца, который убил  мою
доченьку, и посадите его в тюрьму. Но прошла уже  неделя,  а вы так ничего и
не сделали. Вы ведь знаете, кто это сделал, инспектор.
     Она  познакомилась с  Юджином Данби, когда приехала  в Лос-Анджелес  на
похороны своей дочери. О смерти Мериен  ей сообщил полицейский офицер, и она
сразу же отправилась в путь. Она должна была позаботиться о  своей доченьке,
похоронить ее, как полагается, присмотреть за вещами, оставшимися после нее.
     В городском морге, где должно было  находиться тело Мериен, миссис Шелл
узнала,  что ее опередили.  Человек по имени Юджин Данби  забрал  усопшую  и
сделал все необходимое для похорон.
     Мериен  никогда  не  говорила  матери  о  Юджине. Она вообще  ничего не
рассказывала ей. Миссис Шелл была заинтересована и постаралась найти его.
     Данби был рад познакомиться  с матерью  Мериен. В этот момент ему очень
нуждался в  человеке, с которым он мог бы поговорить  о девушке. Миссис Шелл
позволила Данби оплатить все расходы.
     От него она  узнала  о Кларенсе Картере и Уесли  Рендалле. В первые дни
боксер был слишком  потрясен,  чтобы  предпринять  что-либо, и проводил дни,
разговаривая с  миссис Шелл  и  тренируясь. Он  четырежды  заходил  в бар, и
четыре  раза   уходил  оттуда  трезвым.  Профессиональный  боксер  не  может
напиваться. Если  бы Данби не был так сильно  потрясен смертью Мериен, он бы
гордился собой.
     Тоже странный тип,  этот  Данби.  Инспектор Маллен давно  перестал быть
наивным мальчиком, который записался  в полицейскую академию, чтобы защищать
закон  и справедливость.  Годы рутины,  несколько  пулевых  ранений  -- одно
довольно серьезное,  врачи даже  боялись,  что он потеряет  руку, -- а также
выражения в  глазах арестованных,  которых ему приходилось встречать, -- все
это выбило из Маллена  детскую наивность. Возможно, поэтому он начал лысеть,
а  его  улыбка  стала походить на садистскую. Но отношения  близких к Мериен
инспектор принять не мог.
     В отличие от миссис Шелл, Юджин Данби не скрывал, что ему известно, чем
девчушка  зарабатывала  свое  бунгало.  В  ночь  ее  смерти   боксер  был  в
Лас-Вегасе, поэтому  не мог ничего  рассказать о произошедшем убийстве. Зато
Данби много  знал  об отношениях  Мериен с молодым Картером и его  приятелем
Рендаллом.
     И зная это,  он мог любить и  уважать ее. Более того, -- он мог уважать
самого себя, будучи прекрасно осведомленным о том, что любимая им женщина --
проститутка. Рассказывая  инспектору о Мериен, -- это происходило  пару дней
назад, -- он несколько раз  назвал ее  своей  невестой. Маллен  тогда широко
улыбнулся и  спросил,  знает  ли Данби  о  профессии  <i>своей  невесты.</i> Боксер
вскочил и попытался ударить его.
     Ему был безразлично, что  Мериен  спала с другими парнями, а те платили
ей за это. Но он не мог слышать, как кто-то другой говорит об этом.
     Потом Данби спросил Маллена:
     -- А разве вы, инспектор, не продаете за деньги то, что можете делать?
     Верил ли он в это на  самом деле или ему просто было удобно делать вид,
что верит. И когда затянутый в разбухшую перчатку кулак противника заставлял
его корпус содрогнуться, не  чувствовал ли себя Данби такой же проституткой,
позволяющей делать все, что угодно, с ее телом.
     -- Я хотела вот о чем спросить вас, инспектор, -- голос миссис Шелл был
глубокий и в то же время резкий. -- Мне  посоветовали подать гражданский иск
на этого парня. Вы бы не могли помочь мне?
     Пожалуй, он ошибся,  думая, что ей придется  экономить деньги. Если она
выиграет судебный процесс, то будет обеспечена  до конца жизни. А это не так
уж и много. Мериен пришлет ей деньги даже  с кладбища. Ведь она была хорошей
доченькой.
     -- Вам лучше поговорить об  этом с адвокатом,  миссис  Шелл,  -- сказал
Маллен. --  Он  предоставит  вам всю необходимую  информацию.  И  если  меня
вызовут в суд, то я, разумеется, дам показания.
     Миссис  Шелл встала  и задумчиво  пощипала  себя  за задницу,  оправляя
платье.
     -- Вы так любезны, инспектор.
     Кофейное пятно расползлось по бланку и уже начало подсыхать.

        16

     Если  это  и было утро --  то очень позднее. Однако я хотел как следует
выспаться перед тем, как  вновь навестить  своего милого друга  Рендалла,  и
Франсуаз придерживалась того же  мнения. К  тому же  Дон Мартин, позвонивший
вскоре  после  нашего  возвращения, рассказал,  что старина  Уесли  собрался
приятно провести ночь с какой-то красоткой, так что спешить не было никакого
смысла.
     Поэтому, когда мы подъезжали к особняку Рендалла,  часовая  стрелка уже
давно перевалила за одиннадцать. Прошли всего сутки с тех пор, как я побывал
здесь в первый раз, но за это время ситуация успела значительно измениться.
     Где-то в Сиэтле  жил парень, готовый многое  отдать за голову Уесли, --
при  условии, конечно, что она будет предварительно отделена от тела. И даже
если его одного окажется мало, -- я не сомневался, что Сэм Роупер сможет без
труда набрать  несколько десятков боевых  товарищей, которые  охотно помогут
ему расправиться с капитаном, предавшим своих солдат.
     Неплохо обстояли дела  и на  другом фланге.  У  нас еще не  было точных
сведений о том, кто  является заказчиком Рендалла  и управляющей им рукой за
ширмой, но нам не хватало только нескольких штрихов. К  утру Дон Мартин смог
опознать  владелицу  квартиры,  где провел ночь любвеобильный  Уесли. А если
вспомнить, что Лиза Картер не получила  своей доли в семейном банке согласно
воле ее деда  -- тогда все плавно становилось  на свои места, и освобождение
Кларенса от прилипших к нему  обвинений оказывалось уже не столь безнадежной
затеей.
     Мартин аккуратно провел Рендалла до его дома, и мы знали наверняка, что
застанем там хозяина. Джеймс открыл на мой звонок.
     -- Двери  моего  друга  Уесли  всегда  открыты для меня,  -- сказал  я,
отодвигая его в сторону. Френки последовала за мной.
     Уесли Рендалл стоял в центре гостиной  и пролистывал газеты. На нем был
широкий  халат,  прическа  находилась   в  беспорядке.  Услышав  голоса,  он
озадаченно посмотрел в нашу сторону, зевнул и извинился.
     -- Прости, что принимаю тебя в таком виде, Майкл, --  сказал он. --  Но
ты не дал мне времени привести себя в порядок.
     Франсуаз вошла в комнату следом за мной и предстала его глазам.
     --  Вижу,  ты  пустил  в ход  тяжелую  артиллерию,  Майкл, --  произнес
Рендалл. -- Что-нибудь выпьете?
     -- Длинная ночь? -- осведомился я, подходя к камину.
     В его  взгляде, брошенном на меня,  мелькнуло подозрение, но он  быстро
успокоился.
     -- Вроде того. Ты так и не представил мне свою красавицу, Майкл.
     -- Франсуаз Дюпон, -- кисть Рендалла нырнула вниз  для рукопожатия,  но
он быстро  переменил свои намерение и, поднеся  пальцы Френки к своим губам,
поцеловал их.
     -- Думаю, вы знаете,  как меня зовут, -- улыбнулся он. -- Полагаю даже,
что снюсь вам по ночам... Однако что же вы стоите? Устраивайтесь, мой дом --
ваш дом.
     Я опустился  на кушетку, Франсуаз последовала моему примеру. Эти низкие
диванчики могут показаться  чрезвычайно неудобными,  когда  ваше лицо  вдруг
оказывается  на том  же уровне,  что и колени.  Но в  них есть  одно  важное
преимущество,  и  оно  раскрывается   тогда,   когда  напротив   вас   сидит
привлекательная девушка в короткой юбке.
     -- Хочу  поблагодарить вас за  то, что  сами  привезли  Кору домой,  --
Рендалл сложил  газеты  и  понес их к столику в другом конце гостиной.  -- Я
говорю о  той  девице, с  которой  вы  имели разговор после  ухода от  меня.
Признаюсь, это был мой небольшой экспромт.  Мне хотелось  посмотреть, как вы
станете себя вести в необычной ситуации... Да,  слезы безутешной  подруги не
произвели  на вас  особого  впечатления. Вы  так же приложили  бы и старушку
мать, эту миссис Шелл?
     -- Пожалуй.
     Рендалл  осторожно пристроился  напротив  нас,  его лицо  непроизвольно
скривилось. Он слегка поерзал на месте, принимая наиболее удобное положение.
     -- Вы опять таскали апельсины из сада напротив? -- участливо спросил я.
Пусть знает, что я тоже могу быть вежливым.
     Рендалл недоуменно посмотрел на меня.
     --  У  этих садовников есть  крайне  неприятная  привычка заряжать свои
ружья солью, -- пояснил я.
     Френки заложила  ногу за ногу и этим  отвлекла Рендалла от нашего с ним
разговора.
     -- Вы  сказали,  что  мне  известно ваше имя, -- сказала она.  -- Но вы
ошибались. Мне известны оба ваших имени, мистер Фокс.
     Улыбка продолжала раздвигать  кончики  губ  Уесли  Рендалла, но по  его
остановившимся на Френки глазам я понял, что внутри он весь напрягся.
     Я достал из кармана бумагу и развернул ее.
     -- Дуэйн Виктор Фокс,  родился  в  двадцать пятого августа 1961 года  в
Хантингтоне, штат Индиана, --  прочитал я. -- Окончил среднюю школу, в  1979
году   завербовался  в  армию.   Несколько  благодарностей   за  проявленную
храбрость. Дослужился до капитана  в  1984. Последняя  операция  проведена в
Панаме и успешно завершена.
     -- Сержант армии США в  отставке  Сэм Роупер очень хочет  поговорить  с
вами, -- сказала Франсуаз.
     Уесли Рендалл встал и отошел к окну. Непроизвольным движением он сложил
палаткой распрямленные ладони и стал потирать ими нос.
     -- Он узнал  вас по  фотографии, --  я  тоже встал,  чтобы  он  не  мог
смотреть на меня сверху вниз. -- И очень просил черкнуть адресок.
     Уесли  Рендалл  грязно  выругался,  но --  надо  отдать ему  должное --
вполголоса.
     --  Если  этот  человек  сможет  найти вас,  --  сказала  Франсуаз,  не
поднимаясь с кушетки, -- то у вас с ним будет, о  чем поговорить. Пожалуй, я
могу позвонить ему прямо сейчас.
     --  Я выполнял задание  командования, -- Рендалл повернулся к  нам. Это
был  никудышный ответ, но ему нужно было  хоть чем-то парировать удар,  пока
его мозг  лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию.  -- Я исполнял приказ.
Вы не сможете пришить мне никакого обвинения. У правительства США нет ко мне
претензий.
     -- У  дяди  Сэма -- возможно,  --  кивнул я. -- У  того,  что  ходит  в
звездно-полосатой  шляпе. Но  есть ведь еще и  другой дядя Сэм -- по фамилии
Роупер.
     -- Думаете, я боюсь его?
     -- Может статься, в спарринге  вы и одержите  верх, -- я пожал плечами.
-- Но закавыка в том, что Сэм Роупер -- не единственный человек, служивший в
армии США. Многим из них  будет интересно узнать историю о  ловком капитане,
который,  --  выполняя задание командования, разумеется, -- обрек  на верную
смерть шестерых американских солдат.
     -- Двое из них остались в живых, -- хрипло ответил Рендалл.
     -- И один из них на всю  жизнь  остался инвалидом, -- сказала Франсуаз.
-- Теперь он может передвигаться только при помощи инвалидной коляски.
     -- А что же поделывает наш ловкий капитан? --  спросил я. -- Купил себе
особнячок в Голливуде, носит двухсотдолларовые  рубашки и держит дворецкого.
Многим ребятам, вернувшимся из Панамы, Персидского залива и прочих курортов,
будет интересно поговорить с вами.
     Рендалл  стоял,  прислонившись  спиной  к  подоконнику  и  обхватив его
руками. Его улыбка начинала  вновь  наливаться жизнью, но  правый  угол  рта
отчего-то   упорно   стремился  вниз,  и  лицо  уже   не   выглядело   таким
самоуверенным.
     -- Но вы  ведь  не собираетесь это  сделать, -- его голос тоже  начинал
успокаиваться. -- Конечно, вы не хотите делать  этого. Да и зачем?  Вам надо
просто напугать меня и заставить делать то, чего хотите вы.
     Франсуаз встала и сделала несколько шагов к нему.
     --  В  восемь часов вечера,  -- жестко  сказала  она.  --  Сегодня.  Вы
приедете к нам и будете <i>сотрудничать</i>.
     Рендалл хмыкнул.
     --  Я уже говорил, что  играю только роль исполнителя.  Не все  ниточки
находятся в моих руках.
     -- Это я слышал,  -- подтвердил я. -- Авангард.  Но бить  будут  именно
вас.
     -- Думаешь, они убьют его? -- спросила Франсуаз.
     --  Нет,  пожалуй. Сломают  пару ребер, возможно,  ногу. Без сотрясения
мозга он тоже не обойдется. Не знаю, какую часть тела, но что-нибудь они ему
повредят безвозвратно.  Возможно, выбьют глаз.  Или  сломают  позвоночник. А
может, они его кастрируют? Как ты считаешь, Френки?
     Возможно, это покажется вам дешевой болтовней из напыщенного романа. Но
Уесли Рендалл так  не считал. Он служил в армии  США и смог  получить звание
капитана.  Под  влажными  листьями  джунглей  он  прекрасно  выучил,  на что
способны солдаты по отношению к врагу.
     А он был враг.
     Рендалл подался  назад, но  у  него это  плохо  получилось, так как  он
уперся в окно. Улыбка исчезла с лица, так и не успев расцвести.
     --  Мы не можете требовать  от меня больше,  чем я могу дать, -- сказал
он. Ему явно не хотелось попасть в руки бывших однополчан. -- Все документы,
компрометирующие молодого  Картера, я  уже отдал.  Если я  назову  имя этого
человека, мне конец.
     -- Плохо быть загнанным в угол, Уес, -- сочувственно сказал я.
     -- Нам  нужно <i>сотрудничество</i>, -- произнесла Франсуаз. -- К восьми часам
вы  должны принести все, что у вас есть.  И быть готовым сделать все, что мы
скажем. Вы ведь не хотите, чтобы Кларенс Картер был обвинен в убийстве?
     -- Думаю, что нет.
     Вопрос о  времени  стал темой для долгого обсуждения  за  завтраком.  Я
настаивал,  что  мы  должны  заставить  Рендалла  действовать  немедленно  и
привезти  заявление на подпись. Франсуаз полагала,  что это было бы чересчур
опасно. Мы рисковали оторвать  ботву,  оставив саму  морковку в  почве. Если
передавить  на  Рендалла,  говорила  Френки, то стоящий за ним человек может
просто  разделаться с  ним, и  мы останемся  без всяких зацепок. Нам не было
известно, на что способна Лиза Картер, когда встают на ее пути.
     Поэтому было ре